Поднявшееся солнце уже освещало улицу. Когда Ракель открыла дверь лавки, глаза ее еще плохо видели после яркого июньского света. В дальнем конце помещения, у двери в мастерскую, она увидела что-то светло-голубое и услышала знакомый голос Даниеля.

— Сеньора Лаура, — произнес он тоном, который был для нее внове.

Ракель помигала, и ее зрение прояснилось. Там, шагах в пяти от нее, Даниель обнимал Лауру Висенс. Голова ее запрокинулась, светлые волосы рассыпались над маленьким прилавком. Даниель, стоя спиной к двери, склонялся над ней.

Ракель повернулась и вышла, щеки ее горели.

Из-за угла появилась запыхавшаяся от быстрой ходьбы Лия.

— Сеньора, я принесла фляжку.

— Хорошо, — сказала Ракель. — Зайди, отдай ее сеньору Даниелю, если у него найдется свободная минута.

Лия быстро вошла в лавку и через несколько секунд вышла.

— Сеньор Даниель говорит «спасибо» и спрашивает, не задержитесь ли вы на несколько минут, пока он не обслужит покупательницу.

— Думаю, у него достаточно дел и без нас, — холодно бросила Ракель. — У нас есть еще вызовы.

— Я сказала ему, что нам нужно к сеньору Себастьяну, — печально сказала Лия.

Ракель некогда было думать о сцене в лавке перчаточника. У Себастьяна, даже несмотря на то, что рядом была Лия, ей приходилось быть начеку, разговаривая с хозяином дома, под его острым, пылким взглядом она чувствовала себя неловко.

Сеньор Себастьян жил в постоянном страхе болезни и близкой смерти. Бледный, рыхлый, он походил на человека, который мало двигается. Но, как, к своему смущению, знала Ракель, в этих вялых руках была сила. Однажды он ухватил ее за запястье, когда Исаак вышел из комнаты дать экономке указания относительно диеты пациента, и она, хоть и была сильной, здоровой, не могла вырваться.

В тот раз, после молчаливой борьбы она позвала: «Папа!» Себастьян одарил ее понимающей усмешкой и выпустил руку.

Поэтому теперь Ракель пошла прямо на кухню в поисках экономки, в надежде не встретиться с хозяином. В корзинке у нее было снотворное для сеньора Себастьяна и несколько травяных смесей, чтобы улучшить его пищеварение.

В кухне ей не было нужды поднимать тему Грааля. Едва она успела дать указания о применении лекарств, как оказалась сидящей за столом с закусками и последними слухами. Кухарка и экономка — заодно с кухонной служанкой и слугой, тощими, нездорового вида детьми, — бросили работу и подсели к ней.

Они рассказали ей о последних появлениях Грааля, ярко описали его и долго перечисляли ужасающие чудеса, совершенные этой чашей.

— Мария увидела Грааль на рынке, — сказала служанка, — и сразу совершенно ослепла. Но упала на колени, помолилась святой Текле, и зрение к ней тут же вернулось.

— Почему святой Текле? — спросил парнишка.

— Не знаю, — ответила служанка, и до конца визита Ракели эти двое детей спорили о святых, не имея никакого понятия о предмете спора. Никто не обращал на них ни малейшего внимания.

— Интересно, — сказала Ракель, — кто в этом городе настолько богат, чтобы тратить золото на жулика? Все говорят, что тот, кто пытается продать Грааль, — жулик.

— Любой, у кого есть золото и нет разума, — ответила кухарка, внезапно спустившись из сферы фантастических домыслов к повседневной действительности. — К примеру, наш хозяин, слишком скупой, чтобы заплатить за хорошее мясо.

Ее прервал дружный хор согласных голосов — все приводили примеры его прижимистости.

Свирепым взглядом кухарка заставила их всех умолкнуть.

— Хотя все знают, у него достаточно золота, чтобы вести десять хозяйств. А он раздает его шарлатанам и лжецелителям.

Это было явно больное место у слуг, должно быть, считавших, что получают мало за свою усердную работу. Грянул новый хор — с гораздо более долгим перечислением примеров.

— Прошу прощенья, сеньора, — сказала наконец кухарка. — Мы не причисляем вашего отца или вас к лжецелителям. Весь мир знает ваше умение. И тот сироп, который ваш отец составил мне от горла прошлой зимой, спас меня от смерти, потому что я не могла ни пить, ни есть.

— Рада, что он помог вам, — негромко произнесла Ракель.

Звон колокола у ворот заставил кухонных слуг прекратить бессмысленный теологический спор. Мальчик пошел посмотреть, кто там, и почти сразу же вернулся с девочкой в грязном фартуке, которая выглядела младше него, но упитанней. Девочка сделала книксен.

— Вы сеньора Ракель? — спросила она.

— Да, — ответила девушка.

— Хозяйка велела позвать вас, потому что молодая хозяйка плохо себя чувствует. Узнав, что вы здесь, она сказала, чтобы я зашла сюда и узнала, сможете ли вы навестить ее.

— Спасибо. А куда мне нужно зайти?

В ответ она получила бессмысленный взгляд.

— Какой дом принадлежит твоей хозяйке? — спросила Ракель, с трудом сдерживая смех.

— В дом сеньора Висенса, сеньора Ракель. Сеньора Алисия велела позвать вас к сеньоре Лауре.

Ракель почувствовала, что кровь снова прилила к щекам. Ей меньше всего хотелось идти в этот дом и еще меньше — видеть маленькую сеньору Лауру. Она хотела ответить служанке отказом, но тут вспомнила, что отец велел ей посетить помимо прочих и дом сеньора Висенса. Сделала глубокий вдох и выдавила улыбку.

— Передай хозяйке, приду, как только закончу дела здесь.

— Сеньор Исаак верит, что Грааль находится в городе? — спросила кухарка, как только маленькая служанка Висенса ушла.

— Да, — неуверенно ответила Ракель. — Или полагает, что это возможно.

— А что думает Его Преосвященство? Он согласен с сеньором Исааком?

— Кажется, у моего отца и Его Преосвященства из-за этого вышел разлад, — ответила Ракель.

— Значит, они вправду поссорились? — спросила кухарка. — Мы слышали о какой-то ссоре.

— Вправду, — ответила Ракель.

— И правда, что сеньор Исаак уже не врач епископа?

— Да.

— Мы слышали об этом, — сказала экономка, — но никто не мог поверить. Скажите, — продолжала она, жадная до новостей, — они поссорились только из-за Грааля, а то я слышала…

Кухарка ткнула ее в бок, и она умолкла.

Ракель поднялась, собираясь уходить. Ей пришло в голову, что, хотя все в кухне были готовы повторять слухи весь день и называть своего хозяина дураком и скупердяем, она сказала все, что нужно, и они не могли добавить к этому ничего полезного.

Сеньора Лаура лежала на боку, подобрав колени, лицо у нее, насколько видела Ракель, было бледным, почти зеленым. Волосы медового цвета разметались по подушке; под голубыми глазами появились темные тени. На ней поверх сорочки было просторное платье.

Ракель придвинула стул и взяла ее за руку.

— Скажите, сеньора Лаура, что случилось.

Та покачала головой.

— Ничего, сеньора Ракель. Просто обычное время. Но меня так тошнило, было так больно, что мама перепугалась и послала за вами. Так что, видите, делать ничего не нужно.

— Еще как нужно, — сказала Ракель. Звонком вызвала служанку и дала ей зашитый в льняную ткань пакетик. — Положи его в чашку и залей кипятком. Потом принесешь нам.

Как только служанка ушла, Ракель налила воды, добавила туда каплю жидкости из пузырька и протянула Лауре.

— Боль от этого прекратится. Выпейте.

— Меня вырвет, — ответила девушка.

— Ерунда, — твердо сказала Ракель. — Пейте.

Лаура с трудом села и, гримасничая от неприятного вкуса, выпила жидкость.

— Теперь ложитесь на живот, — сказала Ракель.

Лаура испуганно посмотрела на нее и повиновалась.

Ракель стала массировать ей поясницу сильными, умелыми пальцами. Служанка вернулась; Ракель кивком велела ей поставить чашку и продолжала массаж.

— Теперь лучше, — заговорила Лаура, голос ее повышался и понижался в такт движению рук Ракели. — Откуда вы знаете, что делать? Наверное, вы удивительно умная. Мама говорит, что единственное средство — это выйти замуж и родить ребенка. Я рада, что есть и другие средства.

— Сколько вам лет? — спросила Ракель, продолжая массировать ей поясницу.