Ведь Джоселин теперь принадлежит ему, разве нет? Как-никак она его законная супруга. Но разве это означает, что она непременно должна любить его? Он вдруг вспомнил, как, стоя у алтаря, недвусмысленно дал ей понять, что их брак будет оставаться чисто номинальным. Он даже не дал ей возможности сказать, чего хочет она сама.

Ах да, кажется, она все-таки успела предупредить, что не намерена мириться с его изменами. Как будто у него есть время или желание смотреть на других женщин! Если вспомнить, как они с Джоселин проводят ночи, опасность умереть неудовлетворенным ему явно не грозит.

Так чего же он хочет? Ее.

Он хочет ее.

Оба избегали упоминать об утренней ссоре. И к радости Девона, в постели его ждала та же пылкая, страстная Джоселин, к которой он уже успел привыкнуть. Он поклялся, что сделает все, чтобы заставить ее забыть обо всей боли и обидах, которые она вытерпела от отца, даже если на это потребуется вечность. Позже, тем же утром, он повез ее за город завтракать. Конечно, Девон отлично знал, что встретит парочку старых приятелей, которые примутся допытываться, как это его угораздило жениться, да еще так неожиданно. Так и вышло. Однако, проведя в их обществе, несколько минут, Девон вдруг с удивлением почувствовал, что начинает скучать. К тому же Джоселин куда-то исчезла – одно это уже выводило его из себя, потому что по какой-то ему самому непонятной причине Девон предпочитал, чтобы она постоянно была у него на глазах.

Он твердо решил не дать ей ни малейшего повода жаловаться на его невнимание – особенно после того, что произошло в парке. И тем более после того, как его личную жизнь принялись обсуждать в газетах.

Девон быстрыми шагами пересек лужайку и обнаружил жену, сидящей под голубым шелковым зонтиком в обществе еще нескольких молодых дам и довольно заносчивого француза, графа де Вобана, аристократа и эмигранта, и его очаровательной и невероятно распутной сестры Соланж. Девон нахмурился – не самая лучшая компания для его жены, угрюмо подумал он. Он вдруг поймал себя на том, что, на фоне его распутных приятелей чистота и порядочность его жены действуют на него как-то удивительно благотворно.

Он не спеша, направился к их маленькой компании. И тут же, к вящему своему неудовольствию, заметил, в какую соблазнительницу мало-помалу превратилась его жена. Он не мог оторвать от нее глаз. Вот она в ответ на какое-то замечание Соланж изящно пожала узкими плечами, и сердце Девона гулко забилось. Потом он услышал ее серебристый смех, заметил кокетливую улыбку, которую она послала французскому графу, о котором ходили темные слухи, – поговаривали, что он предпочитает мальчиков, во всяком случае, он имел наглость во всеуслышание объявить, что среди английских леди нет ни одной по-настоящему красивой женщины, – и машинально ускорил шаги.

Однако первое, что Девон услышал, подойдя к ним, – это то, как господин граф, поцеловав кончики пальцев, назвал его жену прелестной.

– Мы с Соланж хотим пригласить вас обоих летом приехать в наш замок, – вопросительно оглянувшись на Девона, объявил Вобан.

Лорд Боскасл, не удостоив седовласого аристократа взглядом, покосился на внезапно смутившуюся жену. В чем дело? Неужели она боится его? Думает, что он рассердится, если она ненадолго выберется из своей раковины?

– И что вам ответила моя жена? – с интересом спросил он.

Француз недовольно фыркнул:

– Что ей нужно спросить вашего согласия. Но я уверен, вы не сможете ей отказать. Тем более что благодаря окончанию войны дороги стали намного безопаснее.

– Правда, сам замок изрядно разрушили победители Бонапарта, – с извиняющимся видом вмешалась Соланж.

Граф слегка нахмурился.

– Верно… хорошо хоть яблони остались.

– Вы предлагаете отправиться в такую даль ради того, чтобы полюбоваться яблонями? – пробормотала Джоселин, бросив на мужа долгий взгляд.

От этого ее взгляда в голове у Девона внезапно, будто что-то взорвалось. Неужели… она кокетничает с ним? Он с трудом подавил желание схватить ее за руку и немедленно отвезти домой, где она будет принадлежать ему – ему одному. Может быть, Джоселин тоже не может забыть прошлую ночь? Дьявольщина, и чего ему только взбрело в голову привезти ее сюда? В конце концов, проявлять внимание к собственной жене вполне можно и дома.

Граф де Вобан уронил монокль.

– В наших фамильных оранжереях растет запретный плод, – тонко усмехнулся он. – Поверьте, ничего слаще я в жизни своей не пробовал!

Девон перевел взгляд на жену, ожидая, что она скажет. К его облегчению, она лишь рассмеялась. Джоселин – самое очаровательное существо на свете, подумал про себя Девон, и ему совершенно не обязательно видеть, какими глазами смотрят на нее другие мужчины, чтобы это понять. Может, до сих пор он и пренебрегал обязанностями мужа, но больше этого себе не позволит.

По дороге домой они с Джоселин не обсуждали полученное ими приглашение. Однако эта сцена навела Девона на неожиданную мысль. Может, Джоселин всегда обладала особой женской притягательностью – просто ему не хотелось этого признавать?

Он уже понял, что она готова была полюбить его… возможно, даже это произошло в их первую брачную ночь. А он, сколько было сил, старался закрывать на этого глаза.

Будучи одним из Боскаслов, он привык, что женщины сами вешаются ему на шею, и не слишком дорожил своими любовными победами. Да и может ли мужчина гордиться тем, что завоевал сердце собственной жены? Может – потому что именно этого он и хотел. Девон мечтал покорить не только ее тело, но и душу, добиться ее полного доверия – иначе говоря, стать повелителем ее души и тела.

– Я сегодня почти тебя не видела, – заметила Джоселин, когда они вошли в дом. – Надеюсь, ты приятно провел время со своими друзьями? – отдав дворецкому перчатки, поинтересовалась она.

Девон молча проводил глазами поднимавшуюся по лестнице жену. Он даже не сразу сообразил, что она не стала ждать, пока он ответит. Обычный вежливый вопрос, не более того, с горечью подумал он. Можно подумать, перед ней просто знакомый, а не муж. Сердце у него защемило. Она держалась с поразительным достоинством – отчужденно, холодно и замкнуто.

– Замечательно, – проворчал он. – Лучше не бывает.

– О, это чудесно, – беззаботно бросила она. – Я тоже повеселилась. Поразительно, как эти французы умеют наслаждаться жизнью!

Девон вдруг поймал себя на том, что злополучный граф де Вобан сейчас интересует его меньше всего.

– Ты же знаешь, он не любит женщин.

Джоселин обернулась. На губах у нее играла загадочная улыбка.

– Говорят…

– Уверяю тебя, так оно и есть.

– Мне это безразлично, Девон, – тем же беззаботным тоном бросила она.

Опешив, он молча смотрел, как она скрылась за дверью своей комнаты. Похоже, Джоселин дразнит его. Но он не такой дурак, чтобы попасться на этот крючок. А может быть, она сознательно хочет вызвать его ревность?

Тем же вечером он повез жену на тихий званый ужин, который давал у себя дома герцог Данхилл, один из старинных друзей его семьи. Его светлость уже одиннадцать лет как овдовел. Он был очень привязан в своей простоватой, но очень милой жене и, судя по всему, не стремился обзавестись ни новой супругой, ни любовницей. Оставшись вдовцом, он всецело посвятил себя политике и общественной жизни. Теперь его занимали только два вопроса – борьба с рабством и тюремная реформа.

Герцогу уже стукнуло шестьдесят два года – это был грубоватый на вид старый аристократ, становившийся все нетерпимее с каждым разом, когда Девон приезжал его навестить, – к счастью, такое бывало нечасто. Девон, уважая старого герцога, старался при этом, насколько возможно, избегать его общества.

Данхилл задирал каждого, кто имел неосторожность заехать к нему в гости. Девон боялся, что Джоселин, не привыкшая к его ершистым манерам, растеряется или вообще обидится.

– Герцог на редкость сварливый старикашка, – шепотом предупредил он, пока они ждали под дверью. – Он презирает общество.