— Не могу разглядеть, — ответила девушка. — На месте лица у него черная тень.

— Маска?

— Видимо.

Исаак поднялся на ноги и, нащупывая путь, осторожно пошел на голос.

— Вы хотели поговорить со мной? — спросил он.

Когда Ракель услышала голос Юсуфа, а потом звук его падения, вспышка гнева рассеяла ее страх. Когда отец пошел прямо вперед — твердо отвергнув предложение сопровождать его — она осторожно поползла, описывая широкий круг, туда, где, по ее мнению, должен был находиться мальчик.

— Юсуф? — прошептала она.

— Сюда, — прошептал он в ответ.

Девушка с трудом разглядела темную фигуру, неподвижно лежавшую на земле. Поднялась на ноги и, пригибаясь, пошла боком к нему.

— Что ты там делаешь? — шепотом, в отличие от громкого голоса отца, спросила она. — Можешь встать?

— У меня руки связаны за спиной, — ответил Юсуф. — Я не могу пошевелить ими. Подниматься очень трудно, и я устал.

— Давай посмотрим, — негромко сказала она, склонившись над мальчиком и пристально вглядываясь. Не столько зрением, сколько ощупью нашла веревку, охватившую его запястья, и принялась развязывать ее.

— Быстрее, — прошептал Юсуф.

— Они позаботились о том, чтобы ты не смог легко освободиться, — сказала Ракель. — Я стараюсь изо всех сил.

Наконец, раздраженно хмыкнув, она расстегнула карман и достала ножницы.

— Придется разрезать веревку ими. Если задену твою кожу, скажи.

— Отлично, — негромко произнес мальчик, мужество стало возвращаться к нему. — Действуй. Только осторожно.

Человек в маске внезапно прекратил неистово рыть землю и поднял глаза на высящегося над ним врача. Ущербная луна находилась высоко в юго-восточном квадранте неба, и в ее свете Исаак казался громадного роста, словно один из библейских патриархов, изваянных в камне.

— Что вы здесь делаете? Как нашли меня?

— Вы послали за мной, — ответил Исаак. — И я пришел. Ваш слуга сопроводил меня сюда, и вот я здесь. Все очень просто.

— Вы насмехаетесь надо мной, врач, — сказал человек в маске. — Стоите там, смотрите на меня и смеетесь.

— Я не вижу. И не смеюсь. Я пришел на ваш вызов…

— Откуда знаете, что на мой? — недоверчиво спросил человек.

— Кто еще встретил бы меня здесь? Но я пришел по вашему требованию потому, что мне нужны ответы на два вопроса.

— Какие?

— Во-первых, почему вы послали за мной. Что вам нужно от меня столь важное, чтобы встречаться здесь ночью?

— Я хочу знать, где чаша, — ответил человек в маске и с трудом поднялся на ноги. — Вот и все. Где она? Вы знаете. Это сказал мне Баптиста. Сказал, что только он и ваш мальчишка знали, где она спрятана.

— Тогда зачем спрашивать меня?

— Баптиста сказал, что мальчишка всегда знал, где она — что, должно быть, узнал это от вас — а потом сказал, что вы можете безопасно касаться ее. Вы знаете, как обращаться с ней. Куда вы ее дели? Никто больше не мог взять ее, сеньор Исаак. Никто, кроме вас.

— Вас обманули, сеньор, — спокойно заговорил врач. — Обманули, провели, одурачили, если вы заплатили деньги за это сообщение. Я ничего не знаю об этой чаше. Подумайте. Что я могу знать о ней или о ее силах? — сказал он, подняв руки. Посох его отбрасывал тень на землю рядом с ним. — Я не могу поверить, что чаша обладает какими-то силами, а если обладает, не могу поверить, что они могут быть губительными.

— Лжешь! — закричал человек в маске, ринулся к слепому и схватил его за горло. Исаак бросил посох и ухватился за душившие его руки. Ему удалось оторвать от своей шеи один палец. Он дернул его назад с неожиданной силой.

Его противник с воплем отступил и стал безумно осматривать землю.

— Где мой ученик? — спросил Исаак, водя ногой по земле в поисках посоха.

Человек в маске увидел свой нож, схватил его и снова повернулся лицом к врачу.

— Лежит где-то здесь, — холодно ответил он. — Пошарь подольше и наверняка найдешь.

Крик разбудил Даниеля. Он в испуге сел. В голове у него мучительно стучало; он коснулся подсыхающего липкого пятна на волосах — и все вспомнил. Стук в голове уменьшился, прекратился, и он поднялся на ноги. Медленно. На сей раз земля под ногами не кренилась, деревья не качались. Он все еще пытался вспомнить, кто или что его разбудило, но безуспешно, и тут услышал ясный, громкий голос сеньора Исаака: «Вы послали за мной».

Медленно передвигаясь от дерева к дереву, Даниель пошел на голоса и наконец увидел между стволами лицо врача. Между ним и отцом Ракели стояла темная фигура, она выкрикивала пронзительным голосом оскорбления.

Понимая, что этот человек не услышит его шагов за собственным криком, Даниель пошел к нему. Боль в голове не унималась, но он уже воспринимал ее как внешнее, незначительное раздражение, вроде дождя или холодного ветра. Разум его был необычайно бодр и ясен, ноги не дрожали. Он машинально потянулся к ножу, не думая, что, как ни странно, человек, нанесший ему удар по голове, не потрудился его обезоружить.

Противник Исаака нагнулся и поднял с земли длинный, зловещего вида кинжал. Потом с негромким рыком бросился на беззащитного врача.

Даниель громко крикнул: «Берегитесь!», ринулся к нападавшему, и весь мир вокруг него обезумел.

Исаак услышал предостережение, пригнулся и отскочил назад. Почувствовал, что кто-то дергает его за одежду, и отступил еще на шаг.

— Папа, — послышался голос у его локтя, — пошли назад. Ты цел?

— Да, — ответил он угрюмо.

— Пошли, — настоятельно повторила Ракель, ведя его за деревья. — Я нашла Юсуфа. С ним ничего не случилось. Но, папа…

Ее голос заглушили громкие крики и тяжелый топот.

— Что это за шум? — спросил врач.

— Стой здесь, — сказала девушка и выбежала из-за деревьев. — Папа, наверное, это стражники, — сказала она, тяжело дыша от бега. — Поднимаются по холму с зажженными факелами. Но, папа, здесь Даниель. Он лежит на земле. Наверное, он пострадал в драке с этим человеком. У него кинжал, — сказала она с дрожью в голосе. — Дай мне свой посох.

— Нет. Нельзя идти с ним против вооруженного мужчины. Судя по звуку, вверх по склону скачут лошади, — сказал Исаак.

У Даниеля было достаточно смелости и ловкости, но не было практики в бою на ножах. Опытный солдат, даже будучи таким рассеянным и слабым, как был сейчас Даниель, мог бы защищаться лучше. Его гнала на противника слепая ярость. Не думая об опасности, он наступал, безрассудно коля и полосуя, нанося многочисленные порезы, лишь один из которых — рана в плечо — причинил вред противнику.

Хоть эта рана и замедлила движения противника, нанося ее, Даниель порезался и сам. Из ладони обильно текла кровь, и рука потеряла хватку. Противник лезвием ножа вывернул из нее оружие. Даниель отчаянно попытался схватить его руку, державшую нож. Противник сделал обманное движение, избежав его рук, и направил острое лезвие прямо в живот Даниелю.

Но вдруг его противник с проклятьями отпрянул и упал на землю. Даниель с торжествующим воплем поднял свой нож и склонился над врагом.

Продолжая браниться, противник ухватил его за окровавленное предплечье и попытался рывком свалить.

Лес и небольшая поляна были залиты светом. Капитан увидел схватку на земле. Сержант спешился, достал меч и приставил острие к горлу человека в маске.

— Выпусти сеньора Даниеля, — приказал он.

Даниель неуверенно поднялся, сделал шаг назад и повалился.

— Врача, — приказал капитан.

Ракель подбежала, таща за собой отца.

— Кто он? — спросил капитан, указывая на человека, над которым стоял сержант с оружием.

— Сейчас снимем с него маску, капитан.

— Это сеньор Себастьян, — сказал Исаак, поднимая голову от груди Даниеля. — Я сразу же узнал его, услышав голос. Однако долго же вы, — язвительно добавил он.

— Приношу извинения, сеньор Исаак, — сказал капитан. — Как сеньор Даниель? Это сеньор Даниель, так ведь?