Ричард потянулся к внутренней стене поселения, чтобы найти там опору для рук и ног. Спуск оказался возможным, и, удовлетворенный этим, он покопался в рюкзаке, чтобы отыскать веревку; одним ее концом обвязал петли сетчатой дверцы. «На тот случай, если поскользнусь». Внизу из прохода уже светил новый прожектор. Тщательно обвязав себя веревкой, Ричард стал спускаться в поселение по стене. Во тьме он пользовался страховкой, чтобы найти опору для рук и ног. Технически спуск не был трудным: руки и ноги Ричарда сами находили неровности.

Он спускался вниз. Передвинувшись метров на шестьдесят-семьдесят, Ричард остановился и вынул фонарик из рюкзака. Посветил вниз, но ничем себя не порадовал: дна не было видно. Насколько можно было судить, метрах в пятидесяти под ним висело какое-то облако или стоял туман. Здорово, с сарказмом подумал он, вот повезло. Он спустился еще на тридцать метров, и тут веревка закончилась. Кожа Ричарда уже ощущала влагу. Он устал. И поскольку не хотел расставаться со своим страховочным канатом, то поднялся на несколько метров, обернул веревку несколько раз вокруг тела и уснул, прижавшись к стене.

Ему снились очень странные сны. Он все падал и падал, вниз головой… вниз и вниз до самого дна. Уже просыпаясь, Ричард увидел, как Тосио Накамура и два крепыша с востока допрашивают его в маленькой комнате с белыми стенами. Но открыв глаза, Ричард несколько секунд не мог даже понять, где находится. И в первую очередь решил оторвать правую щеку от металлической поверхности стены. А через пару мгновений осознал, что уснул, стоя на стене внутри поселения птиц. Тогда Ричард включил фонарик и поглядел вниз. Сердце его екнуло, когда обнаружилось, что туман рассеялся. Стена уходила далеко вниз и у ее подножия блестела вода. Ричард запрокинул голову назад, поглядел вверх. Он знал, что находится примерно в сотне метров под отверстием (канат был длиной в сотню метров). До воды оставалось около двухсот пятидесяти метров. Колени его ослабли; когда мозг полностью осознал это, Ричард принялся выпутываться из петель, которыми обернул тело, прежде чем уснуть, и заметил, как трясутся его руки и ноги.

Он хотел уже бежать, подняться вверх, оставить этот чуждый мир. «Нет, — сказал себе Ричард, одолевая инстинкт, — еще рано. Возвращаться можно, только если ты не сумеешь найти иного способа».

Он решил, что в первую очередь следует поесть, и весьма осторожно ослабил веревку, извлек из рюкзака еду и воду, а потом направил фонарь внутрь поселения. Ричард почти не сомневался, что различает вдали неясные силуэты и контуры, но все же… «Быть может, все это мне только мерещится», — подумал он.

Закончив с едой, Ричард проверил припасы и прикинул, что делать. «Все очень просто, — он нервно засмеялся. — Можно возвратиться в Новый Эдем и попасть в преступники. В противном случае мне следует отвязаться и спуститься вниз по стене. — Помедлив, он поглядел вверх, а потом вниз. — Иначе придется висеть на стене, надеясь на чудо».

Вспомнив, что в первый раз птица явилась на крики принца Хэла, Ричард последовал примеру робота. Покричав две или три минуты, он стал петь, чем и занимался почти целый час. Начал с мотивов, памятных ему еще со студенческих лет в Кембриджском университете, а затем перешел на песни, популярные во времена его одинокой молодости. Ричард был удивлен тем, как хорошо запомнил стихи. «Память — удивительнейшее устройство, — подумал он.

— Знать бы причины ее избирательного действия. Почему я помню все эти дурацкие стишки и начисто позабыл все подробности своей одиссеи на Раме?»

Ричард как раз потянулся к рюкзаку за питьем, когда в поселении вдруг вспыхнул свет. Он был настолько изумлен, что ноги соскользнули со стены, и несколько секунд его вес удерживала только веревка. Свет не слепил, как случилось на Раме II, — тогда он ехал в кресельном лифте и внезапно рассвело. Но тем не менее стало светло. И как только Ричард сумел вновь опереться о стену, он приступил к исследованию открывшегося ему мира.

Источником света являлся прикрытый пологом большой шар, свисавший с потолка поселения. На взгляд Ричарда, шар находился в четырех километрах от него… примерно в одном километре непосредственно над самым крупным сооружением внутри поселения — большим бурым цилиндром, расположенным в его геометрическом центре. Прозрачный колпак сверху на три четверти закрывал светящийся шар, поэтому большая часть света направлялась прямо внутрь.

Основным принципом устройства поселения была радиальная симметрия: бурый цилиндр располагался в центре и состоял как будто из почвы, а его высота достигала около пятнадцати сотен метров. Конечно, Ричард видел лишь одну сторону сооружения, но, судя по очертаниям, нетрудно было заключить, что диаметр цилиндра составляет от двух до трех километров.

В стене цилиндра не было ни дверей, ни окон и свету неоткуда было вырваться наружу. Привлекали к себе внимание только широко разнесенные изогнутые линии, каждая из которых начиналась от верхнего края и полностью огибала цилиндр, прежде чем достигнуть основания в точке, прямо противоположной исходной. Основание цилиндра находилось примерно на той же высоте, что и отверстие, через которое Ричард проник в птичье поселение.

Цилиндр окружали небольшие белые сооружения, располагавшиеся внутри двух колец, разделенных тремя сотнями метров. Оба северных квадранта (Ричард вошел в поселение через северное отверстие) казались идентичными; в каждом квадранте находились пятьдесят-шестьдесят сооружений, похожих по внешнему виду. Судя по симметрии, Ричард решил, что в двух остальных квадрантах он увидит то же самое.

Тонкий окружной канал — семидесяти или восьмидесяти метров шириной — охватывал сооружение. Канал и кольца белых зданий располагались на плато, с которого поднимался бурый цилиндр. За пределами канала начиналась большая область, как будто бы заросшая зеленью; она-то и занимала большую часть поселения. Зеленый край по пологому склону равномерно протянулся от канала к берегам четырехсотметрового рва, расположенного у основания стены поселения. Все четыре идентичных квадранта в зеленом регионе были подразделены на четыре сектора каждый — по земным аналогиям Ричард назвал их джунглями, лесом, степью и пустыней.

Примерно десять минут Ричард молча оглядывал открывшиеся просторы. Освещенность уменьшалась пропорционально расстоянию от цилиндра, и ближние к нему области он видел не отчетливей дальних… тем не менее зрелище впечатляло. И чем больше глядел он, тем больше находил нового; в зеленом регионе попадались небольшие озера и речки, внутри рва из воды вырастали крошечные островки… было там и нечто вроде дорог между белыми сооружениями. «Конечно, — подумал он, — что же еще я хотел увидеть? Люди в Новом Эдеме воспроизвели уголок Земли. И сейчас я вижу часть планеты, породившей птиц».

Эта мысль напомнила ему, что они с Николь всегда полагали, что птицы — ни теперь, ни когда-нибудь прежде — не владели высотами техники, позволяющими путешествовать в космосе. Ричард извлек бинокль и стал разглядывать далекий бурый цилиндр. «Какие же секреты ты укрываешь?» — проговорил он, на миг увлекшись перспективой новых приключений и открытий.

Потом Ричард принялся искать в небе птиц. Он был разочарован, хотя дважды как будто бы замечал крылатые создания над бурым цилиндром. Но эти точки настолько быстро пересекали поле зрения бинокля, что он не мог быть уверен. И нигде — ни в зеленой области, ни вблизи белых строений, даже во рву — не было никакого движения. Ничто не свидетельствовало о том, что внутри птичьего поселения обитают живые существа.

Свет погас через четыре часа, и Ричард вновь остался в темноте на вертикальной стене. Он проверил термометр, накапливающий результаты измерений. После того как он попал в поселение, температура ни разу не отклонилась от 26ьС больше чем на полградуса. «Великолепный контроль за температурой, — подумал Ричард. — Но почему такой строгий? Зачем тратить столько мощности на поддержание постоянной температуры?»