Ей достались дежурная улыбка и протянутая толстая ладонь.

— Энтони Фолетта, новый шеф отделения психиатрии. — Голос у него оказался глубоким и скрипучим, как старая газонокосилка.

— Что случилось с доктором Рейнке?

— Личные обстоятельства. По слухам, у ее мужа обнаружили скоротечную форму рака. Думаю, она решила пораньше уйти на пенсию. Рейнке говорила мне о вашем приезде. Если нет возражений, вашим куратором буду я.

— Никаких возражений.

— Хорошо. — Он развернулся и зашагал по коридору обратно, Доминика догнала его и пристроилась рядом.

Они приблизились к дежурному на первом посту внутренней охраны.

— Передайте охраннику ваши водительские права.

Доминика порылась в сумочке и протянула мужчине ламинированную карточку, взамен которой тот выдал ей временный пропуск.

— Пока что пользуйтесь этим, — сказал Фолетта. — В конце дня, перед уходом, вернете его. Ваш значок интерна будет готов к концу этой недели.

Она прикрепила пропуск к лацкану блузки и последовала за доктором к лифту.

Фолетта показал три пальца камере слежения, вмонтированной над его головой. Дверь закрылась.

— Вы бывали здесь раньше? Знаете планировку?

— Нет. Мы с доктором Рейнке общались только по телефону.

— Здесь семь этажей. Администрация и главный пост охраны располагаются на первом. Главный пост контролирует передвижение персонала и внутренние лифты для пациентов. На втором этаже расположен небольшой медицинский пункт для престарелых и хронических больных. На третьем этаже — столовая и комнаты отдыха. Кроме того, там же есть переходы в бельэтаж, во двор и в палаты пациентов. На четвертом, пятом, шестом и седьмом квартируют наши постоянные обитатели. — Фолетта хохотнул. — Доктор Блэквелл называет их «клиентами». Интересный эвфемизм, не находите, учитывая, что сюда они прибывают в наручниках?

Они вышли из лифта и миновали пост охраны, аналогичный тому, что встретил их на первом этаже. Фолетта махнул рукой, и они проследовали по короткому коридору в его кабинет, заставленный картонными коробками, в которые были довольно небрежно свалены документы, оправленные в рамки дипломы и личные вещи.

— Прошу прощения за беспорядок, я все еще обустраиваюсь. — Фолетта убрал со стула принтер, жестом пригласил Доминику присесть и, неуклюже пробравшись сквозь завалы к кожаному креслу, расположился в нем, со вздохом удовлетворения откинувшись на спинку.

Он открыл ее личное дело.

— Хорошие оценки, хорошие рекомендации. Но существует множество учреждений, которые расположены гораздо ближе к месту вашей учебы. Что привело вас именно сюда?

Доминика прочистила горло.

— Мои родители живут в Санибеле. Это всего в двух часах езды от Майами. Но я не часто бываю дома.

Фолетта вел толстым пальцем по строчкам ее личного дела.

— Здесь сказано, что вы родом из Гватемалы.

— Да.

— И как же вы оказались во Флориде?

— Мои родители — мои настоящие родители — умерли, когда мне было шесть. И меня отправили к родственникам в Тампу.

— А дальше?

— Это важно?

Фолетта поднял на нее глаза. Они больше не казались сонными.

— Я не особо люблю сюрпризы, интерн Вазкез. Прежде чем разбираться со здешними обитателями, я хотел бы разобраться с психологией персонала. Большинство резидентов не создает особых проблем, тем не менее, важно помнить, что иногда мы имеем дело с крайне жестокими индивидуумами. Для меня безопасность превыше всего. Что с вами произошло в Тампе? Каким образом вы оказались в детском приюте?

— Достаточно сказать, что с моим двоюродным братом правила безопасности не сработали.

— Он изнасиловал вас?

Доминика решила ответить прямотой на прямоту:

— Если вам так важно это знать, то да. Мне тогда было всего десять.

— Вы наблюдались у психиатра?

— Да. Держи себя в руках, он проверяет тебя.

— Вам неприятно об этом говорить?

— Это случилось. И уже в прошлом. Да, я уверена, что это повлияло на выбор карьеры, если вы к этому клоните.

— И на ваши интересы тоже. Здесь сказано, что у вас черный пояс второй степени по тхэквондо. Случалось пользоваться навыками на практике?

— Только на соревнованиях. — Она улыбнулась. — И недавно на Юкатане. Я была на каникулах, а тот парень меня сильно разозлил.

Фолетта улыбнулся и закрыл дело.

— Отлично. У меня есть для вас особое задание, но я должен быть абсолютно уверен, что вы справитесь.

Вот оно.

— Сэр, я справлюсь с пациентом.

— С пациентом? — Его глаза стали настороженными.

— Или с пациенткой. С делом. Испытайте меня. Я же здесь для работы, сэр.

Фолетта достал из ящика стола толстую коричневую папку.

— Как вам уже известно, на этом государственном объекте работа построена на вере в мульти-дисциплинарный командный подход. Каждый резидент находится под наблюдением отдельного психиатра, клинического психолога, социального работника, сиделки и ответственного за реабилитацию терапевта. Первой моей реакцией, когда я только прибыл сюда, было ощущение, что все это как-то уж чересчур, но с результатами их работы не поспоришь, особенно когда дело касается таких не совсем конкретных вещей как жестокое обращение с пациентами и подготовка их к участию в последующих судебных разбирательствах.

— Но не в этом деле?

— Нет. Я хочу, чтобы этого резидента вы рассматривали как моего пациента из той больницы, где я работал штатным психологом.

— Не понимаю. Вы привезли его с собой?

— Шесть месяцев назад наша клиника лишилась финансирования. Он определенно не может вернуться в общество, поэтому его нужно было куда-то перевести. Я знаю историю его болезни как никто другой и поэтому подумал, что для всех заинтересованных лиц меньшим из зол будет оставить его под моей опекой.

— Кто он?

— Официально его зовут Сэмюэль Аглер, хотя уже одиннадцать лет он не отзывается на это имя. А неофициально — он ходячая загадка. Ни свидетельства о рождении, ни прошлого, ничего. Но психопат и весьма агрессивен.

Доминика сглотнула.

— Что он сделал?

— В 2001 году, во время лекции в Гарварде, он напал на Секретаря Штата Пьера Борджию. Заявлял, что его жену и дочь украли «люди в черном», что правительство тайно удерживало его взаперти все эти годы. Характером он напоминает мула — это, кстати, его кличка. Видимо, получил ее за упрямство. Утверждает, будто он невинная жертва, будто он пытается спасти мир от амбиций безнравственных политиков.

— Простите, но я немного запуталась. Как именно он собирается спасти мир?

— Ответ на это можно найти в вашей родословной. Аглер — фанатик календаря майя. Утверждает, что послан сюда спасти человечество от катастрофы 21 декабря.

На четырех верхних этажах здания содержались сорок восемь пациентов. Здание делилось на северное и южное крыло, в каждом крыле располагалось по три подотдела — небольшие комнаты отдыха с диванами и телевизорами. Самые опасные пациенты содержались на седьмом — единственном этаже с автономным пунктом охраны.

Пол Джонс, которому уже исполнилось пятьдесят семь, заведовал охраной седьмого этажа и относился к данному объекту так же ответственно, как когда-то к своему блоку в тюрьме Поласки, в Арканзасе.

Доктор Фолетта представил их.

— Пол Джонс, мой новый интерн Доминика Вазкез. Мистер Аглер готов к интервью?

Джонс поежился.

— Он в изоляторе, как вы и назначили, но честно говоря, сэр, я не ждал нового интерна. И лучше отправил бы девушку к более спокойным клиентам с четвертого…

— У меня свои соображения. Впусти ее, я буду присматривать из-за стекла.

Джонс пробормотал что-то сквозь зубы, но провел Доминику через решетку к стальной двери изолятора.

— Слушай внимательно. Он может показаться тихоней, но резкие движения выводят его из себя. — Джонс передал ей нечто, похожее на толстую авторучку.

— Если я понадоблюсь, просто дважды щелкни кнопкой. Все пациенты седьмого этажа в кандалах, и я успею появиться и скрутить его. Он может попытаться тебя схватить, так что следи за своими волосами и не подходи близко.