— Очевидно, — сказал Исаак. — Кажется, он приходит в чувство.

— Сеньор Исаак? — сказал Даниель и с усилием сел. — Кажется, моей голове уже лучше.

— Ляг, — сказал врач, ощупывая голову Даниеля. — Кто-то сильно ударил тебя по голове.

— Не нужно ложиться, — ответил Даниель. — Я полностью оправился, — добавил он и потерял сознание.

— Присоединимся к Его Преосвященству, как только сеньора Даниеля можно будет перемещать? — спросил капитан. — Он ждет нас у подножья холма.

— Конечно, — ответил Исаак.

Даниель заморгал, отчего мир перестал расплываться перед глазами, и дико огляделся вокруг. Юсуф стоял возле него, потирая запястья. Напротив себя он увидел врача. Позади него в тени стоял кто-то, кого он не узнавал, какой-то мальчишка с черным от грязи лицом, одетый в грубый плащ с капюшоном. Кроме них он видел только стражников.

— А где Ракель? — спросил он. — Сеньор Исаак, что с ней?

— Я здесь, Даниель, — раздраженно сказал перепачканный мальчишка. — Можешь поздороваться.

— Ракель? — произнес он, пристально вглядываясь. — Но…

— Ты определенно хорошо изменила внешность, дорогая моя, — сказал ее отец, — однако, думаю, что с опущенным капюшоном ты бы ее узнал.

— Дело в лице, — сказал Даниель. — Оно все перемазано чем-то черным. Это сильно меняет внешность, — добавил он извиняющимся тоном.

— Чем-то черным? — проговорила озадаченная Ракель. И обеспокоенно спросила: — Как голова?

— Немного болит, — признался он, — но теперь, видя, что ты в целости и сохранности, я прекрасно себя чувствую.

— Если сеньор Даниель чувствует себя достаточно хорошо, чтобы осыпать цветистыми комплиментами мою дочь, — сказал Исаак, — то его вполне можно вести вниз.

— Тогда в путь, — произнес капитан.

— Что с ним? — спросила Ракель, когда Даниелю помогали подняться на ноги.

— Оставь пока, — сказал Исаак. — Обследуем все, когда у нас будут вода, свет и чистые бинты. Вот что бы я хотел знать, это как ты оказался здесь, — обратился он к Даниелю.

— Меня послала сеньора Юдифь. Сказала, что мне нужно выяснить, куда вы пошли, а потом следовать за вами так, чтобы вы меня не заметили, и позаботиться, чтобы стража не потеряла вас из виду.

Я оплошал. Из всего порученного только выяснил, куда вы пошли.

— И как ты это сделал? — спросил капитан.

— Подкупил ребятишек, чтобы они мне сказали, — застенчиво ответил Даниель. — Кроме того, они показали мне, как выйти из города, минуя ворота. Это было полезно узнать, но, видимо, завтра…

— С этим разберутся, — сказал капитан. — А теперь Юсуф. Твой учитель, должно быть, очень рад твоему возвращению Его Преосвященство тоже будет очень доволен, и я рад снова видеть своего ученика.

— Будь у меня мой меч, капитан, — сказал Юсуф, — они бы подумали перед тем, как пытаться схватить меня.

— Возможно, — сказал капитан. — Ты должен пойти с нами, если в состоянии вести разговор. А, Юсуф? Сможешь рассказать, что с тобой случилось?

— Я голоден, — ответил мальчик.

— Что привело вас сюда? — спросил Исаак, когда стражники собрались уходить с арестованным Себастьяном.

— Кто-то свистнул, — ответил сержант.

— Кто? — спросил Даниель. — Я тоже слышал свист. И пришел на него.

— Он, — сказал Юсуф, указывая на связанного Себастьяна, которого крепко держали два стражника. — Звал своего слугу, но тот так и не появился.

И он огляделся, словно ожидал увидеть того прячущимся среди деревьев.

— Интересно, где он?

— Думаю, увидев, как обернулось дело, дал тягу, — сказал сержант. — И вряд ли остановится, пока не дойдет до какого-нибудь дальнего города, где никто не знает его имени.

Когда спасательный отряд проходил мимо ворот еврейского квартала, сержант и один из стражников проводили Ракель к дому врача. Мать ее, мучимая беспокойством, ждала во дворе новостей. Она подняла фонарь, направив свет на лицо и одежду дочери. И ахнула.

— Ракель, что с тобой случилось?

— Ничего, мама, — ответила девушка. — Мы все целы и невредимы. Нашли Юсуфа. А это просто грязь. У меня все благополучно, а голова Даниеля…

Она сглотнула, уткнулась лицом в плечо матери и заплакала.

— Ну и прекрасно, — сказала Юдифь, похлопывая ее по плечу. — Я рада, что ни с кем ничего не случилось. Иди, выпей чего-нибудь горячего, поговорим об этом утром. Спасибо, сержант, — обратилась она к нему. — Угостить вас чем-нибудь?

— Нет, спасибо, сеньора Юдифь. К сожалению, меня ждут во дворце.

— А что мой муж и мальчик?

— Вскоре они будут здесь, — успокоил ее сержант.

Несмотря на оптимистичное обещание сержанта, остальным участникам этого долгого ночного приключения суждено было еще какое-то время не ложиться в постель. Они расселись вокруг стола в епископском дворце, и каким бы волшебством ни управлялись такие кухни, как у епископа Жироны, еда — горячий суп, холодное мясо, фрукты и хлеб — появилась перед ними чудесным образом, несмотря на ночной час. Юсуф не ел с полудня и отдавал должное всему в пределах его досягаемости. Даниель, смертельно усталый и неважно себя чувствующий, пытался связно рассказать о том, что пережил этой ночью.

— Думаю, — сказал он, завершая рассказ, — что только благодаря счастливой случайности Себастьян не заколол меня кинжалом.

— Почему вы говорите так, сеньор Даниель? — спросил Бернат.

— Я кожей ощутил острие, когда этот человек оступился. Он вскрикнул и упал, выронив оружие.

— Это не совсем случайность, — сказал Юсуф с набитым ртом. Проглотил. — Тут не было ничего особенного, — добавил он извиняющимся тоном, оружия у меня не было, и я не мог придумать ничего другого.

— Что ты имеешь в виду? — нетвердым голосом спросил Даниель.

— Вот что, — ответил Юсуф с недовольным видом. — Он, казалось, вот-вот убьет вас, и он слишком сильный, чтобы я мог повалить его на землю голыми руками. Я бросил ему в лицо горсть земли, и, видимо, кое-что попало в глаза.

— Юсуф, этого оказалось достаточно. Я обязан тебе жизнью, — сказал Даниель.

— Раз так, — проговорил Беренгер, — нам нужно проявить заботу. Донесите молодого человека до постели со всей заботливостью и усердием, — распорядился он, махнув рукой, и снова повернулся к собравшимся.

И когда Даниеля несли на носилках домой под опеку его тети Дольсы, а писцы записывали показания остальных свидетелей, Ракель с ужасом глядела в зеркало при свете свечи на грязь, слезы и пот, смешавшиеся на ее лице.

— Неудивительно, — сказала девушка своей единственной свидетельнице, ночи, — что он не узнал меня.

Тем временем в скудном свете заходящей луны Жуакин шел широким, уверенным шагом, глядя то на звезды, по которым ориентировался, то на землю под ногами.

Время от времени путь Жуакина пересекался с людьми, у которых были свои причины выйти ночью за город. Его никто не замечал. Лишь ночные существа выдели, как он идет, и шумели немного громче, когда он шел среди них.

Епископ уютно сидел со своим врачом в тенистом уголке своего сада.

— Себастьян, — сказал Беренгер. — Никто не мог ожидать от него такого. Он казался смирным. Жадным, неприятным, но не головорезом.

— Полагаю, ему помогал один его старый слуга, — сказал врач. — Ваше Преосвященство помнит человека, которого называли Буйный Марк?

— Помню, — угрюмо сказал епископ. — Тот день, когда он бежал из епархии, был радостным для всех.

— Если я не ошибаюсь, он вернулся, — сказал Исаак и сделала паузу, потому что слуга принес им кувшин холодного питья. — И его сильные руки наверняка были очень нужны сеньору Себастьяну. Однако, несмотря на всего его жалобы и плохое пищеварение, Себастьян силен.

— Маленький Юсуф очень возмущался этим, — сказал со смехом епископ. — Казалось, считал, что с его стороны непорядочно быть таким сильным. Однако, мой друг, я не понимаю, как мог такой человек, как Себастьян, пойти на столь жестокие преступления.