Фоша больше интересовало укрепление французской линии на Марне, и 3 июня он начал перебрасывать резервы на юг, причем в их составе были соединения, которые в тот момент находились в резерве позади британского сектора фронта. Это обеспокоило фельдмаршала Хейга. Он разгадал стратегию Людендорфа атаковать Западный фронт в тех местах, где оборона союзников имела слабую поддержку, и, следовательно, боялся того, что как только его участок окажется лишенным резервов, то на него обрушится очередная германская атака. По этому поводу между Фошем и Хейгом произошло столкновение, но первый продолжал переброску, упирая на свое право как «генералиссимуса» перемещать «свои» резервы так, как ему этого захочется. Суть конфликта состояла в том, что Фош приказал дивизиям начать двигаться, не только не проконсультировавшись перед этим с Хейгом, но даже не послав приказ через его штаб. Это было нарушением оговоренной командной цепи и очередным примером того, как французы испытывают на прочность любую договоренность.

Германское наступление «Блюхер», направленное на выступ у Нуайон — Реймс, закончилось 4 июня, а 9-го Людендорф ударил снова, но не по британским, как боялся Хейг, а по французским войскам: по 3-й армии на участке между Мондидье и Нуайоном, пытаясь прорваться на юг и на запад, в сторону Компьена и Парижа. Это четвертое наступление под кодовым названием «Гнейзенау» было проведено 18-й армией генерала фон Гутьера, столь хорошо проявившего себя против Гофа. Теперь он сумел продвинуться вперед на 16 км перед тем, как его остановили перед Компьеном. Неудача французов немало помогла восстановлению репутации Хейга и в еще большей степени обузданию их заносчивости. Фош стал обращать больше внимания на то, что приходилось говорить Хейгу, тогда как обычное ворчание со стороны Даунинг-стрит приутихло. Петэн теперь был в немилости, а генерал Шарль Манжен, яростный, боевитый генерал, который играл важную роль под Верденом и в наступлении Нивеля, но был удален от командования после провала последнего, снова вернулся в строй. Американские дивизии в больших количествах прибывали во Францию, их тренировки шли полным ходом, и в середине июня, после трех тяжелых и наполненных опасностями месяцев, перспективы союзников вновь выглядели обнадеживающе.

Немцы, однако, еще не были разбиты и не лишились боевого духа, они вновь атаковали французов по фронту Нуайон — Мондидье в ходе боя за Мец. Бой длился пять суток, и к 11 числу продвижение германцев было остановлено. Генерал Манжен, командующий 10-й французской армией, начал стремительное контрнаступление при поддержке 1-й и 2-й дивизий США, которые шли в авангарде атаки. С этого момента чаша весов стала склоняться на сторону союзников, и они начали медленно оттеснять германцев.

25 июня морские пехотинцы США заняли лес Белло. Через трое суток в руках американцев оказался Во, расположенный неподалеку от Суассона, и в тот же день Манжен вновь разместил своих солдат на Шеми-де-Дам около Суассона. На Сомме 4 июля австралийцы под командованием Монаша поддержали свою репутацию отличных солдат, захватив Ле-Амель. Четыре роты 33-й дивизии (Национальной гвардии) США приняли участие в битве за Амель и отпраздновали День независимости в германских траншеях. Однако едва только улеглась пыль после этой победы, как 15 июля на французов обрушилась очередная мощная германская атака.

Это, третье, наступление под кодовым названием «Реймс-Марнешутс» было двойным ударом, нанесенным 1-й, 3-й и 7-й германскими армиями. 7-я армия атаковала на Марне между Шато-Тьери и Реймсом, в то время как 3-я и 4-я атаковали с востока от второго города. Целью объединенного наступления было ликвидировать успех французов в Реймсе, прервать железнодорожное сообщение с Шалоном и решительно продвинуться в сторону Парижа. Это наступление, однако, быстро выдохлось, поскольку французы смогли предотвратить разрушительный эффект артиллерийских бомбардировок Брухмюллера, эвакуируя солдат из траншей на передовой и энергично контратакуя, когда в бой вступала германская пехота. Этот штурм, последнее наступление, предпринятое германской армией в Великой войне, застопорился 17 июля. Через неделю генерал Плюмер послал 2-ю армию в атаку и возвратил Метран… бои по всему фронту продолжались.

Войне оставалось идти еще три месяца, впереди было много боев и огромные потери, но в том, чем все закончится, уже никто не сомневался, и не только потому, что провалилась великая авантюра Людендорфа, причем провалилась катастрофически. Германия возложила все свои надежды на массированное наступление, но это повлекло за собой то, что войскам пришлось покинуть мощные оборонительные позиции, укрываясь за которыми, они так долго бросали вызов войскам Антанты и изматывали их. Германскую армию, которая находилась далеко от своих позиций линии Гинденбурга, теперь можно было атаковать в открытом поле, и появились дополнительные факторы, которые помимо важнейшего преимущества в виде постоянно растущего числа американских солдат делали победу союзников предрешенной. Французы и британцы учились бороться с германской армией, учились давить на чувствительные точки в обороне. Время окопных боев, содействующих обороне, прошло. Теперь армии воевали в открытом поле, и победа шла в руки тем генералам, которые лучше приноравливались к новым условиям.

Цена победы была высока. Британцы, которые несли на себе основную тяжесть боев, потеряли огромное количество людей, а французы еле держались. Хейг все еще был на месте, все такой же упорный и непоколебимый, как всегда, но Гоф ушел, репутация его была разрушена. Следовало бы признать, что Гоф и его 5-я армия проявили себя хорошо, если не отлично, в тех тяжелых условиях, в которые попали 21 марта и в последующие дни, но история вынесла иной приговор. Теперь, однако, англо-французский фронт стабилизировался, американцы вступили в боевые действия, после трех месяцев боев наступление германцев удалось остановить, а генерал Фош был главнокомандующим союзных армий. Для союзников настало время подумать о том, что делать дальше.

24 июля 1918 года генерал Фош, главнокомандующий союзными войсками во Франции, вызвал командующих национальными армиями фельдмаршала Хейга, генерала Петэна и генерала Першинга на встречу в свой штаб в Бомбон-Шато возле Мелюна, в 40 км к юго-востоку от Парижа. Хотя 2-е сражение на Марне все еще продолжалось — бои на этом участке шли до 6 августа, — к концу июля руководство стран Антанты и командующие их армиями знали, что победа — вопрос уже обозримого будущего, даже если и не ближайшего. Фош, считая, что пришло время для контрнаступления, в ходе которого немцам будет нанесено решительное поражение, захотел проконсультироваться со своими командующими армиями относительно того, кто и где будет наступать. Особенно его беспокоило, что будут делать американцы — их вооруженные силы должны были решить исход борьбы. Насчет контрнаступления Фош был прав. Немцы были уже остановлены или на отдельных участках отступали, их атаки потерпели неудачу и стратегические цели операции — разгром британской армии, прорыв фронта союзников и последующий удар по французам — достигнуты не были. Три последующие атаки на французские позиции принесли еще меньшие результаты. Кроме того, в последних сражениях союзники выступали как объединенная сила и имели в перспективе почти неограниченные поставки свежих пополнений из Соединенных Штатов, отдельные части армии которых уже вступили в бой. Критическое положение нескольких последних недель вынудило командующего Американскими экспедиционными силами генерала Першинга передать некоторые свои дивизии в оперативное подчинение французских и британских армий, где они, кстати, себя хорошо зарекомендовали. Теперь же армия США была готова бросить в бой всю мощь своих дивизий.