Только много позже, когда приехал Ахмед с группой людей в плащах с капюшонами, охранявших барсуков, и Джоан накормила их всех ужином, который умудрилась приготовить в разрушенной кухне, Джейк и Эш остались, наконец, одни. Джоан в расстроенных чувствах отправилась спать. Ахмед поехал развозить студентов по домам.

Джейк проводил их и вернулся на террасу.

— Эш?

Она сидела на дубовой скамье. После всех потрясений, которые ей пришлось пережить этим вечером, она чувствовала себя довольно слабой, но полной решимости не позволить Джейку Дейру помыкать ею.

— Мне не нравится, как ты это произнес, — решительно заявила она.

Он, однако, не смутился.

— Ничего удивительного. Я разговаривал с твоим отцом и многое хотел бы выяснить.

— Насколько я понимаю, ты знаешь, о чем говоришь, — презрительно заметила Эш.

— О да, — мрачно подтвердил Джейк. — Действительно, знаю. Я говорю о легенде о безутешной вдове. И о том, что ни один мужчина не может ее коснуться.

Эш поморщилась. Но его тон так разозлил ее, что смущение сменилось яростью.

— Вряд ли это соответствует действительности. Да поможет мне Бог, ты-то меня касался.

— Разве?

Она встала и сделала решительный шаг назад.

— Не смей играть словами!

— Разве это хуже, чем те игры, в которые ты играла со мной?

— Какие игры? — с негодованием спросила Эш.

Она видела искорки в его глазах при лунном свете. Он больше чем когда-либо смахивал на пирата. Притом опасного пирата.

— Ну, я бы сказал, нечто среднее между Жанной д'Арк и царевной-лягушкой, — протянул он.

— Что?

— Во всяком случае, совсем как в книге. И ничего общего с реальной жизнью.

Эш тряслась от злости. С ее точки зрения — от злости.

— А реальная жизнь — это ты, как я понимаю?

Джейк улыбнулся, и ей захотелось его ударить.

— Наконец-то сообразила.

— Я не… — закричала Эш.

Больше она ничего не успела сказать. Быстрым и совершенно неожиданным для нее движением Джейк схватил ее за плечи. Прижался к ее губам. Как будто они принадлежали ему.

Эш сразу обмякла. Все с таким трудом подавляемые чувства вырвались на волю. Она слегка покачнулась. Джейк сжал ее крепче. Но не оторвался от ее губ.

И она стала отвечать на его поцелуи.

После долгого молчания он сказал осевшим голосом:

— Добро пожаловать в реальный мир, Эш.

Ее волосы рассыпались по его рукам, тело не подчинялось ей. Но она все же пыталась сопротивляться.

— Ты этого хочешь? Об этом сговаривался с моим отцом?

Он с иронией взглянул на нее. Он был несколько бледен, но держал себя в руках.

— Насчет сговариваться я не большой мастер, Эш. Твой отец сказал, что ты настолько увязла в своем горе, что не станешь и говорить со мной. Я… ну, я на это не купился. Я не знаю, почему ты стараешься убежать от меня. Но я уверен, будь оно все проклято, что не из-за прекрасных отношений, которые существовали между тобой и Питером Лоуренсом.

Эш оцепенела.

— Что ты хочешь этим сказать? — хрипло спросила она.

Он не ответил, лишь взглянул на нее сочувствующим взглядом. Эш резко вырвалась и кинулась в темную гостиную. Она услышала, что Джейк идет следом.

Она зажгла настольную лампу и налила себе напитка в стакан из первой попавшейся бутылки. Залпом выпила. Оказалось — чистый тоник. Она скорчила гримасу. Джейк прислонился к притолоке и мрачно смотрел на нее.

— Ну, вот опять. Стоит упомянуть его имя, как ты пускаешься в бега.

Эш ничего не сказала. Принялась искать минеральную воду среди многочисленных бутылок в баре.

Джейк осторожно сказал, обращаясь к ее затылку.

— Эш, я ведь переспал с тобой. Я не умею читать мысли, но я не полный идиот. Я не верю, что твои чувства к Питеру Лоуренсу были так глубоки, что ты захотела сидеть взаперти всю оставшуюся жизнь.

— Ты и представления не имеешь, как я относилась к Питеру Лоуренсу, — резко заметила Эш.

Он не стал спорить.

— Тогда скажи мне.

Она нашла минеральную воду. Пробка не поддавалась. Она пыталась отвинтить ее жалко дрожащими пальцами. По крайней мере, она в этот момент могла не смотреть на него.

— Не могу. Я хочу сказать… я никогда никому не рассказывала. Не умею.

Джейк подошел и взял у нее бутылку. Он отвинтил пробку, налил воды в стакан и протянул ей. При этом старался не касаться ее пальцев.

— Что ж, давай я скажу тебе, что уже знаю. Ты вышла замуж в восемнадцать лет за человека, которого дед прочил в наследники.

Эш закрыла глаза.

— В такой формулировке звучит довольно невыразительно, так?

— Нет. Это и было невыразительно. Но не по твоей вине. Ты была молода, а все уверяли тебя, насколько это удачный брак.

Она открыла глаза. Слез в них не было.

— Не пытайся написать речь для защитника, Джейк. Я не была ребенком. Пошла на это с открытыми глазами. Я его любила.

Он нахмурился.

— Тебе так казалось.

— Все равно. Никто меня не заставлял. Я знала, что Питер меня… что он относится ко мне иначе, чем я к нему. — Она проглотила комок в горле. Сейчас она его поразит, может быть, шокирует. Она быстро продолжила: — Ему не нравилось спать со мной. Хотя он знал, что деду хотелось бы внуков. В последнее время он не мог заставить себя ко мне прикоснуться.

Последовало тяжелое молчание. Она не смела взглянуть на Джейка. Распрямила плечи.

— Я знаю, здесь не я одна виновата. Но ведь считается, что женщины должны справляться с эмоциональными проблемами, не так ли? А я не знала, с чего начать.

Джейк выразительно и продолжительно выругался. Эш так удивилась, что забыла о своем страхе и взглянула на него. Он был в бешенстве. Она набралась смелости и решила договорить до конца.

— В ту ночь, когда он разбился, мы поругались насчет этого. Питер сказал, что я так непривлекательна, что никто меня никогда не захочет. Он сказал, что попался в ловушку, поскольку считал себя в долгу перед банком. Ему надоели мои капризы избалованного дитяти. Он говорил так, будто ненавидел меня. Тогда я сказала, что хочу развестись с ним. Он заявил, что я дура, и что он не хочет слушать эту чепуху.

Джейк не двигался. Эш живо вспомнила тот ужасный вечер.

— Он выскочил из дому. Шел дождь. Его машина врезалась в дерево на въезде в поместье. Он так покалечился, что на него страшно было смотреть. Я каждый день ездила в больницу, но он ни разу не пришел в сознание. Я хотела, чтобы он меня простил. Но когда он умер, я стала свободной.

Ну вот, она все ему рассказала. Даже то, в чем с трудом признавалась самой себе. Эш ждала, что он взглянет на нее с отвращением.

Такого не случилось. Джейк медленно сказал:

— Значит, ты эти три года была вовсе не в трауре. Ты наложила на себя епитимью.

— Он говорил, что я одна виновата, — сдавленным голосом сказала она. — Я хотела слишком многого. Это так?

— По мне, так ты хотела слишком мало, — убежденно ответил Джейк. Он погладил ее по волосам так нежно, будто она стеклянная и с ней надо обращаться с предельной осторожностью.

Она набрала в грудь воздуха и с трудом сказала:

— Он говорил, что я ненасытная.

— Что? — тупо переспросил Джейк.

Эш не могла повторить. Затем она удивленно почувствовала, как колышется его грудь под ее щекой. Он смеялся.

Эш откинула голову и гневно взглянула на него. Он провел ладонью по ее мокрой щеке.

— Милая моя, ты не забыла, сколько мне пришлось потрудиться, чтобы затащить тебя в постель? Это обошлось мне в столько бессонных ночей, скольких не потребовала ни одна даже самая хитрая сделка. Все стратегические ходы не принесли результата. Ты постоянно увертывалась. Я никогда не встречал менее ненасытной женщины.

— О, — произнесла Эш, вырываясь из его рук и отходя на безопасное расстояние.

Но Джейк продолжал смеяться.

— Вот видишь. Живое подтверждение. Я уже десять минут в доме, а ты и пальцем меня не коснулась. Хотя знаешь, что я схожу по тебе с ума.