— Что это вообще значит? — спросил как-то Буна Дэйв, когда они сидели на пляже «У психов», дожидались волны и смотрели на коттеджи курорта.

— К мастурбации это отношения не имеет, — поспешила объяснить Шестипалому Санни.

— Не знаю, — пожал плечами Бун. — Наверное, занимаются там своими делами, вот и все.

— Ну а какими делами-то? — не унимался Дэйв.

— Да какая разница?

Вскоре пришли новые волны, и все выбросили из головы этот вопрос.

Бун не придавал особого значения тому, что место звалось Институтом самопознания. Он всегда думал о нем только как о пляже «У психов». По деревянным ступенькам лестниц, ведущих на пляж, он сотни раз спускал свой борд и уж ни за что на свете не поселился бы в местной гостинице, не стал бы есть вегетарианские блюда, посещать семинары по медитации и уроки йоги и познавать себя каким бы то ни было способом.

Во-первых, местные номера были ему не по карману. Во-вторых, он не чувствовал склонности к самокопанию. Ну а в-третьих, он и без того прекрасно знал, кто он такой.

— Если что и можно сказать про Буна, — заявила как-то Санни во время нетрезвого застолья в «Вечерней рюмке», — так это то, что он знает, кто он такой.

— Это верно, — кивнул Бун. — Я катаюсь на доске, ем, сплю, работаю…

— Изредка, — вставил словечко Прибой.

— Изредка, — согласился Бун. — И время от времени — довольно редко, надо сказать — занимаюсь любовью. Это все.

Но теперь Бун жалел, что так и не наведался в этот идиотский институт и не разведал там обстановку. Ведь сейчас он был уверен, что именно там скрывается Тэмми.

У Института самопознания имелся узкий круг очень богатых клиентов.

Эти люди, в число которых входили и знаменитости, познали себя и поняли, что их «настоящему я» необходима пластическая хирургия. Им нужен был укромный уголок, где их не беспокоили бы пристальные взгляды въедливой публики, пока опухоли и синяки на их новых носах, грудях, лицах, губах, животах и задницах (иногда даже сразу во всех этих местах) окончательно не пройдут. Институт зарабатывал кругленькие суммы на таких знаменитостях, предоставляя им приватные комфортабельные коконы, в которых зарождалось их новое «я».

Институт ревностно охранял покой своих пациентов от папарацци, таблоидов и просто любопытных глаз. Психиатр-основатель пропускал на территорию сёрферов, но новое руководство возвело вокруг клиентов высоченную стену, через которую не могли перебраться даже ушлые репортеры. Эту стену обвивали метры электрической проволоки, окруженные датчиками движения. Быкообразные охранники патрулировали территорию, а на входе в приемную института стояли головорезы, не пропускавшие никого, кроме гостей по записи и врачей.

Туристы и местные жители могли гулять по окружающим курорт садам сколько им вздумается, но вот в закрытую часть института попасть было нереально — как в Трою.

Тедди же имел полный доступ ко всем зданиям курорта.

Врач, особенно такой, как Теодор Коул, был для Института самопознания дойной коровой. Тедди посещал не только стриптизерш, приходящих в себя после вставки силиконовых имплантатов; в число его клиентов входили голливудские звезды, восходящие и состоявшиеся, богатые жены из округа Ориндж, которые не хотели оперироваться рядом с домом, и дамы из высшего света Сан-Диего, вдруг осознавшие, что им страсть как не хватает самопознания вкупе с подтяжкой лица.

Так что, когда Тедди захотел устроить подружку на пару дней в гостиницу института, руководство пошло ему навстречу. А раз Тедди велел, чтобы к ней никого не подпускали, к ней никого не подпустят.

Машина Дэна Сильвера въехала на территорию Института самопознания. Водитель опустил стекло, и Тедди, которого пересадили на переднее пассажирское сиденье, наклонился и помахал охраннику.

— Добрый вечер, доктор Коул, — ответил тот, едва взглянув на машину, полную мужиков, явно не нуждающихся в самопознании.

— Вот, приехал проведать клиента, — ответил Тедди, чувствуя, как к спинке его кресла прижимается дуло пистолета.

— Позвонить, предупредить? — предложил охранник.

— Нет, — еле слышно пробормотал Дэн.

— Нет, — повторил Тедди.

Ворота открылись, и машина проехала внутрь. Тедди велел водителю ехать на маленькую парковку.

— Веди нас прямо к ней, — велел Дэн врачу. — Поверь, если ты меня обманешь, пуля у тебя в спине окажется ровно через секунду.

Тедди провел Дэна и компанию по петляющим дорожкам, освещенным лампами на солнечных батареях. Большинство клиентов отсиживалось в коттеджах, но несколько смельчаков выползли наружу и прогуливались по территории института. Одна из таких девушек, высокая рыжая красотка в белом махровом халате, привлекла внимание Дэна.

— Это что, та самая?.. — назвал Дэн одну из популярнейших актрис.

— Возможно, — кивнул Тедди.

— А что она себе сделала, сиськи?

— Нос, — ответил Тедди. Ей хотелось убрать горбинку. А еще подтянуть кожу вокруг глаз. Сделать хоть что-то, что еще на несколько лет убережет ее от ролей злобной мамаши или эксцентричной тетушки. Но сейчас мысли Тедди занимала вовсе не известная актриса. Он отчаянно пытался придумать способ предупредить Тэмми, вытащить ее из дома прежде, чем… Он даже не хотел думать, что будет после этого самого «прежде чем».

Добравшись до домика Тэмми, он увидел свет, пробивающийся сквозь занавеску на окне.

— Ключ у тебя есть? — спросил Дэн.

— Карточка.

— Да кого это волнует, — отмахнулся Дэн. — Заходишь, дверь оставляешь открытой. Усек, док?

— Да.

— Док?

— Что?

— Если думаешь выставить себя героем, — заметил Дэн, — не стоит. Может, в операционной ты и командир, но в реальном мире ты никто. Только зазря сделаешь из себя инвалида. Ты ведь меня понял?

— Понял.

— Умница. Открывай дверь.

Тедди вошел в коттедж «Лотос», один из самых любимых его домиков. Множество воспоминаний связывало его с этим местом. Он вложил немало сил в посетителей бунгало, и расскажи он, чем с ним расплачивались знаменитейшие из знаменитых, никто бы не поверил. Дрожащей рукой он достал карточку и с третьей попытки ухитрился вставить ее в замок. Загорелся зеленый огонек, и раздался легкий щелчок — дверь открылась. Тедди толкнул дверь.

— Тэмми? Это я, — позвал он.

Дэн оттолкнул его в сторону и вбежал в коттедж.

Гостиная была отделана в белых тонах. На стенах цвета слоновой кости висели черно-белые фотографии лотосов в серебряных рамках и огромный плазменный телевизор. Белый диван, белые стулья. Пол из черного дерева, ковер ослепительно-белоснежный.

В гостиной Тэмми не было.

Дэн подошел к закрытой двери спальни. Приоткрыв ее носком ботинка, быстро вошел внутрь, держа наготове пистолет.

В спальне, похожей оформлением на гостиную, Тэмми тоже не было. Все те же белые стены, черно-белые фотографии, белое белье на широкой кровати и плоский телевизор, размером чуть поменьше своего собрата из гостиной. Видимо, во время самопознания клиенты без перерыва пялятся в телик, подумал Дэн, подходя к ванной.

Оттуда доносился шум работающего душа — одной из модных нынче моделей, имитирующих тропический дождь.

Дэн налег на дверь ванной. Заперто.

Вечно телки запирают двери, когда моются, подумал Дэн. Видимо, «Психоза» [51]насмотрелись.

Дэн сильным пинком вышиб дверь, и косяк жалобно затрещал. Ворвавшись в ванную, Дэн сразу направил пушку налево, в сторону душа.

Но в душе никого не было.

Из открытого окна дул ветерок.

Позади территории института к пляжу спускалась крутая лестница.

Она была вырублена в толще красной глинистой почвы, покрытой невысокими, подходящими для пустынного климата растениями. Весной они цветут красивейшими красными цветами, которые сейчас, в свете фонарей, натыканных через каждые десять метров, выглядели глянцевито-серебристыми.