– Последовали ли бы за Великобританией в этом случае ее доминионы?
– Не перестала ли бы существовать скрытая угроза, которую представлял собой для Германии Советский Союз, если бы он не рассчитывал в ближайшем будущем на открытие «второго фронта» в Европе? Не мог ли бы тогда Сталин с согласия Гитлера развернуть свою экспансию в Азию?
– Предприняла ли бы Америка свой «крестовый поход» против Германии, если бы она должна была по существу одна нести всю тяжесть войны?
Конечно, Германия также не имела тогда возможности добиться мира по ту сторону океана. Ясно лишь одно: ее положение после успешного вторжения на Британские острова было бы несравненно выгоднее, чем когда-либо, тем более в результате той войны, которую стал вести Гитлер.
С военной точки зрения, следовательно, вторжение в Англию летом 1940 г., если, конечно, существовала надежда на успех этого предприятия, несомненно, было правильным решением. Что должно было или могло бы произойти в случае успеха Германии в этой операции на пути достижения компромиссного мира, который всегда должен был быть целью разумной политики Германии, не относится к области военных вопросов. Лучше вновь вернемся к военной стороне дела и, следовательно, к важнейшему вопросу: могло бы быть вторжение в Англию в 1940 г. иметь успех?
Конечно, мнения о том, какие шансы имела операция «Морской лев» всегда сильно разнятся. Ясно одно: эта операция была связана с чрезвычайным риском. Ссылка на необходимость колоссальных объемов технического снаряжения, которое понадобилось союзникам при высадки в Европе в 1944 г. (десантные суда для транспортировки танков, искусственные гавани[125] и т. д.), недостаточна для того, чтобы сделать вывод о заведомой неудаче немецкой высадки, которую в тот момент обеспечивали значительно более примитивные транспортные средства. Недостаточно также указать на абсолютное превосходство союзников в 1944 г. в воздухе и на море, как бы ни важны были оба эти фактора.
С другой стороны, если Германия летом 1940 г. даже и приблизительно не имела столько преимуществ, то у нее имелось одно решающее, а именно – после высадки на побережье Англии она не встретила бы какой-либо организованной обороны, обеспеченной хорошо вооруженными и обученными войсками во главе с подготовленными командирами. Фактически летом 1940 г. Англия на суше была абсолютно беззащитна перед силами вторжения. Эта беззащитность была бы почти полной, если бы Гитлер не дал эвакуироваться из Дюнкерка Британскому экспедиционному корпусу.
Успех вторжения в Англию летом 1940 г. зависел от двух факторов:
1) от возможно скорейшего проведения этой операции с тем, чтобы нанести поражение Англии на суше еще в момент ее полной беззащитности и чтобы одновременно использовать благоприятные метеорологические условия летнего периода (в июле, августе и начале сентября в Ла-Манше море было обычно спокойно);
2) от возможности в достаточной степени парализовать действия британских ВВС и флота на период высадки и захвата плацдармов.
Также очевидно, что было невозможно предугадать, какая будет погода, а также дать точный ответ на вопрос, сможет ли люфтваффе обеспечить превосходство в воздухе над Ла-Маншем хотя бы на период высадки, операция «Морской лев» всегда была связана с очень большим риском.
Учитывая этот риск, высшие военные инстанции медлили и всегда рассматривали вопрос о высадке в Англии с многочисленными оговорками. Уже тогда было ясно, что у Гитлера не лежало сердце к этой операции. В нижестоящих штабах можно было заметить отсутствие при этих приготовлениях настойчивости и энергии со стороны высших инстанций. Генерал Йодль, начальник Штаба оперативного руководства ОКВ, даже видел в этой попытке вторжения своего рода шаг отчаяния, никак не связанный со сложившейся общей ситуацией.
Главнокомандующий люфтваффе Геринг, которого военное руководство вермахтом как всегда не могло достаточно строго контролировать, не рассматривал воздушную войну против Англии, которой он руководил, как часть – хотя и самую существенную – операции по высадке всей германской армии. Методы использования авиации, которые, в конце концов, нанесли большой урон ее материальной части и личному составу, показывают скорее, что он рассматривал воздушную войну против Британских островов как самостоятельную операцию и в соответствии с этими установками руководил ею.
Штаб руководство морской войной, который первым поставил вопрос о вторжении в Англию, при исследовании практических возможностей проведения этой операции пришел к выводу, что ее проведение при определенных предпосылках возможно. Но, несмотря на это, он лучше всего отдавал себе отчет в слабости наличных средств.
Наиболее положительную позицию занимало, пожалуй, ОКХ, хотя оно сначала (до победы над Францией) вообще не рассматривало вопрос о возможности высадки на Британских островах. Совершенно ясно, однако, что те, кто в первую очередь рисковал собой при операции «Морской лев», – предназначенные для вторжения части сухопутных войск, – как раз наиболее интенсивно готовились к ней и подходили к этому делу с верой в успех. Я думаю, что имею право утверждать это, т. к. подчиненный мне XXXVIII армейский корпус[126] должен был действовать в первом эшелоне армии вторжения: из Булони в район Бексхилл – Бичи-Хед[127]. Мы были убеждены в успехе, но принимали во внимание существующие опасности. Вероятно, однако, что мы не очень хорошо себе представляли, что тревожило два других вида вооруженных сил – особенно военно-морской флот.
Известно, что две основных причины, или предлога, заставили Гитлера, в конце концов, отказаться от реализации плана операции «Морской лев».
Первая – тот факт, что подготовка этой операции потребует много времени, в результате чего первый эшелон сил вторжения сможет начать форсирование Ла-Манша самое раннее 24 сентября [1940 г.], т. е. в то время, когда – даже в случае, если все пойдет успешно, – не будет никакой гарантии, что в проливе можно ожидать метеорологических условий, способствующих дальнейшему развитию операции.
Второе и решающее обстоятельство состояло в том, что люфтваффе к этому времени не удалось достичь необходимого воздушного превосходства над британскими ВВС.
Если даже согласиться с тем, что в сентябре 1940 г. эти факторы могли казаться решающими для отказа от вторжения в Англию, то тем самым мы не дадим еще ответа на вопрос, было ли возможно вторжение при другом военном руководстве. Но именно об этих факторах, в конечном счете, идет речь, когда мы оцениваем решение Гитлера уклониться от решающей битвы с Англией и напасть на Советский Союз.
Речь идет, следовательно, о том, были ли оба выше указанных фактора – затягивание операции «Морской лев» по времени и недостаточные результаты воздушной «Битвы за Англию» – неизбежными.
Что касается первого из них – откладывание срока высадки до последней декады сентября, – то ясно, что этого вполне можно было избежать. Если бы существовал какой-либо «план войны», в котором заранее был бы предусмотрен также вопрос о нанесении поражения Англии, то значительная часть технических приготовлений к вторжению могла бы быть предпринята еще до окончания кампании на Западе. Если бы существовал такой план, то было бы немыслимо, чтобы Гитлер дал возможность по каким-либо причинам эвакуироваться из Дюнкерка Британскому экспедиционному корпусу. По крайней мере, оттягивания сроков высадки до осени не произошло бы, если бы немецкое руководство приурочило приказ о вторжении к моменту поражения Франции, т. е. к середине июня, а не к середине июля. Подготовка к вторжению на основе поступившего в июле приказа при полном использовании всех возможностей могла быть вообще закончена к середине сентября. Если бы решение было принято четырьмя неделями раньше, то это дало бы возможность начать форсирование Ла-Манша уже в середине августа.
