— За три часа, — отвечали они.

— Вы лжете! — сказала злая пери и прогнала их.

Позвала она двух других пери и спросила:

— Сколько времени вам нужно, чтобы добраться туда и обратно?

— Два часа, — отвечали они.

— Ладно, — сказала злая пери и отправила их.

Пери эти летели очень быстро, и каждая из них, улучив по пять минут, провела время с юношей.

Пришел Маммед к хану и сказал ему:

— Хан-ага, вот молитва, можешь глядеть, но я ее тебе не отдам.

— Молодец, — проговорил хан. — А теперь, чтобы кончить с этим, выстрой для меня дворец, и чтоб у него было четверо ворот, и пусть у одних ворот будет лето, у других — Осень, у третьих — зима, а у четвертых — весна.

— Тогда, хан-ага, пусть с этого дня никто не стреляет голубей и соколов, — сказал Маммед.

Хан разослал в народе приказ. А Маммед поджег волосы злой пери, и тотчас прилетела стая голубей. Злая пери вошла в дом Маммеда, села с ним рядом, а другие пери стали прислуживать.

— Ну, Маммед, что с тобой случилось? — спросила злая пери.

Маммед рассказал о повелении хана. Тогда злая пери приказала:

— Сегодня же ночью постройте дворец, как велел хан.

Пери построили дворец. Назавтра хан пришел к Маммеду и сказал:

— Молодец, Маммед, теперь пойдем во дворец.

Маммед согласился, и они пошли во дворец. Смотрят, а там все сделано еще лучше, чем приказал хан. Вернулся хан домой и уселся, не зная что делать. Решил он посоветоваться с тем «другом» Маммеда.

— Вели ему принести известия от твоих умерших родителей, — посоветовал тот.

Хан позвал Маммеда и сказал ему:

— Маммед, все, что я приказывал, тобой исполнено, а теперь принеси-ка ты мне вести от моих умерших родителей.

— Ладно, — согласился Маммед.

Маммед пришел домой и посоветовался со своими женами. Злая пери сказала:

— Пойди к хану и попроси, чтобы свалили вместе десять вьюков дров. Скажи, что ты собираешься улететь вместе с дымом.

Маммед пришел и сказал:

— Хан-ага, вели сложить десять вьюков дров.

Хан велел сложить десять вьюков дров, Маммед забрался наверх, и дрова подожгли. Тут прилетели две пери и, подхватив Маммеда с обеих сторон, унесли домой. Злая пери написала письмо как бы от имени умерших родителей, друзей и близких хана. И будто бы от отца хана особо приписала так: «Здесь страна как страна и дом как дом. Пусть мой сын придет сюда. Я уже не справляюсь с ханской властью, стал стар. Поэтому пусть мой сын непременно сюда придет».

Через несколько дней Маммед пришел к хану и отдал ему это письмо.

— Как ты вернулся, Маммед? — спросил хан.

— Пусть тебя не заботит то, как я вернулся. Разве я не принес тебе письмо от твоего отца? — отвечал ему на это Маммед.

Прочитал хан письмо, и захотелось ему отправиться к своему отцу. Велел он снова сложить несколько вьюков дров, забрался наверх со своими друзьями и близкими и приказал поджечь дрова. Вокруг хана стал подыматься густой дым, и хан закричал:

— Ай, я не взлетаю!

— Не беспокойся, взлетишь, когда вспыхнет пламя! — крикнул Маммед.

Так хан и друзья хана сгорели. А Маммед сказал людям:

— Меня спасли пери, а с этими покончено. Выбирайте теперь ханом, кого хотите.

Общество посадило на ханский трон Маммеда. Стал Маммед ханом, и вот однажды, когда злая пери ложилась спать, он вздохнул.

— Почему ты вздыхаешь? — спросила его пери.

И Маммед попросил ее перенести к нему его отца. Тогда злая пери приказала двум другим пери:

— Ступайте перенесите родителей Маммеда.

Пери отправились, подхватили Бахаветдина-Верблюда и его жену в то время, когда те спали, и тихонько перенесли их в прекрасный дом. Бахаветдин-Верблюд открыл глаза и проговорил:

— Жена, а жена, думается мне, что мы умерли и попали на тот свет.

— А я думаю, — сказала жена, — что это Маммед перенес нас в этот дом, где пахнет всякой всячиной.

— Да нет, — возражал Бахаветдин, — мы, наверное, умерли и попали в рай.

Через некоторое время появились Маммедджан и пери. Поздоровались они с родителями, и все стали друг друга расспрашивать.

— Сынок, а как здоровье нашей родни? — спросил Бахаветдин.

— Я сам хочу спросить тебя о наших родственниках, отец, а ты спрашиваешь у меня, — отвечал Маммед.

— Так разве мы не умерли и не попали на тот свет? — спросил тогда Бахаветдин.

— Нет, отец, вы не умерли и находитесь на этом свете, — сказал Маммед.

И тут отец с сыном и все кругом возрадовались.

В древние времена жил один великий падишах. Он очень гордился своей справедливостью и щедростью. «Существует ли в мире падишах более справедливый и щедрый, чем я? Есть ли в моем народе хоть один человек, недовольный мной? А как мой народ относится ко мне? Все-таки нет в мире падишаха справедливее меня!» — так думал он. Желая узнать, верно ли это, падишах каждый вечер в ином обличье бродил неузнанный среди народа.

Однажды вечером, в то время когда и люди спали, и собаки дремали, падишах подошел к одному дому и услышал шепот. Прислушался падишах — разговор ведут о нем. Стал падишах слушать. А в доме было трое друзей: одного из них звали Аман, другого — Шакурбан, а третьего — Йоламан. У каждого из этих бедняков было в душе желание, и, не подозревая, что их слушает падишах, они завели между собой разговор. Первым начал Аман:

— Говорят, что наш падишах справедлив и щедр, все раздает. Но разве отдаст он мне свою любимую жену? Вот если бы он это сделал, тогда я бы поверил в его щедрость.

Потом заговорил Шакурбан:

— Вот подарил бы мне наш падишах хурджин золота и серебра, да в придачу своего коня с полной сбруей, раз он так щедр. Тогда бы и я поверил в его щедрость.

А потом сказал Йоламан:

— Эх вы, дурни, болтаете невесть что. Разве вы не слыхали пословицу: «Чем зависеть от недостойного, лучше утопиться в глубокой реке». Я часто слыхивал от своего отца: «Слаще всего на этом свете еда, добытая своим трудом», и потому я не хочу кланяться и выпрашивать что-либо у падишаха, а хочу все добывать своим трудом. Чужого богатства мне не нужно. К тому же сокровища падишаха — это слезы народа. Разве вы этого не знаете?

Выслушав речи троих приятелей, падишах вернулся домой. На следующее утро он встал, позвал своего везира и приказал ему:

— В таком-то месте есть трое людей. Ступай и поскорей приведи их сюда.

Везир, исполняя волю падишаха, пошел, отыскал тех людей и привел к падишаху. А падишах подозвал их и приказал:

— А ну-ка, расскажите, о чем вы беседовали вчера вечером?

Те трое удивились, поглядели в изумлении друг на друга, и каждый подумал: «Видно, падишах слышал наши разговоры. Теперь придется говорить все как есть, ничего не поделаешь».

Тогда Аман первым начал правдиво пересказывать то, что падишах услышал накануне вечером:

— О падишах, я говорил так: «Если наш падишах щедр, то не отдаст ли он мне свою любимую жену?»

Потом заговорил Шакурбан:

— А я сказал: «Если наш падишах щедр, то, может быть, он даст мне хурджин золота и серебра, да в придачу своего коня?»

Затем сказал Йоламан:

— Ну а я говорил, что ничего не нужно просить у падишаха, что мне не требуется чужого богатства, я все добуду сам.

Тогда падишах отдал свою любимую жену тому, кто просил жену, другому дал денег и коня, а Йоламану не дал ничего и велел прогнать его. Йоламана прогнали.

Аман со своей женой и Шакурбан со своим конем и хурджином, полным золота и серебра, друг за другом вышли из города и встретились с Йоламаном. Затем трое приятелей пустились в путь. Аман с женой — пешком, Шакурбан — верхом, а следом за ними Йоламан — тоже пешком. После долгого пути они устали и наконец решили остановиться отдохнуть. Тут Аман и говорит жене, советуясь с ней: