Зазвонил внутренний телефон. Ее помощница Дженни сообщила, что по городскому звонит мать.

Черт! Родственникам-то точно придется сказать, не то они все из газет узнают. На их свадьбе была вся родня – все многочисленные кузены и прочая седьмая вода на киселе. Они, помнится, обалдели от такого количества знаменитостей, так и ходили с разинутыми ртами.

Сначала надо сказать маме. Клодин Санчес была от Мэтта в восторге. А как иначе? Клодин обожала спортсменов; по ее мнению, дочь вышла замуж за очень достойного человека.

«Ну да, как же! За бездельника и дармоеда. Который ждет, когда я за него заплачу».

Зато отец был не слишком высокого мнения о зятьке.

– Какой-то этот Мэтт… не мужик, – заметил он в первый же раз, как Лола привела жениха в дом. – Лучше бы ты себе латиноса нашла. – На его лице появилась улыбка дикаря. – Сексуального. Как я!

«Конечно, Луис Санчес в этом толк знает. Кобель. Гроза всей округи».

Лола часто недоумевала, как Клодин столько лет терпит его похождения на стороне. Сама Лола ни за что не станет терпеть такое от мужчины, это унизительно.

М-да… А поездку на воды, пожалуй, надо действительно устроить. С любой из сестер, благо обе обожают маленькие радости, сопровождающие жизнь кинозвезд. Визжат от восторга, когда она приходит с какого-нибудь мероприятия, нагруженная корзиной всякой косметики на тысячу долларов – она свои подарки всегда им отдает. К родным Лола вообще была очень щедра, мама называла это «делиться удачей». Недавно купила родителям дом в Хэнкок-Парк. Выложила целое состояние, зато какое было лицо у Клодин! Отец обрадовался меньше, ему не хотелось уезжать из привычного района, от своих бесчисленных дружков, поэтому Лола подарила ему красный «Корвет» в порядке компенсации. И он быстро умолк. Отныне Луис может навещать своих приятелей с шиком.

– Теперь ты должна сделать что-нибудь для сестер, – заявила мама накануне ее отъезда во Францию. – Твоя помощь им не помешает.

Лола даже рассердилась. В конце концов, у обеих есть мужья! Но для успокоения Клодин она согласилась создать фонд для оплаты будущего обучения племянниц и племянников. Это было нетрудно, поскольку денег у Лолы куры не клюют, а ребятишек она обожала. Тем более что своих у нее никогда не будет. Но это была ее тайна, которую она никому не поверяла. Эта тайна преследовала ее как кошмарный сон и порой доводила до безумия. Лола сняла трубку.

– Привет, мама.

– Добро пожаловать домой, мисс Кинозвезда! – пошутила Клодин. – Рада, что ты вернулась.

– Спасибо.

– Хорошо съездили?

– Конечно.

– Что видели? Что там носят? – Клодин жаждала подробностей.

Они немного поболтали, но Лола так и не решилась рассказать ей о своих планах и пообещала позвонить завтра утром.

После этого она набрала номер Тони. Включился автоответчик.

– Эй! – промурлыкала она в трубку. – Угадай, кто приехал?

Когда она наконец спустилась в гостиную, то застала Мэтта все за тем же занятием – он щелкал телевизионным пультом в поисках спортивных передач.

– Что ты ищешь? – раздраженно спросила она.

– Столько всего пропустил! – не отрываясь от экрана, отозвался он. Да, переключить его внимание будет нелегко.

– А нельзя это сделать потом? – Она зевнула. – Я иду спать, и ты меня разбудишь, когда явишься.

– Лучше ложись попозже, – посоветовал он. – Так легче адаптироваться к разнице во времени.

– Тоже мне, специалист нашелся!

– Слушай, почему ты в последнее время со мной так обращаешься? – Он на мгновение оторвался от телевизора.

Лола пожала плечами. Не намекнуть ли прямо сейчас? Благо момент подходящий.

– А тебе не кажется, Мэтт, что мы вообще не очень ладим?

– Прекрасно ладим!

– После свадьбы ты, по-моему, ни дня не работал. Сказать по правде, меня это бесит.

– Я тебе уже говорил, – отрезал он, – я бросил теннис, потому что сел за сценарий и собираюсь стать актером. Дай мне время, я тебя еще удивлю. Вот увидишь!

– Это не так просто.

– Но ты же пробилась, – напомнил Мэтт. – А я почему не могу?

– Потому что надо быть реалистом. Ты мой муж…

– И что?

– А то, что тебе не к лицу пробоваться на маленькие роли. Репутацию нам обоим испортишь.

– Тогда возьми меня в какой-нибудь свой фильм, – предложил он. – От тебя ведь очень многое зависит. Элиоту Файнерману я симпатичен. Я даже мог бы сыграть главную роль в вашем «Состоянии души».

Совсем спятил!

– Мэтт, ты же не актер! – строго сказала она. – Ты теннисист.

– А ты кем была, пока не пошла в актрисы? – напомнил он. – Кажется, официанткой?

– Разница в том, что я с раннего детства мечтала стать актрисой! – с жаром проговорила Лола. – Это была мечта моей жизни. И я много трудилась, чтобы достичь нынешнего положения.

– Ну да! – осклабился Мэтт. – И что тебе пришлось проделать на этом пути, Лола, а?

– То есть? – опешила она.

– Это правда – то, что люди рассказывают про Мерила Зандака?

– Кто это – люди? И что они такое рассказывают?

– Что он всех своих актрис заставляет отсасывать.

– Я тебя умоляю! – прошипела она и выбежала из комнаты. Все, терпеть это больше нельзя. Ей стало даже легче на душе. Мэтт сам ведет себя как идиот. И как свинья. Пускай Отто делает грязную часть работы. Ее это больше не волнует.

Марта и Джордж Чейни жили в большом доме в престижном лондонском районе Сент-Джонс-Вуд. Джордж, в прошлом биржевой маклер, обожал дочь. Шелби напоминала ему его мать: она была добрая, щедрая и ласковая от природы. Он недоумевал, почему дочь выбрала для себя артистическую стезю. Странная и трудная профессия.

Марта Чейни пригласила дочь с зятем остановиться у них, но Шелби эту идею отвергла, зная привередливость Линка. Ему требовалась еда в номер, кабельное телевидение и все прелести роскошного отеля. И Шелби заказала номер-люкс в «Дорчестере», где Линк будет иметь в своем распоряжении все, что его душе угодно, – вплоть до тренажерного зала, чтобы не пропускать привычных занятий.

После того злосчастного материала в «Ю-Эс-Эй Тудей» Линк пребывал в отвратительном настроении. Ни в какие ее оправдания он не поверил.

– Не надо мне вешать лапшу на уши, Шелби. Ты как будто вчера на свет родилась. Неужели ты до сих пор не поняла, что журналюги вечно передергивают? – сказал он, стоило им войти в номер.

– Ас тобой такого не случалось? – спросила она, измученная его упреками.

– Случалось, – огрызнулся он. – Но я тогда был молодой и глупый. А ты уже сколько лет на первых ролях! Умней надо быть!

– В следующий раз я представлю тебе пленку с записью; может, тогда поверишь.

– Что-то из этих слов ты наверняка говорила.

– Нет, Линк, не говорила, – устало ответила Шелби. – Это он сказал, что тебя недооценивают как актера, а я с ним только согласилась.

– Господи! – процедил он и направился к мини-бару.

– Но тебя и в самом деле недооценивают, – продолжала она, следуя за ним. – Давно пора браться за другие роли.

– А я уже берусь, – сообщил Линк и сделал большой глоток виски, вызывающе глядя на жену. – Я, например, согласился на роль в фильме Элиота Файнермана.

– А что за картина?

– Я в самолете сценарий прочел. Романтическая комедия с Лолой Санчес.

– С Лолой Санчес? – воскликнула Шелби. – И ты в самом деле думаешь, что вы совместимы? Она же всегда играет первую скрипку. Тебе наверняка не понравится держаться в тени!

Не успев договорить, она уже поняла свою ошибку.

– Думаешь, с Лолой Санчес я буду в тени? – удивился Линк. – А что же ты об этом в своем интервью не сказала?

– Прости, – запинаясь, проговорила Шелби. – Я не имела в виду…

– Я буду в спортзале, – объявил он и вышел из номера. Шелби вдруг поняла, что в последнее время, что бы она ни сказала – все невпопад. Негативные отзывы прессы совершенно выбили Линка из колеи, а ее последнее интервью довершило дело. Не такое уж оно было ужасное, это интервью, но Линк получил мишень, на которую направил свой гнев. Ближайшим испытанием был ужин у родителей, намеченный на сегодняшний вечер. Как ей попросить его не напиваться? Она не хотела нагружать родителей своими проблемами.