– Господи, ну и зрелище! Она едва не вышибла из миссис Кранли дух. Что за бес вселился в эту женщину!
– Если бы ты хоть часть дня бывал трезвым, то знал бы это не хуже меня! Джоселин – любовница Боскасла. Он, как последний дурак, позволил, чтобы его застигли на месте преступления, когда они с этой невзрачной девицей развлекались в башне. И теперь вынужден на ней жениться.
– А кто его застукал? Небось, ее отец?
– Вот именно – сэр Гидеон собственной персоной. Могу только сказать, что Джоселин, скорее всего, унаследовала бешеный нрав своего папаши. Мой дядя в свое время рассказывал, что у него есть гнусная привычка избивать…
Голоса стихли вдали. Чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота, Джоселин рванулась в сторону, пытаясь высвободиться из объятий Девона. Этот джентльмен, будь, проклят его болтливый язык, допустил, по крайней мере, одну ошибку. Если уж речь зашла об отце, она могла бы многое рассказать о нем, но скорее бы умерла, чем сделала это. Оставалось только надеяться, что слухи о сэре Гидеоне еще не дошли до Девона.
Джоселин попыталась уйти.
Девон быстро обернулся. В глазах его мелькнуло удивление.
– Джоселин…
– Все в порядке, – сдавленным голосом пробормотала она.
– Проклятие… так как насчет того, чтобы вернуться в дом потихоньку от всех? – крикнул он ей вдогонку.
Джоселин, не ответив, только молча покачала головой и слепо двинулась к дому. Ничего не видя от слез, она вышла на дорогу, ведущую к замку, радуясь, что Девону хватило ума не броситься за ней вдогонку.
Он смотрел, как она удаляется с грацией и достоинством принцессы королевской крови – принцессы, преследуемой по пятам свитой постыдных воспоминаний. Он собирался сделать вид, что ничего не слышал. Или лучше оградить ее от града язвительных и насмешливых замечаний, которые им довелось подслушать? Но Джоселин не дала ему возможности сделать ни то ни другое.
И вот теперь, размышляя об этом, он гадал, что расстроило ее сильнее: сплетни, ходившие о нем и Лили, или намек на жестокость ее отца? Если бы Джоселин, словом или жестом намекнула ему… Но она этого не сделала.
И все же он успел заметить стыд и унижение, исказившие ее лицо, когда она, отвернувшись, бросилась бежать. И, как истинный Боскасл, готов был немедленно ринуться на ее защиту. Но разве ему под силу спасти ее от ран прошлого? По правде сказать, ему самому было тошно слушать, как чужие люди судачат о ее унижении. И что самое страшное, часть вины за это лежит и на нем.
Он увидел, как по дорожке идет Лили, услышал ее мягкий, журчащий смех, ясно говоривший, что умирать она явно не собирается, по крайней мере, в ближайшее время. Как истинный джентльмен, он обязан был немедленно выбраться из своего укрытия и осведомиться, как она себя чувствует.
Однако он не сдвинулся с места. Просто не смог этого сделать, иначе ему бы не удалось проводить взглядом мелькавшую между деревьями хрупкую фигурку Джоселин. Больше всего на свете ему хотелось броситься за ней. Он бы так и поступил, если бы знал, что ей сказать, как успокоить. Но он этого не знал. Зато хорошо понимал, что для него нет ничего мучительнее, чем видеть ее в слезах.
В тот же самый вечер, чуть позже, произошло еще одно волнующее событие. Во время любительского боксерского матча, который был организован в саду с причудливо подстриженными деревьями, Девон «совершенно случайно» точным апперкотом отправил в нокаут сначала одного, а потом и другого джентльмена, обсуждавших Джоселин, пока они прятались за шпалерами. Разумеется, он потом долго извинялся, украдкой любуясь одинаковыми, фиолетовыми фонарями, которыми обоим предстояло щеголять еще немало дней.
Конечно, только полный идиот поверил бы, что это вышло случайно. Однако все, словно сговорившись, благоразумно предпочитали держать язык за зубами, за исключением его старшего брата, Грейсона Боскасла, пятого маркиза Седжкрофта. Тот, будучи главой семьи, считал своим долгом время от времени направлять своих младших братьев на путь истинный, чтобы не дать им совершить те же самые грехи, которые в свое время совершал сам. Правда, на этот раз Грейсон, похоже, не слишком осуждал Девона.
– Неплохо, совсем неплохо, – одобрительно пробурчал он. – Мужчина должен защищать женщину, на которой собирается жениться.
Женщину, на которой он собирается жениться. При одной мысли об этом в паху разлилась сладкая боль. Резко повернувшись, он набросил на плечи сюртук и почти бегом выскочил из сада.
– Судя по твоему гробовому молчанию, то, что рассказала мне Эмма, чистая правда, так? – насмешливо осведомился Грейсон, едва не наступавший ему на пятки. – Тебя застали при компрометирующих обстоятельствах в обществе единственной дочери сэра Гидеона Лидбери, и ты дал слово, что женишься на ней?
Они как раз подошли к внутреннему двору замка. Девон, тяжело вздохнув, оглянулся на старшего брата и перешел с рыси на шаг.
– Да, ты не ошибся, – с отрешенным видом кивнул он. Грейсон покачал головой:
– Ну, должен признаться, ты меня удивил. Просто потрясающе, честное слово! Ты женишься, да еще на леди, которая… хм… так поразительно ловко владеет ракеткой!
Девон смущенно улыбнулся:
– Вообще говоря, она совсем не покушалась на нос миссис Кранли.
– Как же это случилось? – негромко спросил Грейсон. – Я хочу сказать… Бога ради, Девон, как ты умудрился попасться на удочку?
– Сам не понимаю. – Девон покачал головой. – Меня обманули… я был уверен, что в башне меня ждет другая женщина.
– Часом не та самая, чей нос так пострадал? – ехидно осведомился старший брат.
– Все, что я могу сказать, – это то, что нас обоих обманом завлекли на это свидание.
– У тебя есть какие-то соображения, кому это могло понадобиться?
– Если честно, вначале я подумал на Гейбриела. Грейсон нахмурился.
– Неудивительно, учитывая, что он годами соперничал с Дрейком. Я бы тоже подумал на него, если честно. Но, несмотря на то, что жизнь у Гейбриела была несладкой и он до сих пор счастлив, когда у него появляется возможность подложить кому-то из нас свинью, тем не менее, не забывай, он тоже Боскасл.
– Знаю, – кивнул Девон.
– Если бы разъяренным отцом, с которым нам предстояло иметь дело, был не сэр Гидеон, а кто-то другой, – задумчиво протянул Грейсон, – я бы просто предложил ему отступного…
Девон предостерегающим жестом вскинул руку: – Послушай, я ведь отправился в эту башню, прекрасно отдавая себе отчет, что иду на любовное свидание. А это всегда определенный риск, даже если здесь не кроется ловушка.
– Именно риск и придает всему этому предприятию непреодолимый соблазн, – согласился Грейсон.
– Только не на этот раз. Направляясь туда, я был готов рисковать, потому что надеялся, что в любом случае вывернусь, и ничего непоправимого не произойдет. Я ведь понятия не имел, что в башне меня ждет Джоселин, – напомнил Девон.
– Мне очень жаль, – вздохнул Грейсон. – Что ж, утешайся тем, что твоя будущая жена не лишена определенного шарма.
– Да, – согласился Девон. – Правда, я бы предпочел все-таки, чтобы мы получше узнали друг друга прежде, чем священник соединит наши руки у алтаря.
Он рассеянно разглядывал восточную башню замка, любуясь ее благородными очертаниями и думая о том, как изумительно она выглядит в дневное время.
– Мне некого винить. Я свалял дурака – мне расставили ловушку, и я сам добровольно угодил в нее, – негромко проговорил он. – Теперь у меня нет выбора. Придется смириться с неизбежным и с достоинством принять то, что меня ждет. Все, конечно, уверены, что я непременно сбегу, но я этого не сделаю. Более того – я твердо намерен дать Джоселин свое имя.
– Только имя и ничего больше? – сделав многозначительную паузу, спросил Грейсон.
– Не знаю, что я еще могу ей дать, – с горечью бросил Девон. Грейсон удивленно приподнял брови – такое самоуничижение было для него внове. – Ей и сейчас несладко, а уж потом… В общем, если кто и выигрывает от нашего брака, то уж точно не она. Но я надеюсь… что мужчина и после брака не обязательно должен отказываться от личной жизни, верно? Можно ведь как-то устроиться… ну, ты меня понимаешь.
