– Кто я? Вам этого никогда не узнать! – высокопарным тоном, словно плохой актер со сцены, объявил он. – Впрочем, вы ведь сами этого хотели, не так ли? Стать пленницей незнакомого мужчины – что может быть романтичнее?

Джоселин потрясла головой. Мысли у нее путались, по спине побежали мурашки. По правде сказать, она сама не понимала почему. То ли от потрясения, которое ей пришлось испытать, то ли оттого, что его затянутые в перчатку пальцы коснулись ее щеки, после чего начали томительно-сладкое путешествие вниз, спустились по шее, после чего ловко скользнули за вырез ее платья, нащупали грудь и принялись ласкать соски. На нее вдруг нахлынула такая слабость, что Джоселин покачнулась, едва не потеряв сознание.

Почему-то все хитроумные застежки, шнуровки и крючки ее платья, которые ее горничная, весьма ловкая и умелая девица, застегивала и зашнуровывала добрых полчаса, вдруг разом расстегнулись и ослабли, словно по мановению волшебной палочки. И помертвевшая Джоселин внезапно почувствовала, как ее кожи одновременно коснулись холодный воздух и теплая кожаная перчатка.

Боже мой… она же полуголая! Мужчина в маскарадной маске, ослабив шнуровку на платье, спустил его с плеч, обнажив ее грудь. Но самое страшное – это, что ее тело не замедлило отозваться на его прикосновения. Соски разом затвердели, превратившись в тугие бутоны, и почему-то сразу стали невероятно чувствительными. Она попыталась стряхнуть с себя наваждение.

– По-моему, игра зашла слишком далеко, – дрогнувшим голосом прошептала Джоселин.

– Тогда давайте поиграем в другую, если хотите, – с готовностью отозвался мужчина. Твердые губы впились в ее рот, потом припали к груди. – Желаете, чтобы я взял вас на руки? Или, может, опустить вас на пол? К слову сказать, дорогая моя, я бы сам выбрал местечко поудобнее, учитывая сжигающую нас страсть. Кстати, что это вам вздумалось назначить мне свидание в этой чертовой башне?

Этот голос! Да, возможно, из-за надетой на лицо маски он звучит глухо, но все равно этот голос не может принадлежать Адаму! Не говоря уже об этих руках… у Адама просто не может быть таких опытных, таких искушенных в ласках рук! В этот момент одна из них, пощекотав ее сосок, скользнула вниз, погладила плоский живот, после чего пробралась между ногами, в то укромное местечко, которого сама Джоселин стеснялась касаться.

– Вы не Адам! – вдруг объявила она. Ноги у нее подкосились, кости внезапно, как будто начали плавиться, перед глазами все поплыло. Она сама не понимала, что с ней происходит – ведь самым дальним уголком сознания она сразу догадалась обо всем. Догадалась в ту самую минуту, как почувствовала прикосновение его руки. Никакой маскарадный костюм не может мгновенно превратить заурядного мужчину в опытного соблазнителя.

Мужчина слегка смутился.

– А вы уж точно не Лили Кранли, – пробормотал он. В его низком, чувственном голосе звучала нескрываемая ирония. – Хотя у меня и в мыслях нет упрекать вас в этом.

– Так вы ждали Лили?! – прошептала она.

– Сказать по правде, мадам, я польщен оказанной мне честью, всеми этими хлопотами, на которые вы решились, чтобы встретиться со мной наедине. Но к чему все эти уловки и хитрости, мой ангел? Вам нет нужды скрывать, что вы желаете меня, – я бы и так пришел, хотя бы просто для того, чтобы удовлетворить свое любопытство. Ну и ваше, естественно.

– Я ничего не понимаю, – пробормотала она.

– Конечно, если вас не возбуждает сама атмосфера тайны, – как ни в чем не бывало, добавил он.

Глаза мужчины насмешливо сверкнули в прорезях маски – похоже, ему нравилось дразнить ее. Джоселин хотела крикнуть, но крик замер в ее горле. Да и неудивительно, потому что она вновь ощутила его властные руки на своем теле. Она не понимала, что он с ней делает… Медленным движением он опрокинул ее на спину. Джоселин почувствовала, как он подхватил ее, и она застыла, откинувшись в позе полного подчинения. Мускулистые бедра сомкнулись вокруг нее, словно стальные тиски. Нагнувшись, мужчина приблизился к ней, и Джоселин испуганно сжалась, почувствовав, как его напрягшееся копье уткнулось ей в живот.

Жесткие губы впились в ее рот глубоким обжигающим поцелуем, который заставил бы ее замолчать… если бы к этому времени она уже не потеряла всякую способность выдавить из себя хоть слово. Наверное, нужно было защищаться… но в душе Джоселин вдруг поднялась такая буря чувств, что она и думать забыла об этом. Она хотела… нет, она изнывала от желания изведать то, что могли сделать с ней эти мужские руки. Эти нежные… эти грубые мужские руки. Руки, перед которыми невозможно было устоять. Она повнимательнее всмотрелась в его лицо. Чужое… и вместе с тем странно знакомое, подумала она. Мужчина осыпал поцелуями ее шею, ее плечи, а потом вдруг опустил голову, и Джоселин, ахнув, почувствовала, как он втянул губами ее сосок.

О Боже… какое наслаждение! Томительно-греховная и вместе с тем сладостная боль разлилась по телу, разбудив желание, которое настоятельно требовало удовлетворения. А потом она вдруг ощутила, как между бедер у нее стало горячо и влажно, и чуть не умерла от стыда.

Где-то в самом дальнем уголке сознания трепыхнулась мысль о том, что нужно заставить его остановиться, однако Джоселин задушила ее, не дав ей даже оформиться в слова. Она сама не понимала, что заставило ее так поступить – его искусные ласки, перед которыми она не могла устоять, или то, что у нее попросту не осталось сил сопротивляться.

У нее не было ни малейших сомнений в том, что мужчина чувствует ее нерешительность и прекрасно знает, как этим воспользоваться. Губы его, оторвавшись от ее груди, снова скользнули по ее шее, а потом запечатали ей рот поцелуем, от которого даже эти жалкие остатки мыслей вылетели у нее из головы. Не Адам… это не Адам, твердила она себе, даже когда он уже опускал ее на пол… или у нее просто подогнулись ноги? Джоселин не знала – просто почувствовала, что куда-то падает.

Ради всего святого… что он делает?! Впрочем… вспоминать в подобный момент о небесах было довольно глупо. Все, что он вытворял с ней, было на удивление земным, порочным до мозга костей и сладостным до того, что она плавилась в его руках. Возможно, будет лучше не думать об этом, промелькнуло у нее в голове, тем более что его намерения были абсолютно ясны.

– Откройся мне, – шепотом попросил он. Облизав ее сосок, он слегка подул на него, отчего кожа у Джоселин покрылась мурашками. – Подари мне себя.

Какая-то часть ее, готова была, без каких бы то ни было возражений сделать, как он просит. Другая пыталась свалить вину за охватившую ее слабость на царившую в комнате темноту, из-за которой все происходившее с ней казалось каким-то нереальным. Но даже обступивший их мрак был бессилен – Джоселин почувствовала, что не может и дальше обманывать себя. Это сильное тело, прижимавшееся сейчас к ней, не могло принадлежать мужчине, к которому она торопилась на свидание.

Настало время сорвать с самозванца маску.

Девон даже не мог припомнить, когда в последний раз подобная игра возбуждала его до такой степени, как сейчас. Женщина, которую он держал в объятиях, чуть слышно постанывала, хватая воздух пересохшими губами, как будто ее никогда раньше не целовали. А кстати, спохватился он… Теперь, поймав себя на этой мысли, Девон внезапно вспомнил странную неловкость, с которой она прижималась к нему, и это отрезвило его мгновенно, словно ушат холодной воды, который кто-то внезапно опрокинул ему на голову. Нет, не может быть!

Закрыв глаза, Девон постарался собрать то, что еще оставалось от его самообладания. До него доходили слухи о том, что очаровательная вдовушка предпочитает секс грубый, откровенный и быстрый, а всякие прелюдии и любовные игры считает откровенной глупостью. В отличие от нее Девон наслаждался, всячески оттягивая момент, когда нужно будет переходить к решительным действиям. Он обожал дразнить свою партнершу и невероятно возбуждался, слушая, как она стонет и извивается от наслаждения в его умелых руках перед тем, как окончательно потерять голову. Собственно говоря, он получал удовольствие, доставляя удовольствие женщине. Что ж, если Лили возбуждает исключительно грубый секс, пусть будет так, как хочет она.