Вот вечером легли все спать. Кемине тоже разостлал в сторонке свою постель. Пир, думая, что Кемине уже заснул, повернулся к своей жене. Кемине услыхал это и крикнул:

— О высокочтимый, а ведь вы начали дело, не сказав «бисмилла»! Теперь ребенок, который у вас родится, будет сатанинским. Он совратит всю Хиву и не даст житья людям!

— От этого проклятого нет нам покоя ни днем, ни ночью, — пробурчал пир и лег спать.

Каждому из своих сопи пир поручал какую-нибудь работу. Однажды он заставил Кемине вместе с другим сопи сторожить ток.

Вот ночью на ток забралась свинья. Товарищ Кемине спросил:

— Что это?

— Точно не знаю, — отвечал Кемине, — но по реву похоже на нашего пира, а по визгу — на госпожу — его жену.

В то время когда Кемине был еще сопи, он получил известие, что у его семьи кончился хлеб и она голодает. Кемине тотчас отправился к пиру и стал просить:

— Мой пир, когда же наконец вы мне поможете?

— Я помогу тебе в день светопреставления, [98]отвечал пир.

Тогда Кемине сказал:

— Если вы собираетесь мне помочь в день светопреставления, то оно уже разразилось в моем доме. Дайте хоть немного зерна.

Но пир и горсти зерна не дал Кемине, и Кемине ушел, на прощание сказав:

— Лучше дэв, который будет тебе другом, чем ангел, от которого нет пользы.

Как-то один бай позвал пира Кемине к себе в гости. Пир взял с собой Кемине, и они отправились. Шли они рядышком, и вдруг перед ними оказался полноводный арык. Кемине с пиром долго стояли на берегу и совещались. Наконец они решили перейти арык вброд. Пир сказал Кемине:

— Ну, мулла Кемине, входите же в воду.

А Кемине отвечал:

— О высокочтимый, при вас я не решаюсь сделать первый шаг.

Делать нечего, пир вошел в воду первым. Когда он достиг почти середины арыка, Кемине крикнул: «Я пирим!» [99] — и прыгнул на пира.

Пир весь вымок и закричал:

— Ну что же ты наделал!

— О высокочтимый, — ответил ему Кемине, — помните, как я однажды просил у вас зерна и вы мне сказали: «Я помогу тебе в день светопреставления, когда ты будешь переходить мост Сират». [100]Так вот: чем помогать в день воскресения из мертвых, не лучше ли было помочь мне еще в этой жизни.

Расстроенный пир в тот день так и не смог пойти в гости к баю, и они вернулись назад.

Однажды Кемине поранил себе ухо. Оно вспухло и раздулось. Пир увидел это и сказал:

— Мулла Кемине, не у осла ли ты взял свое ухо?

— Да, высокочтимый, — отвечал Кемине. — Ведь вы у него взяли ум, а я, чтобы не остаться ни с чем, взял у него ухо.

В одном собрании какой-то человек пустил ветры и испортил воздух.

— Ба, вроде бы пахнет вонючим Кемине? — сказал пир.

Но тут тот же молодец вторично издал те же звуки.

— Ба, вроде бы это голос нашего пира? — сказал Кемине.

Пир Кемине долгое время болел. Кемине сговорился с двумя сопи, и они отправились проведать пира.

Кемине объяснил сопи, что они должны говорить, когда придут к пиру. Один из сопи первым вошел к пиру, поговорил с ним о здоровье и спросил:

— О высокочтимый, что это вы хрипите, как пес?

Пир так разозлился на сопи, что не мог издать ни звука. Затем вошел другой сопи и тоже стал расспрашивать пира о здоровье. Пир пожаловался ему:

— Вот приходил такой-то сопи и сравнил меня с собакой.

— Ах, да не слушайте его болтовню. Ну, сболтнул и ушел, — сказал второй сопи. — Даст бог, поправитесь, вернется к вам аппетит, станете есть и пить и разжиреете, как кабан.

Эти слова вызвали у пира еще больший гнев. Наконец вошел Кемине. Обозленный обоими сопи пир стал жаловаться:

— Мулла Кемине, если бы ты только слышал: один сопи сравнил меня с собакой, а другой — со свиньей!

— О высокочтимый, не беспокойтесь, я отплачу пиру этих сопи тем же! — отвечал Кемине.

Кемине всю жизнь ходил в рваном тулупе. Этот тулуп был такой старый, сплошь покрытый заплатами, что за ними не было видно той овчины, из которой он был когда-то сшит.

Однажды, когда Кемине был где-то в гостях, собравшиеся вокруг него невежи спросили:

— Мулла Кемине, скажи, когда был сшит твой тулуп?

— Не затрудняйте меня такими вопросами, — отвечал Кемине, — потому что на моем тулупе есть места, сшитые пять лет назад, и есть места, сшитые десять лет назад. Поэтому спрашивайте о каком-нибудь точном месте.

Как-то раз сопи, вдоволь наслушавшись от Кемине острых словечек насчет его пира и других, спросили Кемине:

— Где ты хранишь свой мешок с остротами? Мы хотим его украсть.

— Если вам требуется мой мешок с остротами, то украдите мой тулуп. Под каждой его заплатой — остров словцо, — отвечал Кемине.

Кемине всегда, и зимой и летом, ходил в своем сорок раз чиненном тулупе. Однажды он гостил у какой-то женщины. У нее была уже довольно большая дочь. Из-за чего-то девочка расплакалась. Женщина стала успокаивать дочь, и в это время ее взгляд упал на тулуп Кемине. А тот — весь пестрит заплатами: из кусков старой кожаной торбы, лоскутьев разноцветных материй и тому подобного. От прежней овчины ничего не осталось. Тут женщина улыбнулась и сказала девочке:

— Замолчи, а не то я отрежу у тебя ухо и сделаю из него заплату на тулуп муллы-аги!

— Ах, молодка, — заметил Кемине, — если уж ты собралась ставить заплаты, то у вас и самих найдется немало подходящих дырявых и рваных мест.

Под вечер Кемине, накинув на плечи свой тулуп, отправился в собрание к одному из соседей. Дойдя до двери, он поскользнулся и с грохотом упал. Кемине тотчас вскочил и, сделав вид, что ничего не случилось, вошел и поздоровался.

— Что это, мулла Кемине, ты падаешь возле самой двери? — спросили его.

— Да нет, я не упал. Это свалился на землю мой тулуп, — отвечал Кемине.

— А не слишком ли было много шума для тулупа? — спросили сидевшие.

— А это потому, что в нем был я, — отвечал Кемине,

Однажды ночью в юрту Кемине залез вор и, взвалив на спину все съестные припасы, что были, ушел.

А Кемине услышал это, разбудил жену и сказал:

— Эй, пошли. Нас, видно, переселяют, бери, что осталось, и пойдем.

Кемине схватил жену за руку, и они отправились следом за вором. Через некоторое время вор услыхал за спиной чей-то шепот, оглянулся и увидел, что за ним идут Кемине с женой.

— Эй, а вы куда идете? — спросил вор.

— А мы решили, что вы помогаете нам переселиться, — отвечал Кемине.

Однажды пришел в юрту Кемине нищий ходжа. Поглядел туда-сюда, а в юрте ни есть, ни пить нечего. В то время у Кемине была одна-единственная коза с козленком.