Он поехал в отель собирать вещи, а Николь отправилась домой. И он, и она были уверены, что встретятся снова.

Саймон внезапно возненавидел Лондон. Несмотря на все усилия Эрнеста создать уют с помощью цветов и части спасенных из дома картин, квартира выглядела уныло и безлико, как гостиничные апартаменты. Начался долгий пасмурный период, предшествующий английской зиме. Серое небо нависло низким потолком. Ежась от моросящего весь день дождя, люди на улицах боролись с зонтами. Не хватало света. Прованс остался далеким ярким воспоминанием.

Первый рабочий день ничуть не улучшил его настроения. Джордану явно понравилась прошедшая неделя, когда он чувствовал себя хозяином, и ему не хотелось отдавать бразды правления. Он то и дело заглядывал в кабинет Саймона, пытаясь давать советы по делам, как он говорил, государственного значения. Он уселся было на своего любимого конька – затеял беседу о безответственном отношении к делу креативного отдела вообще и начальника креативного отдела, Дэвида Фрая, в частности, – но Саймон его оборвал.

– Давай вернемся к этому позже, ладно? А мне лучше разобраться вот с этим. – Он потряс пачкой документов. – Должен к четвергу досконально ознакомиться с рынком презервативов.

Джордан улыбнулся, обнажая длинные желтоватые зубы. Начинает походить на своих паршивых лошадок, подумал Саймон.

– Лучше ты, чем я, старина, – сказал Джордан. – Всю жизнь ненавидел эти проклятые штуки. Все равно что сосать кларет через соломинку. – И, заржав, побрел к себе в кабинет.

Совет по сбыту презервативов, или, как их неофициально называли в агентстве, «резиновые короли», попросил рассмотреть рекламный заказ стоимостью пять миллионов фунтов. Саймону было известно, что на него целятся два других агентства. Ему хотелось заполучить этот заказ. Счет не ахти как велик, но заказ открывал интересные творческие возможности. Тема «Секс и социальная ответственность» – мечта создателя рекламы – могла стать основой для эффективной, захватывающей воображение работы, прямой противоположности рекламе фасованных товаров, производимых главными клиентами агентства. Да и в Сити будут довольны несколькими лишними миллионами в обороте. Как выразился Джордан, это станет резиновым перышком в шляпе агентства.

Саймон просмотрел документы, которые к совещанию в четверг будут переплетены в отпечатанный на глянцевой бумаге том, старательно исполненную бумажную подборку, свидетельство, что агентство справилось с домашним заданием. Взвесив на руке дюймовую стопку бумаг, Саймон со вздохом заставил себя сосредоточиться.

Предшествовавшие представлению проспекта дни проходили в мелких стычках между отделами. Исследовательская служба обвиняла креативных сотрудников в том, что они не учитывают результатов их работы. Креативные сотрудники дулись и жаловались на нехватку времени. Отвечающие за связь с массмедиа сетовали на то, что выделено мало средств на проведение кампании в масштабах страны. Администраторы роптали на неразумное, ребяческое поведение всех остальных. Стеная и ворча, агентство продвигалось к четвергу. Служащие задерживались допоздна, брюзжа по поводу нагрузки и варварских часов работы. Всегда одно и то же, думал Саймон. Дай им три дня или полгода – все одно. Паника была частью игры.

«Резиновые короли» запаздывали. Представление проспекта было назначено на половину третьего. Дежурная на входе убрала подальше свой номер журнала «Хелло!», в зале заседаний в двадцатый раз проверены таблицы, секретарям велено принять озабоченный вид, из заставленной комнаты креативного отдела изъята мишень для игры в дротики, в уборной рядом с залом заседаний поставили свежие рулоны бумаги – «Группа Шоу» была во всеоружии, готова к новой победе. Стараясь казаться спокойными и уверенными в себе, участники совещания собрались в кабинете Саймона.

Было уже почти три часа. Эти ублюдки опаздывали. Высказывались самые страшные предположения. Обедают с представителями другого агентства. Отдали им заказ и теперь отмечают. Сволочи. Вся работа впустую. Могли бы и позвонить. Должно быть, слишком заняты – доканчивают третью бутылку портвейна.

В кабинете Саймона было полно дыма и пессимизма. Сунув голову в дверь, Лиз сморщила нос.

– Они здесь. Семеро. На одного больше.

Проклятье! В команде агентства только шестеро. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы один из клиентов оказался в конце стола наедине с самим собой. Такие мелочи клиенты воспринимают очень болезненно, считают, что к ним не проявлено должного уважения. Саймон оглядел присутствующих.

– Требуется еще одна голова. От кого больше всего пользы?

Предложили, выбрали и вызвали внушающего доверие серьезного молодого человека из планового отдела. Саймон пошел встречать гостей.

Они напоминали маленькое сборище коммивояжеров: семь черных, похоже кожаных, кейсов, семь строгих костюмов, семь серьезных физиономий. Определив старшего по положению «резинового короля», Саймон, излучая радушие, потряс ему руку.

– Извините, что заставил ждать. Один из бесконечных звонков. Здравствуйте.

– По-моему, мистер Шоу, извиняться следует нам. Один из бесконечных обедов, – сверкнув зубами, возразил «резиновый король». Румянец на щеках свидетельствовал, что выпито не менее трех порций джина. Интересно, подумал Саймон, высидит ли он переговоры, не задремав.

Он повел толпу по коридору, мимо прилежно склонившихся над клавишами секретарш, в роскошный полумрак отгороженного от мира глухими стенами главного конференц-зала. Толстые ковры, тишина, нарушаемая лишь шорохом кондиционера. При появлении в зале стада клиентов команда агентства поднялась из-за большого овального стола. Суматоха представлений, сразу забываемые имена и звания, дружный треск открываемых кейсов. Блокноты на столе. Кофе, чай и минеральная вода заказаны. Старший «резиновый король» взял предложенную сигару. Саймон встал, чтобы в тысячный раз отбарабанить вступительное слово.

– Позвольте начать с выражения нашего огромного удовлетворения возможностью представить вам данный проект. – (Старший «резиновый король» внимательно изучал сигару, его коллеги уставились в пустые блокноты.) – Думаю, что уже из посланных вам материалов видно, что агентство известно своей наглядной, действенной рекламной продукцией, охватывающей широкий круг товаров и услуг. Должен, однако, отметить, что ваша сфера представляет для всех нас особый интерес.

Саймон остановился и, улыбаясь, оглядел семь безучастных физиономий.

– В конечном счете, – продолжал он, – не часто приходится заниматься изделием, близким сердцу каждого мужчины.

На бесстрастных лицах не дрогнул ни один мускул. Пытаться их расшевелить – все равно что копать яму чайной ложкой. Старший «резиновый король», кажется, зачарован потолком конференц-зала, остальные продолжали изучать свои блокноты.

Не оставляя попыток как-то оживить выученное назубок изложение применяемых агентством собственных углубленных методов системного анализа, Саймон старался понять, насколько внимательно его слушают. Многолетний опыт научил его определять настроение аудитории. В данном случае обед, видно, оказывал анестезирующее действие. Если в течение часа им придется выслушивать результаты проведенных исследований и планы использования средств массовой информации, то наркоз окажет такое глубокое действие, что они не проснутся, даже если загорятся штаны. Он решил изменить намеченный ранее порядок совещания.

– Обычно, – сказал он, – мы знакомим с процессом изучения и обдумывания проблемы, в результате которого рождаются творческие замыслы. Но сегодня мы этого делать не будем. – Руководитель исследовательского отдела, рассчитывающий в подобных случаях на свою долю внимания, нахмурившись, оторвался от записок. Заметив, что тот открывает рот, Саймон поспешил продолжить: – Сегодня мы переходим прямо к рекламной кампании.

Заведующий креативным отделом перестал рисовать в блокноте и, глядя на Саймона, возбужденно заработал бровями.