Противный звук, похожий на скрежет зубов.

Получив удар сбоку по лицу, Халли вскрикнул, отшатнулся, но выстоял.

Мгновением позже что-то острое впилось ему в горло. В голове помутилось, колени подогнулись. Где-то вдалеке вскрикнула Ауд, и этот крик словно выжег расползающийся по телу холод. Халли резко нанес удар троввским когтем. Раздался хруст. Хватка на горле тотчас ослабла. Халли услышан горестный вопль. Его ударило в грудь, отшвырнуло назад, он упал в снег, полетел кубарем и остался лежать в сугробе.

Перед глазами завертелись искры; он с трудом поднялся на ноги, отфыркиваясь от снега, забившего рот и ноздри. Коготь по-прежнему был у него в руке.

И что он услышал?

Завывал ветер. Где-то стучали осыпающиеся камни. Всхлипывала в темноте Ауд.

Халли пошел на звуки плача. Он двигался осторожно и все-таки наткнулся на нее. На ощупь он определил, что девочка сидит на земле.

— Я его снова ударила, — сказала она. — Но у меня нож сломался.

— Кажется, я его тоже ранил. Он сбежал, но скоро вернется, приведет остальных. Вставай, Ауд. Надо идти.

Он помог ей подняться на ноги. Они молча заковыляли дальше — и почти сразу же наткнулись на курган: все это время они, сами того не зная, были в паре шагов от границы. И тут они бросились бежать, забыв про больную ногу: перемахнули через гребень горы, едва не налетев сперва на один курган, потом на другой, и мчались вперед, пока не поняли, что курганы остались позади. Тогда они, задыхаясь, рухнули на засыпанный снегом вереск. Они были в безопасности. Далеко внизу мерцали желтые огоньки Дома Свейна.

Свейну хотелось в третий раз побывать в чертоге троввского короля, однако жену его брали сомнения.

— В третий раз они уж точно будут тебя ждать, — говорила она. — И поверь мне, на этот раз они тебя схватят! И что тогда? Сварят тебя как миленького.

Свейн сказал:

— Не тревожься. Не поймают они меня. Я для них слишком проворный. Как солнце сядет, поставь горшок на огонь: я вернусь к ужину.

И пошел на гору.

Вошел он в чертог троввского короля, миновал висящие кости и пылающий огонь, миновал и норы, где, свернувшись, спали троввы. Взяв с собой пылающую головню, начал он спускаться по лестнице, ведущей под землю. Он оглянулся назад, на далекий вход. Дневной свет начинал тускнеть. Хватит ли ему времени? Конечно!

Принялся он спускаться по лестнице, шел-шел и наконец очутился в огромном круглом зале, где горели огни, а посередине лежала груда сокровищ. Рядом с сокровищами стоял золотой трон, а на троне восседал троввский король, огромный и ужасный. Король тоже крепко спал и похрапывал.

«Проще простого!» — подумал Свейн. Он нагреб сколько-то золота себе в мешок, а потом подкрался к трону, держа наготове меч. Но в этот самый миг наверху, над землей, зимнее солнце опустилось за гору. И троввский король открыл свои багровые глазищи.

Увидев Свейна, крадущегося к нему с мечом в руке, он издал рев, от которого пробудились прочие троввы, и все они ринулись на Свейна, собираясь растерзать его в клочки. Однако Свейн увернулся и бросился в подземный ход, который приметил в скале рядом с троном. Он мчался во весь дух, но троввский король не отставал. Он несся за ним по пятам, размахивая длиннющими лапами и завывая во всю глотку. А следом неслись все остальные троввы, выкрикивая имя Свейна.

Свейн все бежал и бежал, освещая себе путь головней. Через каждые несколько шагов ему попадались развилки, и приходилось выбирать, куда свернуть. Иногда ход вел наверх, а иногда и вниз, и вот наконец Свейн совсем заблудился. «Делать нечего, — подумал он, — придется остановиться и как можно дороже продать свою жизнь!» Однако тут из узкого прохода, ведущего наверх, потянуло чем-то вкусным и очень знакомым.

— Ба, — воскликнул Свейн, — да ведь это же варится мой ужин! Этот запах я где угодно узнаю!

И он устремился вперед, а троввский король все мчался за ним по пятам.

Свейн бежал по извилистым ходам на запах похлебки, пока не увидел впереди слабый вечерний свет. Он пробил землю мечом, выпрыгнул наружу — и очутился на нижнем поле, у самого Дома! Однако Свейн не стал тратить время на то, чтобы радоваться впустую: он обернулся к дыре. Из нее высунулась башка троввского короля. Свейн взмахнул мечом, и башка покатилась по траве. Свейн подобрал ее — она все еще клацала зубами — и пошел домой. Войдя в чертог, он бросил ее на стол.

— Вот тебе подарочек! — сказал он жене. — И вот тебе еще немного сокровищ. Ты сегодня спасла мою шкуру!

Таков был последний визит Свейна в чертог троввского короля.

После смерти троввского короля, по мере того как Свейн взрослел, он все реже покидал свой чертог. Правда, он совершил еще несколько набегов на земли Рюрика и Кетиля, однако, несмотря на ожесточенные битвы, решающих побед ему одерживать не удавалось. Неизвестно, по этой ли причине, а может, оттого, что надвигающаяся старость омрачала его думы, но с годами нрав у Свейна сделался еще более жестоким, и решения, принятые им в чертоге, зачастую бывали непредсказуемы. Нередко, восходя на Сиденье Закона, он брал с собой меч, и многие из приговоренных не доживали до виселицы.

Некоторые считают, что Свейна начала раздражать спокойная жизнь в Доме и ему захотелось совершить еще какой-нибудь великий подвиг. И вот наконец однажды летом он разослал гонцов к остальным героям, прося о перемирии и предлагая собраться на совет, чтобы навсегда покончить с троввами.

В окнах чертога Свейна чернела тьма. Снаружи ветер гремел ставнями. Жаровни, развешанные вдоль стен, почти прогорели, и свет очага метался по плитам пола, как живая многорукая тварь.

Ауд и Халли, съежившись, сидели у огня. Оба молчали.

Халли налил себе неразбавленного вина и жадно его прихлебывая. После каждого глотка он искоса поглядывал на Ауд, на ее бледное лицо и спутанные волосы. Ее куртка была изодрана на груди, ткань прорезана почти насквозь. На руке у нее белела свежая повязка, опухшая лодыжка была туго перебинтована. Девочка глядела куда-то вдаль пустыми, невидящими глазами, сжимая свой кубок так, точно это была единственная вещь на свете, на которую она могла положиться.

Халли отхлебнул еще вина. Он-то отделался сравнительно легко. Правда, ворот куртки был разорван, и до шеи дотронуться было больно — он все еще чувствовал те места, где когти тровва впились в тело. Но если не считать всего этого да еще того, что он порядком продрог за часы, проведенные на горе, физически он не пострадал.

Когда они наконец после долгого и утомительного спуска вышли к Дому, навстречу им высыпали люди с факелами. Их уже разыскивали по полям. В основном все радовались, что они нашлись, и переживали из-за Ауд. Катла поспешно увела девочку в дом, а Халли принялся объяснять Лейву, Эйольву и всей собравшейся вокруг толпе, что они пошли гулять на пастбище, что Ауд поскользнулась и упала со скалы и все это время он вел ее домой. Его, конечно, отругали за то, что подверг гостью такой опасности, и все разошлись спать. К удивлению Халли, никто даже и не подумал подвергнуть сомнению рассказанную им историю. Его лжи поверили без вопросов.

Халли пил вино и смотрел в огонь. Предания, ложь, предания лгут…

Проблема была в том, что предания оказались правдой.

Там действительно водятся троввы. Они поджидают за границей. Граница не пускает их в долину, как и говорится в легендах. Другого объяснения быть не может. А это, в свою очередь, означает, что Свейн и другие герои действительно разгромили троввов в Битве на Скале много веков назад. Это означает, что герои в самом деле существовали и совершили этот подвиг. Что курганы действительно до сих пор охраняют долину. И что за ее пределами, на вершинах, подстерегают и ждут своего часа троввы.

Это означает, что выхода нет.