Двадцать две буквы греческого алфавита или иврита и двадцать одна буква на французском языке также увязывались с планетами и знаками зодиака: буква D, или Daleth, соответствовала Скорпиону и цифре четыре, в то время как буква А, или Ayin, — Марсу и цифре шестнадцать и так далее. Многих погруженность в зодиакальный мистицизм отвлекала от основных аспектов древней каббалы, и именно это представляло собой как силу, так и опасность устной традиции: открывалось пространство для фальсификации, неправильного применения и неверного толкования. Каббала означала, и по-прежнему означает, множество вещей. Однако в сознании и практике Казановы, как и других его современников, не было привычки разделять различные сферы и цели мистического знания. Или, по крайней мере, было бы справедливо предположить, что Казанова, возможно подобно многим другим, иногда заполнял промежуток между надеждой и следствием прагматизмом, а иногда, может статься, — верой. По его мнению, в конце концов каббала часто «срабатывала».

Казанова был знаком с каббалистической пирамидой букв и цифр еще до встречи с Брагадином, следовательно, она, очевидно, была довольна известна в Венеции. Поскольку двадцать два знака в иврите выражали и буквы, и цифры, то можно было составить два разных arcana (от латинского Arcanum, или тайна/секрет) в форме треугольников, так называемые «великий arcanum» из двадцати двух букв и «малый arcanum», включавший цифры от 1 до 9. С Востока, через Константинополь и Венецию, понятие аркан проникает в средневековую европейскую алхимию и становится важнейшим объектом интереса со стороны множества «ученых» оккультистов восемнадцатого века, а значит, и для трудов розенкрейцеров. Тему чисел, пирамид и их мистической силы разрабатывал в своей книге «Оккультная философия» (1510) Агриппа Неттесгеймский (1486–1535), и нет сомнений, что Казанова прочел ее, обнаружив в коллекции доктора Гоцци, у отца Тозелло, сенатора Малипьеро или тайком купив копию в книжном магазине вблизи Пьяццы Сан-Марко. По-видимому, Джакомо также ознакомился с «De la Cabella intellective, art majeur», работой 1700 года, в которой объясняется, как построить магическую пирамиду, упоминавшуюся им в беседах с Брагадином, дающую абстрактный ответ на любой вопрос. Пирамида работала и для современных латинских языков. Конечно, на «расшифровку» требовалось время, и Казанова давал ее в стихах — само по себе впечатляющее мастерство для нашего времени, но для образованного человека восемнадцатого века вполне естественное умение. Стихи, однако, использовались с целью сокрытия вычислений, и, подобно современной астрологии, помогали придать значимость толкованию путем тонких наблюдений и внимательности к потребностям слушателя. Одной из центральных идей в каббале было постулирование того, что Бог может присутствовать в виде букв или цифр, и первой системой шифрования, используемой для связывания этих составляющих, была простая параллель эквивалентов, которая работала и для французского языка, и для иврита и греческого алфавитов примерно так:

Но чаще, и так писал и Казанова, первыми по порядку шли гласные, а затем — буквы, используемые в более современных языках:

Существовало несколько способов манипулировать этими предполагаемыми отношениями — и тем божественным откровением, что они могли в себе содержать. Буквы могли иметь значение сами по себе, как и количество букв в слове, затем снова пересчитываемое в буквы. Геометрия каббалистического оракула в значительной степени зависела от расположения цифр, выводимых из письма в виде пирамиды. Например:

Ou est ma nouvelle clef doree? [5]

сперва по количеству букв в словах кодировалась как:

2 3 2 8 4 5

а затем как:

Пирамида, следовательно, экстраполировалась на шесть рядов, на усмотрение читающего оракул — цифры могли добавляться, вычитаться или складываться из первых рядов, например, так:

Эта «система» из цифр могла быть использована как для толкования некоего послания или, что более вероятно — для людей с таким живым умом, как у Казановы, — для создания ответа способом, похожим на манипулирование планшеткой для достижения желаемого ответа, с использованием различных вариаций этой пирамиды. Ответ, Dans votre tabatiere [6]мог быть получен как:

36 75 78

или

4 20 19

Такие комбинации мог вывести любой умный мальчишка девяти лет от роду и, конечно же, взрослый человек, умеющий считать в уме, обращаться со словами и с изворотливым умом. Женщинам математику преподавали редко, а для женщин из высшего класса сие было еще менее вероятно, поскольку им не требовалось особых навыков в арифметике в отличие от, например, торговок. Казанова всю свою жизнь использовал «сокровище каббалистики», в основном, для определения благоприятных божественных чисел и сроков проведения лотереи, но делал это с аккуратностью и верой в текучесть смысла букв, цифр, времени и места. Кроме того, в старости он придерживался систем каббалистической гематрии, что подкрепляет гипотезу об определенной его вере в силу каббалы, несмотря на циничные заявления в мемуарах об одурачивании глупцов с ее помощью. Он рассматривал собственные консультации с оракулом для герцогини Шартр или маркизы д’Юрфе как случайный набор слов и чисел. Тем более интригует вопрос о том, насколько он на самом деле во все это верил сам.

Каббала впервые упоминается в «Истории» в связи с тремя патрициями — Брагадином, Дандоло и Барбаро, — которые позднее пригласили Казанову жить с ними и сделали его своим протеже. Отношения между ними стали сложными, но изначально их связал общий интерес к каббале и убежденность образованных и светских мужчин в наличии у Казановы подлинных волшебных сил и знаний. Сам Казанова отказывается смешивать запутанную гематрию каббалы со своим предыдущим опытом знакомства с народной медициной и оккультизмом, но в его повествовании они — просто разные одежки одного и того же мотива, он понимал людей, возможно, имел некий дар целителя — или, если быть более циничным, охотился на интеллектуально и эмоционально незащищенных мужчин столь же охотно, как и заводил романтические знакомства женщинами. С антиклерикальной точки зрения, религия в первую очередь заполняла пробелы в творении божьем. Труды и неизданные записки Казановы мало что проясняют касательно его истинного философского погружения в каббалу, кроме того, что он явно хорошо управлялся с числами, языком и людьми, а также с алхимией и химией, которую тоже использовал в качестве инструмента обмана.

Одновременно истоки его интереса и возможной веры в каббалу могут иметь глубокие корни и быть связанными с семьей, как столь часто случается с духовными вопросами. Крестообразное изображение знаменитого каббалистического древа жизни Кирхера (1652 года), так называемого древа герметической каббалы, используется актерами комедии дель арте и по сей день: каждый характер из труппы арлекинов получает собственное место — и метафорически, и непосредственно на сцене, — как это предусматривалось в рамках структуры сил древообразного изображения классической каббалы. Воспитанный Марцией Фарусси, верившей в народных целителей, и в театральной семье в Венеции восемнадцатого века, Казанова почти наверняка впитал каббалистические штампы и образы вместе с молоком матери. Позже он решил представить себя как светского циника, который по-прежнему еще верит в катехизис католической церкви, и занял ироническую позицию, отстраняясь от системы взглядов, которая вдохновила столь много его приключений и столь многих его современников.