В любом случае майя записали события, которые происходили на земле, скованной льдом: «Небо и земля, правда, существовали, но лики солнца и луны были еще совершенно невидимы». И Вукуб-Какиш сиял для людей, которые «потонули, и их природа есть природа сверхъестественных существ». Потоп можно объяснить таяньем ледников.

Первое же описание Вукуб-Какиша открывает его злобную природу: «был он очень надменным». Надменность — черта, присущая человеческому эго, а эго отвечает за темную часть человеческого существования. Слово «Свет» по отношению к Вукуб-Какишу означает власть, в его случае — власть интеллекта, позволившего Вукуб-Какишу манипулировать людьми, пережившими катастрофу: «Я буду теперь великим над всеми существами, созданными и сотворенными. Я есмь их солнце, их свет и их луна».

Высокомерие Вукуб-Какиша подтверждают следующие строки: «Итак, я солнце, я луна для всего человечества. Да будет это так, потому что я могу видеть очень далеко». И все же, при всей его силе и высокомерии, люди знали, что его злобная сила не от Бога: «Так говорил Вукуб-Какиш. Но Вукуб-Какиш не был в действительности солнцем; он лишь возгордился из-за своих перьев и своих богатств». Автор намекает на то, что у Вукуб-Какиша есть своя ахиллесова пята: «И видеть он мог только до той линии, где небо соединяется с Землей; не мог он видеть всего мира». Это сыграет свою роль в последующих главах.

В целом, «Пополь Вух» описывает мир, в котором человечество погибло от глобальной катастрофы. Каким-то образом племя киче-майя прибыло в этот мир в конце ледникового периода, но встретилось со злобным полубогом. Однако как бы ни был силен Вукуб-Какиш, он не мог видеть все — и это крайне важно, поскольку должен был появиться великий воин, чтобы бросить вызов злобному повелителю и освободить народ майя.

Страх толкал его на грань сумасшествия. Страх нашептывал нечто невнятное воспаленному мозгу, рыскал в темных уголках сознания. Прятался под кожей, душил способность связно мыслить. Страх, ранее блокированный лекарственными препаратами, вернулся к сценам, которые ядовитыми иглами впивались в его искалеченную психику: Менгеле в своей лаборатории в Аушвице ставит эксперименты над близнецами; католический священник смотрит на них дьявольскими глазами поверх скамей опустевшей церкви. Каждое видение вызывало вопль ужаса — новый штрих картины его нового существования, новой личности, плотно окутанной ужасом.

Проснись!

Пламя, пожиравшее мозг, опало, давая краткую передышку. Его окружила умиротворяющая тишина, разум спрятался в ракушку, пытаясь найти место, где его не достигнет голос демона-мучителя.

Он открыл глаза и увидел рассеянный серый свет. Он не мог осознать, где находится, кто он, как очутился здесь. Под босыми ногами была сухая земля, руки нащупали камень над головой.

Холодный ветер свистел где-то поблизости. Мэнни пошел на звук по извилистому тоннелю, и наконец вверху возникло пятно сияющего белого света. Подождав, пока глаза приспособятся, он продолжил путь.

Источником света оказалось яркое полуденное солнце на безоблачном синем небе.

Мэнни выкарабкался из пещеры и с изумлением уставился на горизонт, туда, где сияли заснеженные вершины гор. Он находился на большой высоте, воздух был резким и холодным. Набросив меховой плащ на смуглые плечи, он понял, что принадлежит к цивилизации индейцев. Моргнул, когда в правом виске запульсировала боль, и понял, что по коже течет кровь.

Воспоминания сами всплыли в сознании, пригасив новую волну страха.

«Я взошел на священную гору в поисках мудрости великого учителя, хотел узнать, как бороться с врагом. Когда я поднимался, камень выпал из-под моей руки и ударил меня по голове».

— Я — Чилам Балам, Пророк Ягуар, зерно зарождения Хун-Ахпу.

Темноволосый воин взглянул вниз, на свое королевство — плодородную долину, которую питали пресные ручейки, спадавшие с заснеженных вершин. По склонам гор там и сям спускались террасы, на которых были разбиты поля для зерновых. Город раскинулся под возделанными полями, в центре его располагались дворец и рынок, а далее — система акведуков и каналов, мостов и храмов — все, что присуще торговым городам Итцы. А за мостами расположились многочисленные жилища — дома тех шестисот двенадцати майя, которые очнулись с ним на берегу чужого моря, и их наследников.

Прошло тринадцать тунов с тех пор, как последователи Чилам Балама обрели новую жизнь в Новом Мире. Историки трактовали их прибытие как момент благословения, но Пророк Ягуар в Книге Совета описал другую историю.

Воздух в то время был куда холоднее ветра, который сейчас пробирал до костей Чилам Балама. Бушующее море соперничало по холоду с замершими горами. Пророк Ягуар и его люди не знали тогда причин происхождения этой застывшей воды, не имели понятия о том, как и почему она замерзла, не подозревали, сколько айсбергов тогда откололось от Южного полюса. Решив, что холодный климат строит здесь ледяные храмы для океанских богов, Балам повел своих людей на север в поисках тепла, еды и убежища.

Семь месяцев жестокой зимы уничтожили треть его последователей. Женщина Балама, его возлюбленная и вторая половинка его души, чуть не погибла от долгой болезни, ему пришлось тащить ее на волокуше. Они шли по голой земле и остаткам погибших цивилизаций, под их ногами хрустели изношенные временем кости ушедших.

Сочтя, что земля эта проклята, они двинулись дальше, вдоль побережья Южной Америки.

А затем в утреннем тумане перед ними замаячил знак великого учителя — трезубец высотой и шириной с пирамиду Кукулькана, вырезанный на склоне горы. Майя приблизились к входу в долину и обнаружили пресную реку, сбегавшую с гор к морю. В реке было много рыбы. По руслу этой реки они двинулись на восток и достигли густого леса, где росли фруктовые деревья со спелыми плодами и где водились животные. Бесчисленные речушки, сбегая с гор, приносили с собой плодородную почву.

Пророк Ягуар тут же объявил эту землю основой их будущего царства.

Следующие десять тун мир и процветание царили в Итце. Горы защищали их от плохой погоды, не было врагов, которых стоило бы бояться, ничто не мешало постройке города — поскольку вождь обладал широкими познаниями в сельском хозяйстве, архитектуре и инженерии.

Но в каждом Раю есть свой Змей, а у каждого вождя — противники. И вот сейчас Чилам Балам был вынужден снова подняться к священной пещере в надежде спросить великого учителя о том, как справиться с Вукуб-Какишем.

Это Женщина Кровь первой нашла пещеру. Она гуляла одна по берегу, прожив два туна в Новом Мире и все еще не родив ребенка. Она молилась создателям Трезубца, и тут заметила птиц, взлетавших с верхней площадки.

Чилам Балам потратил весь день, чтобы взобраться на вершину выгравированного трезубца, и еще час, чтобы взобраться на площадку у входа в пещеру. Он надолго остался в святом месте, где пил воду из источника и питался фруктами с деревьев.

Сама пещера уходила вглубь горы и была прибежищем другого легендарного мудреца.

Для майя учителем был Кукулькан, а для инков — Виракоча. Барельефы и иероглифы описывали создателя-учителя как бородатого белого мужчину с длинной шелковистой бородой и белыми волосами, с синими глазами и удлиненным черепом. Легенды индейцев Аймара в Южной Америке говорили о том, как во времена тьмы Виракоча поднялся из озера Титикака и принес свет. Как и Кукулькан, Виракоча принес своему народу великую мудрость. И так же покинул индейцев, ушел по воде Тихого океана.

Виракоча был так похож на Кукулькана, что Чилам Балам поначалу принял образ бледного пророка, появившийся перед ним в пещере, за древнего учителя майя. Виракоча объяснил, что оба учителя относятся к Хун-Ахпу — грядущему человечеству. Пророк Ягуар был избран, чтобы стать их семенем в Новом мире.