Шиничи одной рукой выломал деревянную колонну, подпиравшую крышу, продемонстрировав свою подлинную силу. Дамон ослепительно улыбнулся. Елена поняла – он предвкушал то, что сейчас произойдет, и ему было наплевать на то, что щепки могут нанести ему множество мелких ранок.

Именно тогда, в самый разгар, Елена крикнула:

– Дамон! Посмотри вниз! Бонни!

До этого, казалось, ничто не могло отвлечь Дамона – он решил во что бы то ни стало узнать, где его брат, или убить Шиничи в попытках выяснить это.

Но теперь, к легкому удивлению Елены, Дамон немедленно повернул голову. Он посмотрел вниз.

– Клетку! – крикнул Шиничи. – Сделайте мне клетку.

Со всех сторон потянулись ветки деревьев, они пытались отрезать Шиничи вместе с Дамоном от внешнего мира, изолировать их.

Люди-деревья отклонились назад еще больше. Бонни больше не могла терпеть – она закричала.

– Видишь? – засмеялся Шиничи. – Все твои друзья будут мучиться перед смертью как она – а то и сильнее. Мы заберем вас всех, одного за другим!

Вот тут-то Дамон, похоже, окончательно потерял голову. Он стал двигаться как ртуть, как вспышка пламени, как зверь, рефлексы которого были намного быстрее рефлексов Шиничи. В его руке оказался меч – без сомнений, он появился там благодаря волшебному ключу, – и этот меч стал рубить ветки, пытавшиеся запереть его. Потом он оказался в воздухе, во второй раз за этот вечер перелетев через перила крыши.

Но теперь Дамон идеально держал равновесие. Ни о каких переломанных костях и речи быть не могло – он изящно, по-кошачьи приземлился прямо около Бонни. Его меч описал вокруг Бонни огромную дугу, и все крепкие, похожие на пальцы кончики ветвей, державшие ее, оказались рассеченными.

Через секунду тело Бонни поднялось в воздух – ее держал на руках Дамон, легко соскочивший с грубо вытесанного алтаря и исчезнувший в тени у дома.

Елена выдохнула – до этого она задерживала дыхание – и вернулась к своим делам. Теперь ее сердце билось сильнее и чаще – от радости, от гордости, от благодарности, – когда она скатывалась по колючим, острым как лезвия иглам и словно бы ниоткуда возникла рядом с Мисао. Та попыталась нырнуть в сторону, но опоздала.

Елена крепко схватила лисицу за шкирку. Мисао испустила какую-то странную лисью жалобу и с такой силой вонзила зубы в руку Елены, что той показалось, будто они сейчас сомкнутся. Елена до крови закусила губу, чтобы не закричать.

Тебя растопчут, и ты умрешь и превратишься в перегной, сказало дерево на ухо Елене. Твой род станет пищей для моей семьи. Это был голос очень древнего существа, зловещий и очень, очень жуткий.

Ноги Елены среагировали моментально, даже не удосужившись посоветоваться с разумом. Они резко оттолкнулись от ветки, и у нее за спиной снова развернулись золотые крылья, похожие на крылья бабочки. Они не хлопали, а слабо подрагивали, держа ее прямо над алтарем.

Елена приподняла к себе рычащую лисью морду, так что она оказалась на одном уровне с ее лицом, – но не очень близко.

– Где две половинки лисьего ключа? – спросила она. – Отвечай, или я отрежу тебе еще один хвост. Клянусь. Не обманывай себя – ведь от этого пострадает не только твоя гордость. В этих хвостах скрыта твоя Сила. Что будет, когда у тебя не останется ни одного?

– Стану как все люди – кроме тебя, уродина.

Мисао опять захохотала, и смех был похож на прерывающееся дыхание собаки. Лисьи уши были прижаты к голове.

– Отвечай на вопрос.

– Ты все равно не поймешь моего ответа. Если я скажу тебе, что одна половинка спрятана в инструменте серебряного соловья – ты хоть что-нибудь поймешь?

– Значит, придется объяснить чуть более внятно.

– Если я скажу тебе, что одна половинка спрятана в танцевальном зале Блодьювед, ты сможешь ее найти? – И она снова оскалилась, часто дыша, делая намеки, которые не означали ничего – или что угодно.

– Таков твой ответ?

– Нет! – неожиданно взвизгнула Мисао и задрыгала лапами, как собака, которая возит ногами по грязи. Только вместо грязи был живот Елены, которой показалось, что лапы лисицы сейчас продырявят ей внутренности. Она почувствовала, что ее майка рвется.

– Я уже сказала: я с тобой не в игрушки играю! – крикнула Елена. Она подняла лисицу левой рукой, которая уже ныла от усталости. Правой она крепче взяла ножницы.

– Где первая половина ключа? – спросила Елена.

– Поищи сама! Надо всего-то обшарить весь мир и каждый куст в придачу.

Лиса снова попыталась впиться в горло Елены, и на этот раз ее острые зубы действительно царапнули плоть.

Елена усилием воли заставила себя поднять Мисао еще выше.

– Тебя предупреждали. Не говори потом, что ты не знала или что у тебя есть основания жаловаться.

Она щелкнула ножницами.

Мисао издала визг, который почти растворился в общем шуме. Елена, чувствая, что устает все больше и больше, сказала:

– Брось наконец прикидываться. Посмотри на землю. Тебе никто ничего не отрезал. Ты просто услышала, как щелкнули ножницы, и стала орать.

Мисао попыталась заехать Елене когтем в глаз, и ей это почти удалось. Ну что ж. Теперь совесть Елены была чиста. Она не собиралась мучить лисицу – она собиралась отобрать у нее Силу. Ножницы залязгали – щелк, щелк, щелк, Мисао визжала и изрыгала проклятия, но люди-деревья, стоящие под ними, стали уменьшаться в размерах.

– Где первая половина ключа?

– Если отпустишь меня, я скажу.

Голос Мисао вдруг стал не таким пронзительным.

– Под честное слово? Ты это серьезно?

– Под честное слово. Слово китсунэ. Пожалуйста! Нельзя отрезать у лисицы ее настоящий хвост! Именно поэтому, когда ты отрезала другие, мне не было больно. Это мои знаки чести. Но мой настоящий хвост – посередине, с белым кончиком, и, если ты отрежешь его, будет и кровь, и след.

Мисао, судя по виду, признала свое поражение и была готова пойти на переговоры.

Елена понимала, что слепо доверять глупо, разум и сердце хором твердили ей, что верить этому существу нельзя. Но ей очень хотелось поверить, очень хотелось надеяться…

Она медленными зигзагами спустилась вниз, так что лисица оказалась у самой земли – искушение разжать пальцы и бросить ее с высоты в шестьдесят футов Елена все-таки поборола. Потом она сказала:

– Итак. Ты дала слово чести. Я жду ответа.

Шесть человек-деревьев вокруг ожили и двинулись в их сторону, выставив скрученные жадные пальцы-ветки.

Но Елена была начеку. Она не отпустила Мисао – просто ослабила хватку. Теперь она снова сжала ее изо всех сил.

Волна Силы вытолкнула ее в воздух, и она взмыла вверх, мимо крыши, мимо разъяренного Шиничи и рыдающей Кэролайн. Потом она встретилась взглядом с Дамоном. Его глаза были полны жаркой, бешеной гордостью за нее. А она была полна жаркой, бешеной страстью.

– Я не ангел, – провозгласила она тем, кто каким-то образом умудрился этого еще не понять. – Я не ангел и не дух. Я Елена Гилберт, и я побывала на Той Стороне. И сейчас я готова сделать все, что должно быть сделано, в том числе и накостылять кому надо.

Внизу послышались какие-то возгласы; Елена сначала не поняла, от кого они исходят. Потом она сообразила, что это кричат остальные. Ее друзья. Миссис Флауэрс и доктор Альперт, Мэтт и даже безумная Изабель. Они подбадривали ее – и вдруг оказалось, что она их видит, потому что двор неожиданно залил дневной свет.

«Это я сделала?» – недоуменно подумала Елена и поняла, что непонятно как, но именно она это сделала. Она осветила поляну, на которой стоял дом миссис Флауэрс, в то время как окружающий лес оставался темным.

Может, я могу сделать что-то большее, подумала она. Превратить Старый лес во что-то помоложе и не такое злое.

Будь у нее побольше опыта, она никогда не решилась бы на это. Но здесь и сейчас она чувствовала, что может справиться с чем угодно. Она оглядела Старый лес вокруг нее, быстро крикнула: «Крылья Очищения!» – и увидела, как у нее за спиной разворачиваются огромные крылья – свежие, переливчатые, как крылья бабочки, – а потом они становятся больше, а потом еще больше.