Восстание наметили на последнюю неделю февраля 1936 г., то есть фактически накануне отправки Первой дивизии в Маньчжурию. Молодые офицеры представили свой манифест генералу Ямасите. Ямасита одобрил его. «Если вы решили действовать, — заявил он им, — действуйте оперативно». За месяц до восстания с планами заговорщиков ознакомился военный министр генерал Кавасима, выславший заговорщикам дорогое сакэ — намек на личную поддержку. Генерал граф Тэраути, ставший военным министром спустя два месяца после провала путчистов, заметил, что, подай все сторонники заговорщиков в отставку, назначить на их место равных по воинскому званию было бы практически некого. Молодые офицеры заручились поддержкой военной полиции — которая (теоретически) и должна была положить конец «подрыву авторитета армии». «Группа контроля» бездействовала, уверенная в выигрыше при любом раскладе. В случае неудачи «повстанцев» будут дискредитированы все, кто так или иначе поддерживает идеи реформ!
Широчайшая поддержка, выказанная высшими военачальниками, не насторожила заговорщиков. Молодость легковерна! Ведь император Хирохито поддержит заговорщиков — как только будет освобожден от гнета подчинивших его своей темной воле советников!
Заговорщики изначально планировали «покончить» с тремя «главными негодяями»: князем Сайондзи, графом Макино и главным инспектором военных учебных заведений генералом Ватанабэ Дзётаро. Макино и Сайондзи манипулируют императором, нажив громадные личные состояния за счет страданий оболваненного народа! Макино и Сайондзи знали о готовящемся заговоре. Макино, и так собиравшийся отойти от дел, предпочел без лишней суеты уйти на покой. Лордом — хранителем печати стал бывший премьер-министр виконт Сайто.
Позже в списки заговорщиков внесли четыре новых имени: новоиспеченный лорд — хранитель печати виконт Сайто, главный гофмейстер двора Судзуки, престарелый премьер-министр Окада и министр финансов Такахаси. В последнюю минуту решили «пощадить» князя Сайондзи — ведь по сложившемуся обыкновению именно он принимает решение о назначении нового премьер-министра. Заговорщики полагали, что смогут заставить Сайондзи одобрить кандидатуру генерала Мадзаки на пост премьера. Прекрасно зная о планах младореформаторов, старая лиса Сайондзи на время путча спрятался в доме главы районного отделения полиции…
Крупный бизнес также находился в курсе предстоящих событий. Дабы обезопасить себя, ссужал заговорщиков деньгами. Кое-кто из магнатов, включая нового главу «Мицуи», покинул Токио незадолго до путча. В январе 1936 г. в императорском дворце приняли столь суровые меры безопасности, что Джо Грю недоумевал, почему ему отказали передать поздравление с Новым годом лично императору и императрице. Во дворце не организовали даже элементарного ленча! Ну что мешало императору поднять бокал с шампанским? Действительно, что? Джо Грю станет последним, кто узнает правильный ответ.
25 февраля в Токио шел сильный снег. И Хирохито несколько часов кряду проскользни по лыжне с гофмейстером в императорском саду. В посольстве США вечером того же дня чета Грю организовала званый обед для японских друзей, после обеда хозяева с гостями смотрели кинокартину «Озорная Мариетта». [38]Среди гостей находился семидесятивосьмилетний виконт Сайто — новоиспеченный лорд — хранитель печати (уже обреченный заговорщиками на смерть). Его очаровала Жаннет Макдональд, игравшая принцессу, захваченную шайкой поющих пиратов… Гости разошлись в 23.30.
После полуночи отряд вооруженных заговорщиков покинул казармы Первой дивизии и на автомобиле направился в расположенную в гористой местности виллу, где, как они знали, отдыхал граф Макино. В завязавшейся перестрелке с охраной Макино предводителя заговорщиков ранили. Самому Макино с внучкой (дочь посла Ёсиды) и медицинской сестрой удалось бежать, воспользовавшись замешательством нападающих, открывших беспорядочную стрельбу. Медсестра получила пулевое ранение.
В два часа пополуночи другие молодые офицеры подняли своих солдат и объявили им план дальнейших действий. Вооружившись, подразделения выехали с территории воинских частей на грузовиках, некоторые организованными колоннами выступили пешим ходом. В пять часов утра военные выбили ворота резиденции министра финансов Такахаси и убили несчастного старика в его собственной спальне. Другой отряд ворвался в дом виконта Сайто, спящего крепким сном после просмотра американской киноленты, и покончили с ним. В 6.30 заговорщики ворвались в дом главного инспектора военных учебных заведений генерала Ватанабэ, отшвырнули его голосящую престарелую жену и буквально изрешетили старика из пистолетов и пулемета. Отряд капитана Андо вломился в дом шестидесятидевятилетнего главного гофмейстера двора Судзуки, пытавшегося как-то образумить военных и все равно получившего пулю. Судзуки повезло — ранение оказалось тяжелым, но не смертельным. Позже, после капитуляции Японии в 1945 г., Судзуки станет премьер-министром.
Триста военных с боем прорвались в официальную резиденцию премьер-министра Окады. Заслышав выстрелы, зять Окады, не растерявшись, спрятал одетого лишь в кимоно премьера в заснеженном сарае во дворе, где старый премьер стучал зубами от холода. Нападающие приняли зятя за Окаду и убили его. Убили, но не покинули резиденции, решив «отметить» успех операции. Тем временем Окада пробрался назад в теплый дом, и две перепуганные служанки спрятали его в чулане под грудой грязного белья. Позже в тот же день смышленый сосед Окады тайком вывел премьера из собственной резиденции — Окада прикинулся убитым горем родственником, пришедшим вместе с другими оплакивать погибшего.
Полицию словно ветром сдуло! В центре Токио не оказалось ни одного стража порядка. Заговорщики заняли Главное полицейское управление и районные отделения полиции в Токио, нигде не встретив ни малейшего сопротивления. Отряд, направленный на захват ворот императорского дворца, поначалу вроде бы справился с задачей, но позже вынужден был отступить, поэтому изолировать Хирохито заговорщикам не удалось.
К 10 часам утра 26 февраля 1400 вооруженных заговорщиков контролировали территорию в одну квадратную милю к югу от дворца. Они захватили здания парламента, военного министерства, Генштаба, правительственных учреждений, некоторых посольств и один отель с иностранцами. Повсюду вывесили флаги с лозунгами «Поклонение императору. Смерть предателям». Улицы перегородили колючей проволокой, выставили дозоры. Горожане не выказывали заговорщикам неприятия, а те, в свою очередь, вели себя с ними уважительно, помогали иностранцам покинуть отель «Санно»…
Несколько молодых офицеров направились в резиденцию военного министра Кавасимы и передали ему манифест. Кавасима предложил молодым людям угоститься сакэ… В манифесте говорилось: «Порочные и корыстные личности посягнули на власть Императора, причинили неисчислимые страдания нации, довели страну до унизительной зависимости от иностранных держав. Эти мерзавцы… [превратили] императорскую армию в свою личную гвардию, вывели ее из прямого подчинения власти Императора. Отношения Японии с Россией, Китаем, Британией и Соединенными Штатами в настоящее время столь обострены, что всего один неверный шаг способен повергнуть нашу священную Родину в пучину войны и тотального уничтожения». Заговорщики потребовали вернуть императору всю полноту власти и предоставить Сыну Неба самому принимать решение относительно дальнейших действий «во спасение Японии»…
Мятежный капитан Ямагути информировал своего тестя генерала Хондзё (главный адъютант Хирохито) о начале восстания и просил оказать содействие. Хондзё спешно прибыл во дворец в 6 часов утра. Однако Хирохито уже находился на ногах, разбуженный гофмейстером. Хирохито пребывал в ярости, таким его еще никогда не видели. «Дождались!» — кричал он приближенным. Хирохито потребовал немедля покончить с «бунтовщиками». Хондзё ужасался, слыша слово «бунтовщики» из уст императора. Ведь зять Хондзё один из них! Хирохито потребовал считать «бунтовщиком» любого военачальника, отдавшего приказ о передвижении войск без его ведома, — хотя, следуя такой логике, Квантунская армия в полном составе могла считаться повстанческой. Император заявил Хондзё: «Они убили моих советников и пытаются накинуть шелковую удавку мне на шею… Нет им пощады, какими бы благими мотивами они ни оправдывали себя». Здесь следует отметить: февральские убийства советников Хирохито не являлись прецедентом, а Сайондзи с Макино смотрели на подобные вещи сквозь пальцы, относясь к ним чуть ли не равнодушно. Говоря о «шелковой удавке» на шею, Хирохито прекрасно понимал, что может произойти лично с ним, преуспей реформаторы в своих начинаниях.
