Я говорил так же пылко и убежденно, как сам казначей, однако он, хотя и отступил на шаг, смотрел все так же насмешливо. Я отвел взгляд: все это лишь красивые слова, сотрясение воздуха, подумалось мне. Я стараюсь отыскать убийцу, чтобы выслужиться перед Уолсингемом и Лестером, которые мне доверили важное дело. И если я справлюсь, последует и награда.

— Давайте-ка лучше займемся нашим делом, — переменил я тему. — Ведь мы решили поработать вместе.

Беспорядок, который царил здесь в прошлый раз, убрали, но комната носила следы поспешного переезда. Всего денек провел бедняга Ковердейл в должности заместителя ректора. И вещи-то распаковать не успел, как жестокая смерть постучала в дверь тех апартаментов, которыми он так долго мечтал завладеть. Слайхерст безо всякой сентиментальности занялся оставшимися на столе Ковердейла бумагами. Меня это не порадовало: конечно же если какие-нибудь улики, относящиеся к событиям вечера субботы, здесь остались, искать их надо в первую очередь среди документов Ковердейла. Я хотел предложить Слайхерсту разделить этот труд, но тут заметил пятно крови у самого камина.

Я присел на корточки, чтобы рассмотреть его внимательнее, и тут увидел, что один из кирпичей, справа от камина, слегка вышел из стены и торчал наружу, как будто вокруг него рассохлась известка. Я попытался вытащить кирпич, но не смог, только пальцы ободрал и слегка вскрикнул от боли.

— Что у вас там?

Слайхерст вскинул голову, уронив книгу, в которую сунул было нос, резво подбежал ко мне и тоже уселся на корточки. Я облизнул поцарапанные пальцы, снова взялся за кирпич и начал осторожно его раскачивать, чувствуя, как с каждым движением он все больше подается вперед.

— Ну же! — нетерпеливо зашептал Слайхерст. — Давайте я.

— Уже-уже, — с таким же азартом пропыхтел я в ответ, и тут кирпич вывалился. За ним обнажилось темное пространство в боковой стене камина. Я сунул туда руку, но нащупал лишь заднюю стенку тайника. — Пусто, — разочарованно сказал я.

— Подвиньтесь. — Слайхерст грубо оттолкнул меня. Его тощая ручонка могла проникнуть дальше моей, но, хотя ему очень хотелось выставить меня дураком, тайник разочаровал и его. — Черт бы побрал ублюдка! — выругался казначей, тоже поцарапавший пальцы.

— Тот, кто пришел на этот раз, знал, где искать, — признал я и с трудом поднялся на ноги. — И он, похоже, нашел то, за чем явился.

— Черт! — ругнулся Слайхерст, пустой тайник он почему-то воспринял как личное оскорбление.

Неужели в тайнике камина и было спрятано то, что Слайхерст пытался отыскать после смерти Роджера Мерсера? Тайник невелик, но там могла храниться связка писем, документы. В таком случае злится Слайхерст не на преступника, а на самого себя, растяпу. На этот раз комнату не громили, как после убийства Мерсера. Тот, кто расправился с Ковердейлом, прямиком направился к тайнику, едва смыв кровь Джеймса со своих рук. Тогда выходит, что человек, обыскивавший комнату в субботу утром, перед моим приходом, в те самые минуты, когда Роджер Мерсер погибал от клыков изголодавшегося пса, — не знал о тайнике, и, значит, он и убийца Ковердейла — два разных человека. Слайхерст не мог быть ни тем ни другим, разве что в нем умер великий актер. Правда, только он один, кроме ректора, мог законно потребовать ключ от комнат заместителя, а время его отъезда в Бэкингемшир и время его возвращения никто не мог подтвердить.

Слайхерст заторопился уходить: уверился, что больше мы ничего не найдем.

— Что нам тут еще делать? — проворчал он, отходя к двери и выразительно позвякивая ключами: мол, ваше время истекло. — Меня ждет ректор, и я должен запереть комнату, так что если вы закончили…

— Как вы думаете, мастер Слайхерст, — отважился я, — убийца нашел то, что вы сами искали здесь после смерти Роджера Мерсера?

Снова презрительный взгляд.

— Понятия не имею, о чем вы говорите. Не я вытащил ключи из кармана покойника, едва он испустил последний вздох. Это по вашей части.

До чего же неприятная у Слайхерста манера приближать лицо вплотную к лицу собеседника и обдавать его своим кислым дыханием.

— Я спрашиваю потому, что уже двое погибло из-за того, что было спрятано в этой дыре, и если вы знаете, о чем идет речь… — поддел его я.

— Похоже, неплохой урок любопытствующим. — Зловещая улыбка исказила его лицо. — Мне пора к ректору, а вы бы пока отыскали того, кому принадлежит орудие убийства. С этого ведь полагается начинать расследование, раз уж вы любезно предложили свои услуги.

Он распрощался со мной в коридоре, напоследок одарив меня таким взглядом, что я от души пожелал: пусть бы таинственным убийцей оказался казначей Слайхерст, — с величайшим удовольствием передам его в руки властей! Однако я тут же заставил себя отбросить предвзятость.

Внизу у лестницы стоял на карауле здоровенный коренастый мужик. Шеи у него почти не было, зато тела было в избытке, чтобы полностью заслонить собой арку. Услышав шаги, он встрепенулся, и рука его скользнула к поясу. Я усмехнулся, разглядев его оружие: это была огромная поварская вилка. Так вот какого стража приставили к башне!

— Спокойно, Дик! — Слайхерст повысил голос и приподнял руку. Мужик узнал его, почтительно склонил голову и отодвинулся, выпуская нас во двор, под все тот же нескончаемый дождь.

Между камнями двора текли ручьи. Натянув камзол на уши, я приготовился ступить в эти хляби, как вдруг из соседнего подъезда выскочили трое студентов, болтая, смеясь и прикрывая головы кожаными сумками. Одного из них я узнал, это был Лоренс Уэстон, тот самый парень, который в субботу вечером провожал меня на диспут. Я решил, что мне стоит расспросить его.

— Могу ли я попросить вас о помощи, мастер Уэстон? — заговорил я; мальчишка посмотрел на меня в замешательстве; только тут я заметил, что впопыхах ухватил его за рукав мантии.

— Помогу чем смогу, доктор Бруно, — ответил он без особой уверенности, мое поведение не могло не показаться ему странным. — Но давайте уйдем из-под дождя. — Он завел меня в тот подъезд, откуда только что вышел с друзьями.

Слайхерст подозрительно смотрел нам вслед; я почувствовал его взгляд и обернулся, но казначей поспешно закутался в мантию и устремился через двор к апартаментам ректора.

— Понимаете, какой-то молодой человек, студент, доставил вечером в субботу доктору Ковердейлу срочное сообщение, — заговорил я, как только мы вошли в подъезд. — Доктор Ковердейл прочел записку и тут же ушел. Кто был этот молодой человек?

— Откуда мне знать, сэр? — возмутился было юный Уэстон, но тут же смягчил тон. — Если это важно, я могу порасспрашивать.

— Спасибо, — ответил я. — Если найдете его, с меня шиллинг.

Это произвело впечатление: Уэстон кивнул и побеждал вслед за приятелями. Я, собравшись с духом, тоже вышел под проливной дождь.

Комната Габриеля Норриса располагалась на первом этаже западного крыла, позади лестницы, на двери красовалась дощечка с его именем. Я громко постучал, изнутри послышалось какое-то движение, однако никто не открывал. Я снова постучал и выкрикнул имя Норриса, тогда послышались шаги, дверь распахнулась, и передо мной предстал Томас Аллен. Очевидно, он исполнял здесь свои обязанности прислуги: рукава рубашки были закатаны выше локтя, в руках он сжимал грязную тряпку.

— Доктор Бруно! — воскликнул он, заливаясь багровым румянцем и комкая тряпку в руках; я застал его врасплох.

— Простите за беспокойство, Томас. Вижу, вы заняты, а мне требуется поговорить с мастером Норрисом.

— Его дома нет, — ответил Томас, тревожно оглянувшись через плечо, как будто не доверяя собственным словам.

Сквозь распахнутую дверь я разглядел просторную и удобную гостиную. Перед камином стояло широкое кресло с деревянной спинкой и выдвижным ящиком внизу. Да уж, по сравнению с большинством студентов Габриель жил в роскоши. Окна по обе стороны комнаты выходили на улицу и на внутренний двор, так что даже в этот хмурый денек внутри было достаточно светло. Под окном, выходившим на улицу, стоял прочный, окованный железом сундук с навесным замком.