Уголки губ лорда Шелдона слегка дрогнули в сардонической улыбке, и он отвесил легкий поклон.
— Прости. Добро пожаловать в замок Арлиес, — медленно произнес он, затем подошел к Кейт, взял ее за руки и поцеловал в щеку. — Я всегда рад видеть вас, миледи.
Тетя Кейт засмеялась низким хрипловатым смехом, который всегда привлекал мужчин, как мотыльков к огню. Ливви однажды попыталась подражать тетиному смеху, однако после этого у нее заболело горло и она несколько дней с трудом могла говорить.
— Я сомневаюсь в искренности твоих слов, — сказала тетя, — однако мы рады находиться здесь. Теперь позволь представить мою…
Она прервала речь, так как в этот момент Шарлотта освободилась от удерживающей руки матери и с радостным криком бросилась к своему брату. Маркиз наклонился и подхватил ее; выражение его лица мгновенно смягчилось. Однако вся фигура оставалась напряженной, и было ясно, что он недоволен проявлением своего чувства. Он неловко похлопал девочку по спине и поставил ее, отстранив от себя.
— Я не уверен, что это та самая девочка, которая приезжала сюда на прошлое Рождество. — Он оглядел ее с ног до головы. — Эта девочка слишком взрослая, чтобы быть Шарлоттой.
— Это я! Это я! — Шарлотта возбужденно запрыгала на месте. — А это королева Анна.
Она попыталась поднести куклу к его лицу, но смогла дотянуться только до его живота.
Лорд Шелдон осторожно принял предложенную куклу и повертел ее в руке. Казалось, он внимательно осматривал игрушку, однако объектом его изучения была вовсе не кукла, а Ливви. Его пылкий взгляд опалил ее.
Она расправила плечи. Пусть смотрит. Возможно, она не такая красавица, как ее старшая сестра, однако вполне привлекательная. И пока маркиз так откровенно разглядывает ее, у нее тоже есть возможность его изучить.
Оливия испытала непреодолимое желание сделать его портрет: сначала изобразить твердую линию подбородка, затем высокий открытый лоб и темные брови над такими же темными глазами… Ей хотелось запечатлеть горбинку у основания носа, небольшие впадинки у высоких скул и волнистые черные волосы. Черты его лица — это мечта художника. Они не были совершенными, как в скульптурах великого Микеланджело, однако в них присутствовала абсолютная гармония.
Ливви доводилось видеть красивых мужчин. Ее старший брат Генри был довольно миловидным, хотя она никогда не говорила ему об этом, и муж сестры, граф Данстон, тоже являлся прекрасным образцом мужественности. Однако маркиз затмил их обоих. Его окружала какая-то напряженная атмосфера, которая говорила о сдерживаемых чувствах, о необычайном волнении, контролируемом железной волей.
Он оказался совсем не таким, как она ожидала. В ее воображении он представал человеком, изнуренным и озлобленным горем, замкнувшимся в оболочке своих переживаний. Однако она не увидела проявлений слабости. Маркиз излучал силу, которая чувствовалась в гордой осанке, широких плечах и в мускулистых бедрах.
Однако она, молодая, хорошо воспитанная леди, не должна проявлять неподобающий интерес к его ногам. Ливви быстро подняла глаза, чтобы не быть застигнутой за этим занятием, но, судя по чуть заметной улыбке, тронувшей губы маркиза, она поняла, что опоздала.
— Восхитительно, — медленно произнес он, поймав взгляд Оливии, в то время как возвращал куклу Шарлотте.
В его темных глазах явно отражалась мужская оценка.
Щеки Ливви вспыхнули.
Тетя Кейт протянула руку к своей добери:
— Оставь на минуту брата, Шарлотта; чтобы я могла представить ему…
— Мама обещала, я получу большого дога, который есть у тебя, — скороговоркой выговорила Шарлотта, опасаясь, что ее могут прервать.
Кейт уже начала сердиться:
— Обещала я или нет, но ты не получишь собаку, большого датского дога или любую другую, если не докажешь, что достаточно взрослая девочка, чтобы заботиться о ней.
В этот момент, тяжело ступая, в комнату вошел огромный пес.
— Блю! — пронзительно крикнула Шарлотта.
Собака — по размерам скорее напоминающая небольшую лошадь — радостно залаяла и бросилась к девочке. Дог был таким грозным, что, казалось, мог разорвать Шарлотту в одно мгновение.
Оливия стремительно рванулась вперед и, схватив кузину за руку, потянула, чтобы обезопасить.
— Отпусти меня, Ливви! Я хочу поздороваться с Блю.
Шарлотта освободилась от захвата Оливии и устремилась к собаке.
Ливви обеспокоенно взглянула на тетю и маркиза.
— Вы не боитесь, что собака нападет на Шарлотту и покусает ее?
Она резко повысила голос на последних словах, так как дог встал на задние лапы.
В этот момент лорд Шелдон вдруг вскинул голову и посмотрел на Оливию, — точнее, на кого-то, кто появился позади нее. Его глаза тревожно расширились.
— Нельзя, Ред, нельзя! — резко скомандовал он.
— Ред? Я думала собаку зовут Блю. Ой!
Кто-то с силой врезался в нее сзади, отчего у Оливии перехватило дыхание и она рухнула вниз. Ковер оказался слишком тонким, чтобы сколько-нибудь смягчить падение на холодный твердый каменный пол. Оливия услышала грозное рычание и тяжелое дыхание у себя над головой и пришла к следующим выводам: во-первых, она близка к гибели, во-вторых, у Блю есть друг и, в-третьих, другую, похожую на лошадь собаку зовут Ред.
Довольно странные клички — Ред и Блю.
Они соответствуют красному и синему цветам, а вместе образуют фиолетовый. Видимо, такого цвета будет ее тело завтра, о чем свидетельствовала пронизывающая боль. Если, конечно, она не умрет раньше.
Оливия зажмурилась, надеясь, что все происходящее обернется страшным сном, который скоро исчезнет.
— О, Ливви, дорогая, как ты себя чувствуешь?!
Оливия, тяжело вздохнув, в ответ издала звук, похожий на стон.
— Мне кажется, она умирает, — заявила Шарлотта, и было похоже, что она не очень встревожена такой перспективой. — Ред плохой! Плохая собака!
— Не надо ругать Реда, Шарлотта. Ред давно не видел чужих людей и, возможно, на мгновение забыл о хороших манерах, услышав слова, которые его спровоцировали.
Маркиз произнес это громким отчетливым тоном, и внезапно Ливви почувствовала, что ее поднимают сильные руки. Она удивленно открыла глаза. Ее никто никогда не держал на руках, кроме отца, и то только в детстве. Сейчас это ощущение было совершенно иным.
Перед ее глазами совсем близко оказался подбородок маркиза, покрытый темной щетиной, хотя он, несомненно, брился утром. При ближайшем рассмотрении обнаружилось, что его волосы были не черными, а темно-каштановыми. От него исходил легкий запах конюшни, свидетельствовавший об утренней прогулке верхом. Оливия чувствовала также его дыхание у своего виска.
— Вот как ты встречаешь незнакомых гостей, — недовольно сказала тетя Кейт. — Хотя формальные представления немного запоздали, я полагаю, мы должны все-таки соблюсти правила приличия. Джейсон, позволь представить мою племянницу, мисс Оливию Уэстон. Ливви, как ты догадываешься, тебя держит на руках мой пасынок, маркиз Шелдон.
Упоминание тети о правилах приличия заставило Оливию покраснеть. Она находилась в объятиях мужчины, которому даже не была представлена.
Ливви уперлась руками в грудь лорда Шелдона. Грудь его была подобна граниту: твердой и неподатливой, однако Ливви чувствовала сквозь одежду тепло его тела. Она подумала о его обнаженном торсе, и ее охватила дрожь возбуждения. Маркиз сузил глаза, глядя на ее раскрасневшееся лицо, и особенно на ее губы. Ливви снова задрожала, и в его глазах появился понимающий хищный блеск.
О Боже! Она знала, что маркиз оказывал сильное воздействие на женщин, однако, учитывая эффект, который он произвел на нее, она недооценивала степень его влияния.
— Мисс Уэстон, надеюсь, вы не пострадали серьезно?
Оливия скорее чувствовала, чем слышала, его глубокий проникновенный голос. Она непроизвольно кивнула, чуть дыша, очарованная блеском его карих глаз. Она надеялась, что не сделала ничего непристойного, хотя подозревала, что непристойное поведение с маркизом, несомненно, доставило бы ей удовольствие… Ей необходимо отстраниться от него, прежде чем она окончательно потеряет разум.
