К несчастью, они ошиблись – карета принадлежала довольно известному банкиру. Во время нападения был серьезно ранен один из лакеев. Шутка оказалась неудачной. Но лорд Девон, насколько было известно Мэтью, вышел сухим из воды.

Титул и громкое имя Боскасла были ключом, открывавшим двери многих кабинетов, – даже на самом верху.

А бедняга Дэниел Терли вскоре будет вынужден предстать перед судом. Брата заклеймят как преступника в то время как его высокопоставленные приятели вновь пойдут своим греховным путем.

Закрыв глаза, Мэтью вновь предался своим невеселым мыслям. А набожный старичок-пастор так увлекся проповедью, что сам не заметил, как повысил голос.

– Великий Вавилон пал! – громко вещал он.

Официального заявления о неожиданной помолвке лорда Девона Боскасла и мисс Джоселин Лидбери наутро сделано не было – событие это должно было состояться вечером того же дня. Впрочем, слухи уже облетели замок с быстротой лесного пожара. Одна юная леди с жаром утверждала, что с самого начала, мол, знала о том, что лорд Девон и Джоселин безумно влюблены, но скрывают свою тайну от всех. Словно для того, чтобы придать больше достоверности этой версии, парочка джентльменов из числа гостей, что постарше, вытащила на свет Божий полузабытую историю четырехлетней давности об отклоненном строптивым гулякой приглашении на обед и несостоявшейся помолвке.

Как выяснилось, лорд Девон, оказывается, не питал никаких чувств к пресловутой миссис Кранли. Настойчивое внимание, которое он оказывал ей, вероятно, служило дымовой завесой, за которой он пытался скрыть свою истинную любовь.

И надо же такому случиться, чтобы влюбленные голубки попались на месте преступления – причем застал их не кто иной, как оскорбленный отец юной леди! В результате вся эта любовная история выплыла наружу, к величайшей радости всех, кто присутствовал на этом приеме, – от молоденьких горничных до престарелых матрон.

Скандал! Словом, все в духе Боскаслов.

Многие из тех, кто гостил в замке, вероятно, отнеслись бы к этому как к обычной любовной истории, если бы не пикантное и крайне загадочное поведение главных действующих лиц. А оба героя после того, как об их страстном романе стало известно, вели себя по отношению друг к другу так странно, что вскоре языки досужих сплетников заработали с удвоенной силой.

Казалось, жених с невестой старательно избегают друг друга.

В чем дело, гадали все. Что у них на уме?

Решили еще немного поиграть в тайну?

Или, может, поссорились?

Почему лорд Девон подчеркнуто держится подальше от Джоселин – из уважения к ней, или им движут другие, куда менее благородные побуждения?

– Вероятно, они оба просто еще не оправились от смущения, что их застали в такой пикантной ситуации, – предположила супруга лорда Ферншо за завтраком, состоявшим из тостов и копченой лососины. – А мне все это кажется таким романтичным! Подумать только, четыре года тайно любить друг друга!

Олтон задумчиво покачал головой.

– Что-то сомневаюсь, чтобы Боскасла так легко было смутить, – недоверчиво хмыкнул он. «Не говоря уже о том, чтобы заставить такого человека, как лорд Девон, четыре года томиться в ожидании», – подумал он про себя. Но благоразумно предпочел оставить эти мысли при себе.

Остальные присутствовавшие на приеме у Ферншо представители семейства Боскасл в один голос отказались обсуждать эту тему. Сэр Гейбриел Боскасл, чья собственная репутация, к слову сказать, была далеко не безупречной, клятвенно утверждал, что ничего не знает. Ни для кого не было секретом, что сэр Гейбриел, который вел весьма бурную жизнь, всегда держался особняком от остальных Боскаслов, но при сложившихся обстоятельствах он, по-видимому, счел за благо вести себя так же, как и остальные члены семьи.

Ни у кого не хватило храбрости пересказать ходившие о Девоне сплетни леди Эмме Боскасл – вероятно, причиной этому был острый, как бритва, язык, которым славилась вышеуказанная леди, и ее поистине убийственное остроумие. Ее юная подопечная, леди Шарлотта Боскасл, с того самого дня, как разразился скандал, носа не высовывала из своей комнаты, а потому, естественно, на этот счет сказать ничего не могла.

Зато Лили Кранли, похоже, была в бешенстве. Лорд Чизвик ходил с совершенно убитым видом, а леди Уинифред Уотерстоун, ближайшая подруга Джоселин и поверенная всех ее тайн, решительно отказалась обсуждать с кем-то эту тему.

Собственно говоря, не было ничего удивительного в том, что лорд Девон решился соблазнить юную леди. Удивляло другое – почему он свалял дурака, допустив, чтобы отец и старший брат девушки застигли их на месте преступления? И конечно, в первую очередь гостей лорда Ферншо занимал один вопрос – удастся ли этому неисправимому ловеласу и на этот раз вывернуться, избежать брачных уз? Ну, если, конечно, он не попал в подстроенную ему ловушку по доброй воле.

Как и следовало ожидать, судьба оказалась куда более милостива к нему, чем к бедняжке Джоселин. Собственно говоря, после завтрака, во время которого у нее кусок не лез в горло, судьба, вероятно, решила, что Джоселин еще недостаточно наказана, и вознамерилась подвергнуть ее еще большему унижению.

В соответствии с уже сложившейся традицией лорд Ферншо после завтрака объявил, что заранее разбил своих гостей на пары для участия в игре в волан. По мере того как проигравшие будут выбывать из игры, останутся только самые сильные, из которых в итоге и составят команду для последнего состязания.

В этой игре Джоселин не было равных. Гордая своим мастерством, она твердо рассчитывала в этот раз увезти домой один из главных призов – две великолепные подставки для книг в виде Минотавра.

К несчастью, в партнеры ей выбрали не кого иного, как Адама. И играть они должны были против Девона и Лили. Заметив ее расстроенное лицо, Олтон, улучив удобный момент, отвел Джоселин в сторону.

– Мы подбирали пары вечером в пятницу, – смущенно шепнул он ей на ухо, – до того, как вы и Девон… как вас с Девоном… ну, вы понимаете.

Ей на мгновение даже стало жалко Олтона – она догадывалась, что он хотел сказать. К несчастью, Джоселин вдруг почувствовала, что у нее внезапно пропало всякое желание состязаться. Адам тоже стоял с несчастным видом. Оставалось только надеяться, что им вообще не придется играть, поскольку Девон сразу же после завтрака куда-то исчез, и никто не знал, куда он подевался.

Впрочем, пару минут спустя, когда Джоселин уже решила, что игра не состоится, он вдруг появился. Ей не нужно было даже оборачиваться, чтобы догадаться, кто пришел. Все разговоры мигом стихли как по мановению волшебной палочки, головы всех, словно по команде, повернулись в одну сторону, и – Джоселин готова была поклясться в этом – даже птички на мгновение забыли щебетать. Женские головки, увенчанные нарядными шляпками с высокими тульями, грациозно склонялись друг к другу. А молодые джентльмены, ухмыляясь, подталкивали друг друга локтями.

И конечно, как только Девон, пройдя через двор, присоединился к собравшемуся на лужайке обществу, все разговоры разом возобновились с удвоенной силой.

Никто не осмеливался посмотреть ему в глаза, за исключением одной лишь Джоселин, решившей, что это было бы ниже ее достоинства.

Лицо Девона казалось более суровым и мрачным, чем утром, хотя, если честно, у нее язык не повернулся бы сказать, что он выглядит расстроенным или хотя бы встревоженным. Понимал ли он, что жизнь со всеми ее многочисленными удовольствиями, которой он до сих пор наслаждался, приняла для него столь неожиданный оборот?

Впрочем, может, он вовсе и не собирался от них отказываться, внезапно подумала она.

Участникам соревнования давалось двадцать минут, чтобы размяться. Поскольку Адам старательно делал вид, что не замечает ее, Джоселин, взяв ракетку, принялась перебрасываться воланом со своей ближайшей приятельницей Уинифред, ничуть не скрывавшей своей озабоченности таким неожиданным оборотом событий.

– Почему ты мне не сказала, что на самом деле влюблена в Девона, а не в Адама? – сердитым шепотом спросила она, как только подруги заняли свои позиции.