Они и впрямь шли к «Вестгейту», вот только номер им не требовался.

Тодд Палка проводил Тэмми на парковку к золотистого цвета джипу, на заднем сиденье которого восседал Рыжий Эдди. Он пожирал рыбные тако, обмакивая их в сальсу.

— Залазь ко мне, красотка, — прожевав очередной кусок, велел он.

Тэмми проигнорировала лестное предложение.

Тодд Палка тем временем уже тек по направлению к лифту.

— Не волнуйся, сестренка, — успокоил девушку Эдди. — Никто тебя и пальцем не тронет. Я жизнью своего сына поклялся.

Тэмми забралась на заднее сиденье и сразу задала вопрос:

— Где она?

— Тако хочешь? — Вместо ответа Эдди протянул ей белый бумажный пакет.

— Где она? — повторила Тэмми.

— В безопасности.

— Я хочу ее видеть.

— Пока нельзя.

— Прямо сейчас!

— А ты настоящая tita,да? — осклабился Эдди. — Знаешь, что по-гавайски значит tita?Крутая девчонка! Мне такие нравятся. У нас много свободного времени, tita,можем провести его вместе. О-о, вы только посмотрите, как засверкали ее зеленые глаза! Заведи меня, tita,сделай мне приятно!

— Я свою часть уговора выполнила, — ледяным голосом произнесла Тэмми.

— А мы выполним свою часть, — пообещал Эдди. — Но только не сейчас. Придется тебе немножко подождать. Терпение — прекрасное качество.

— Когда?

— Когда что? — переспросил Эдди, вгрызаясь в тако. Из уголка губ потекла струйка сальсы.

— Когда ты выполнишь свою часть уговора?

— Кое-что еще должно произойти, — ответил Эдди. — Если все пойдет как надо и ты никому ничего не растреплешь, то… завтра утром.

— Где?

Эдди улыбнулся, вытер сальсу с губ и запел:

— «Позволь мне увести тебя, ведь я возвращаюсь…» [62]

Бун все никак не мог выбросить из головы Тедди Четверку.

Лежа на металлической скамье, он снова и снова прокручивал в мозгу картинку: Тедди в номере мотеля с девочкой-мексиканкой. Не удивительно, что ты никак не можешь про него забыть, сказал себе Бун. Признайся, у тебя серьезный пунктик насчет педофилов. Но нельзя же думать об этом постоянно.

Хотя по-другому не получается. Что-то свербило у Буна в мозгу. Что-то в парочке Тедди — Тэмми было не так, но что именно, пока от него ускользало.

Будем последовательны, решил Бун.

Тэмми ушла от Мика Пеннера к Тедди. В том, что она продалась, ничего удивительного нет. Правда, большинство стриптизерш пользовались близким знакомством с Тедди, чтобы задаром сделать пластическую операцию, а на Тэмми не было ни шовчика. Предположим, она в этом просто не нуждается. Либо они еще не настолько близки.

Мик знал, что его девушка спит с Тедди, потому что выследил их во время поездки к дешевому мотелю у клубничных полей. Что, прямо скажем, не совсем понятно, ведь Тедди может позволить себе любой отель в Ла-Хойе, а уж девушка вроде Тэмми наверняка привыкла к определенному уровню комфорта и по идее должна на нем настаивать.

Почему же он повез ее в дешевую дыру на задворках Оушнсайда?

Потому что там клубничные поля. Там рядом маленькая мексиканская девочка. Но и это нелогично. С чего бы ему брать туда Тэмми? Скорее уж следует предположить, что добрый доктор постарается как можно тщательнее скрыть свои дурные наклонности.

Но не только в этом рассуждении недоставало логики. Педофилы называются педофилами в первую очередь потому, что питают нездоровую страсть к маленьким детям. Но Тедди известен на все побережье своей слабостью к вполне зрелым стриптизершам. Да и прозвище Четверка он получил не просто так. Всем своим любовницам он мастерил прекрасные, а главное — более чем взрослые груди четвертого размера.

Тедди Четверка любит женщин.

Да, но в мотеле ты застал его с ребенком, так что…

Парень с койки напротив не мигая уставился на Буна. Типичный качок, фанат тренажерного зала.

— Чего тебе? — спросил Бун.

— Ты меня помнишь? — вопросом на вопрос ответил бугай.

Все в камере затихли и приготовились наблюдать за развитием событий. Это хоть немножко разбавит монотонную скуку тюремной жизни.

— Нет, — признался Бун. — А что, должен?

— Ты меня как-то из «Вечерней рюмки» вышвырнул, — напомнил парень.

— Ясно. — Тоже мне особая примета, подумал Бун. Мало я идиотов из «Рюмки» вышвыривал?

Парень поднялся и подошел к Буну.

— Но сейчас-то при тебе нет твоего крутого дружка-самоанца, а? — прорычал он.

Бун начал припоминать случай с этим верзилой. Он приехал откуда-то с востока, вусмерть напоил туристочку и собирался с дружками увезти ее и изнасиловать.

Парень пристально оглядел обитателей камеры и театрально воскликнул:

— Нет, что-то я тут его не вижу!

— И что? — поинтересовался Бун.

— А то, что я сейчас набью тебе харю, — объяснил Жим Лежа.

— Мне неприятности не нужны.

— А мне насрать, что тебе нужно, — хрюкнул бугай.

К Буну приблизился байкер, сидевший у стены.

— Тебе помочь? — спросил он.

— Нет, спасибо, — поблагодарил Бун. До чего хреновый день. Дерьмовый, честно говоря, и без малейших надежд на улучшение. Он так и не поспал, у него болело все тело, он устал и был в дрянном настроении. А тут еще этот перекачанный хер со своими придурочными претензиями.

— Вставай, — велел парень.

— Не хочу.

— Ну и мокрощелка.

— Да ради бога, — пожал плечами Бун.

— Ты моя шлюха, — осклабился Жим Лежа.

— Как скажешь, — откликнулся Бун, скрестил на груди руки и закрыл глаза. Он почувствовал, как мужик наклонился, чтобы схватить его. Резко выбросив вперед кулаки, Бун развел руки зека в стороны и ударил ребрами ладоней по его шее.

Верзила уже проиграл, только он еще этого не понял. Ошалевший от двойного удара по сонной артерии, он не смог увернуться, когда Бун обхватил его за шею и, придерживая голову, три раза методично ударил коленом по груди. Ослабив хватку, Бун толкнул парня, и тот без сознания плюхнулся на пол. Изо рта у него вытекала слабая струйка крови.

Бун вновь устроился на своей металлической койке.

Наступило короткое затишье; затем нарик, предлагавший Буну бутерброд и минет, подбежал к бесчувственному телу верзилы и быстро обыскал его карманы. Забравшись под рубашку, он стащил с его шеи маленький крестик на цепочке.

— Заберешь? — спросил наркоман.

По тюремным законам все имущество побежденного доставалось Буну.

Бун покачал головой.

Какой же ты идиот, Дэниелс, подумал он.

Полнейший кретин.

Вскочив со скамьи, он подобрался к решеткам и закричал:

— Эй, друг! Меня там собираются вытаскивать или как?

Как выяснилось, собирались.

Через десять минут Бун уже шагал по улице рядом с Петрой. Она изо всех сил пыталась делать хорошую мину при плохой игре.

— Ну, теперь ты хотя бы сможешь спокойно заняться своими «большими волнами», — заявила она Буну.

— Сейчас не это главное, — ответил он.

Разве? — удивилась Петра. Всего день назад это было самым важным событием в его жизни. Ох, неужели прошел всего лишь один день?

— Можно я позаимствую твою машину? — попросил Бун.

Наверное, чтобы поехать на пляж, предположила Петра. Она открыла было рот, чтобы уточнить, но напряженное лицо Буна ее остановило. Такого Буна она еще не видела — казалось, он весь был сама сосредоточенность. Обворожительно, конечно, подумала Петра, но и страшно тоже.

— Ты ведь не столкнешь ее с утеса, а? — на всякий случай поинтересовалась она.

— Вообще говоря, не планировал.

Порывшись в сумочке, Петра выудила оттуда ключи и передала Буну.

— Спасибо, — поблагодарил он. — Обязательно верну.

— То есть, если я правильно поняла, меня ты с собой брать отказываешься?

Бун так серьезно взглянул на Петру, что вновь удивил и испугал ее.

— Послушай, — мягко произнес он. — Кое-какие вопросы лучше решать в одиночку. Понимаешь?