Утверждение, что солдаты британской армии, которые воевали на Сомме, имели недостаточно хорошую боевую подготовку, то там, то тут всплывает во множестве мнений, высказанных по поводу этого сражения. В этом утверждении есть определенная доля истины, но относится она в первую очередь к штабным офицерам. После 1914 года было достаточно времени для подготовки к надлежащему исполнению обязанностей солдат, унтер-офицеров и младших офицеров, даже несмотря на то что обучению отнюдь не способствовали нехватка оснащения и квалифицированных инструкторов, а также то обстоятельство, что те инструкторы, что имелись в наличии, приобретали свой опыт в войнах, очень не похожих на ту, которая велась на Западном фронте. Подготовка личного состава тормозилась и тем, что стремительный рост численности армии Великобритании неизбежно приводил к тому, что все время существовал дефицит инструкторов любого вида и любого уровня подготовки.
Так же остро ощущалась и нехватка штабных офицеров — основного органа управления любого мало-мальски крупного военного формирования, и чтобы удовлетворить эту потребность, требовалось еще большее время. В условиях мирного времени обучение в Штабном колледже занимало два полных года. Но в сложившейся критической обстановке продолжительность любой формы штабной подготовки оказывается гораздо меньшей. И она не может быть иной, поскольку в противном случае и вовсе нельзя будет сформировать дивизии, которым предстояло занять позиции на передовой и вести бой. В силу данного обстоятельства неизбежно выходило так, что многие штабные офицеры плохо знали свои обязанности или не имели должной подготовки, а оскорбления и ругань, которые сыпалась на них как из мешка, — Сэссун, [45]например, назвал их «безграмотными свиньями», — никоим образом не принимали это в расчет. Подавляющее большинство штабных офицеров БЭС вынуждено было осваивать свою специальность «по ходу дела», и пока они набирались опыта, не могло не хромать управление армиями, а также организация наступательных действий.
8 июля, когда Роулинсон узнал, что развернутый справа от него французский XX корпус вопреки данным обещаниям не поддержит своим ударом по Гиллемону наступление его армии, работа над планом боевой операции была несколько приостановлена. Французы сделали выбор в пользу оборонительных действий и выразили убеждение, что наступление Роулинсона закончится провалом. Однако их отказ содержал в себе и некоторое положительное начало. Дело в том, что, коль скоро французы отказались участвовать в боевых действиях, Роулинсон оказывался свободен от необходимости согласовывать с ними свои действия. Поэтому у него появлялась возможность планировать операцию исходя только из интересов своей армии и без вынужденных ограничений, всякий раз возникавших при разработке операции в силу необходимости учитывать мнение французской стороны. Хейг, со своей стороны, выполнял свои обязательства по соглашению, достигнутому им с Жоффром и Фошем, и все это время он постоянно держал немцев в напряжении по линии их обороны вдоль Анкра.
11 июля Хейг и Роулинсон провели еще одно совещание, на котором они обсудили ход подготовки операции, а на следующий день последний отдал свой боевой приказ в наступление. Атака будет начата в 3 часа 25 минут 14 июля после ураганного артиллерийского обстрела продолжительностью всего пять минут. Такое решение было принято по просьбе двух генералов, которые командовали 3-й и 9-й (Шотландской) дивизиями XIII корпуса; эти генералы считали, что любая артиллерийская подготовка большей длительности просто послужит для немцев предупреждением о готовящейся атаке. Для обеспечения огневой поддержки пехоты Роулинсон собрал около 1000 орудий различных калибров. Поскольку 14 июля наступление должно было проводиться на гораздо более узком участке фронта, чем вся полоса наступления по состоянию на 1 июля, то, соответственно, будет гораздо более высокой и плотность огня по немецкой линии обороны. В процессе огневой подготовки артиллерии было предписано стрелять только осколочно-фугасными снарядами, оснащенными взрывателями замедленного действия, так чтобы разрыв снаряда происходил в глубине проволочного заграждения или укрытия, а не от детонации в результате первоначального удара о дерево или сооружение. Подобная тактика огневой подготовки зарекомендовала себя настолько хорошо, что обстрелы одной только шрапнелью полностью вышли из употребления.
20 000 солдат из четырех атакующих дивизий надлежало под прикрытием ночи выдвинуться вверх по холму на исходные рубежи атаки; при этом 3-я и 9-я дивизии должны были пройти около 1100 м, а 7-я и 21-я — от 310 до 550 и остановиться на рубеже примерно в 450 м от траншей противника. С этого рубежа наступающие должны были нанести удар по немецким позициям, расположенным на линии, проходящей от леса Девилль через центр деревни Лонжеваль к южной окраине деревни Базентэн-ле-Гран и южной опушке леса того же названия и далее к южной опушке леса Базентэн-ле-Пти. После того как они овладеют этими объектами, следующей задачей наступающих должны будут стать захват леса Девилль, второй половины деревни Лонжеваль, а также леса и деревни Базентэн-ле-Пти. Затем в образовавшийся прорыв будет послана индийская кавалерия с задачей овладеть лесом Высокий, господствующей высотой хребта Позьере в миле к западу от деревни Лонжеваль.
Ночная атака, а точнее ночное выдвижение на рубеж атаки и предрассветная атака, проведенные генералом Роулинсоном 14 июля, спустя всего две недели после катастрофы 1 июля, стали большой, знаменательной и в настоящее время почти забытой победой. На этот раз работа штабов оказалась великолепной, секретность операции была обеспечена, пушки заранее пристреляны по целям, проволочные заграждения сняты таким образом, что это не послужило для противника сигналом о близкой атаке, а солдаты атакующих дивизий хорошо проинструктированы о том, что им предстоит сделать. Эта операция сопровождалась атакой на лес Тронэ, проведенной силами 18-й (Восточной) дивизии под командованием генерала Максзе в ту же ночь с 13 на 14 июля на правом крыле полосы основного наступления. Кроме того, VIII корпус проводил различные отвлекающие маневры к северу от дороги Альбер — Бапум. И несмотря на все эти действия, основная заслуга в разработке данной операции и ее проведении принадлежит Генри Роулинсону.
После пятиминутного шквала огня, созданного артиллеристами и пулеметчиками, в 3 часа 20 минут, под покровом ночи, на рубеж атаки стали выдвигаться пехотинцы. Они без лишних трудностей приблизились к немецким позициям, и снаряды ответного огня немецкой артиллерии взорвались в долине «Гусеница», когда их там уже не было. Разведка доложила, что проволочные заграждения сняты полностью и на большом протяжении, что немецкие траншеи разрушены, и большинство их защитников либо погибло, либо они полностью покинули свои позиции. К середине утра атакующие, сражаясь среди руин деревни Лонжеваль, подходили к опушке леса Дельвилль и уже установили контакт с 18-й дивизией на своем правом фланге. В одном броске они овладели главным хребтом Жинши — Позьере на фронте шириной примерно 5500 м, захватили около 1400 пленных, а теперь закреплялись на отвоеванных позициях и проводили зачистку траншей, которые недавно были захвачены ими. Тогда еще только следовало готовиться к тому, что немцы сумеют оперативно принять меры, чтобы остановить это наступление, и в последующие недели они будут упорно сражаться за лес Девилль и за лес Высокий. Однако это не должно умалять того обстоятельства, что прорыв второй линии немецкой обороны был осуществлен и что удалось удержать территорию, захваченную атакой солдат Роулинсона.
Однако во время Первой мировой войны было немного безусловно полных побед, и вторая часть плана Роулинсона, которая предусматривала атаку леса Высокий подразделениями 2-й индийской кавалерийской дивизии, оказалась неудачей, которая дорого стоила. Существовала также проблема оперативного развертывания резерва и ввода его в бой раньше, чем немцы смогут заделать брешь в своей обороне. Овладение позициями у леса Высокий играло решающую роль в успехе всей операции в целом, и до 10 часов утра 14 июля эта задача была выполнима, поскольку немцы бросали свои позиции на второй линии обороны. Несколько старших офицеров британских войск из тех, кто во время атаки смог прорваться особенно далеко вперед, докладывали, что дорога к этому лесу была широко открыта. Поэтому генерал-майор Х. Е. Уатт, который командовал 7-й дивизией, предложил немедленно бросить на лес Высокий свою резервную 91-ю бригаду. Однако ему было приказано не делать этого, во-первых, потому что эта задача была поручена индийской кавалерии, а во-вторых, потому что Роулинсон ожидал немецкой контратаки и хотел, чтобы резервные подразделения штурмовых дивизий были готовы отбить ее. Это было разумная и профессионально грамотная мера предосторожности, поскольку резервы для того и существуют, чтобы закрепляться на занятых позициях и отражать контратаки, и Роулинсона нельзя осуждать за такое решение. Далее, коль скоро существует возможность подавить огонь неприятеля, не менее разумным оказывается решение ввести в бой части Кавалерийского корпуса, поскольку на полях сражений 1916 года кавалерия оставалась единственным родом войск, способным делать быстрые броски вперед.
