Преподобный Магнус положил книгу на длинный стол, и мы тут же склонились над манускриптом. Он показал три символа – анк, тюр и крест:

– Это те же самые символы, что и в кодексе. А видишь пометки на полях? Небольшие добавления за пределами текста? Тот же почерк! Основной текст, инициалы, украшения сделаны писцами. Но как обстоит дело с заметками на полях, они принадлежат Снорри? Как правило, пометы исчезают, когда текст копируют. Копиисты воспринимают пометы как дефект и помарки.

Весь этот день и вечер допоздна мы с преподобным Магнусом перелистывали оригинал «Саги о Святом Кресте». Методически перебирали варианты, буква за буквой, знак за знаком. Если у людей с университетским образованием вообще есть что-то за душой, так это терпение. Периодически я звонил Терье в Осло, чтобы услышать совет. Порой преподобный Магнус вскрикивал от восторга, увидев красивый инициал или бесспорную аллитерацию.

– Посмотри! – закричал он. – В тексте на полях упоминается Тордур Хитроумный.

– Кто?

– Племянник Снорри. Он объединил исландских хавдингов и получил такую власть, что король Хакон вызвал его в Норвегию, где тот и умер от пьянства.

В другом тексте на полях мы прочитали упоминание о священной пещере. Остальная часть предложения была стерта до того, что кожа стала прозрачной.

Священная пещера?

Примерно к девяти вечера мы наконец достигли результата.

Терье, безусловно, прав. Ключом к следующему коду были числа десять и семь. Если начинать с инициала в тексте и после него брать каждую десятую букву основного текста, а затем по методу Цезаря заменять каждую из этих букв на букву, которая находится на семь знаков дальше в латинском алфавите, то получишь следующее сообщение:

– Так, значит, это вы нашли преподобного Магнуса мертвым?

Начальник полиции Боргарнеса выглядел так, будто всю жизнь питался только прокисшими рыбными фрикадельками и большими глотками запивал их тухлым рыбьим жиром. Все в нем – глаза, волосы, кожа, голос – серые. Говорит он по-датски с исландским акцентом, что напоминает речь норвежца, имеющего какой-то дефект речи. На столе, за которым он сидит, царит идеальный порядок, здесь же разместилась фотография в рамке, запечатлевшая его супругу вместе с сыном и королевским пуделем. Он рассматривает меня, тыча шариковой ручкой в схему на столе.

– Да, – говорю я.

– Полное имя?

– Бьорн Белтэ.

– Норвежец?

– Да.

– Год рождения?

– Тысяча девятьсот шестьдесят восьмой.

– Профессия?

– Археолог. Старший преподаватель в Университете Осло.

– Что вы делаете в Центре Снорри?

– У меня был исследовательский проект вместе с преподобным Магнусом.

– Почему вы думаете, что преподобного Магнуса убили?

– Потому что он лежал в купальне…

– Ему могло стать плохо.

Что-то мешает ему признать, что скромный служитель Господа в Рейкхольте был убит. Рейкхольт – тихое местечко. Немногочисленные жители – люди мирные и богобоязненные. Только туристы и ученые посещают забытый богом поселок с красивой церковью, музеем и фундаментом усадьбы Снорри.

– Произошла кража, – говорю я.

Тишина наполнена взаимным недоверием. Он испытующе смотрит на меня. Я стал белым как мел. Глаза с красными прожилками спрятались за толстыми стеклами очков. Я близорук, и у меня слабая нервная система. Для начальника полиции допрашивать меня – сущее мучение. Я понимаю, что он не хочет признать, что преподобный Магнус был убит. Как будто убийство – это больше того, что он в состоянии вынести.

– И что же, – спрашивает он, – было украдено?

– Очень старый манускрипт.

– Хотите сказать, что преподобный Магнус был убит из-за какого-то манускрипта?

– Не из-за какого-то. Мы называли его «Кодекс Снорри».

– Это что такое?

– Собрание пергаментов с текстами середины десятого века и последующих примерно двухсот лет.

Тишина.

– Написанных Снорри? – Мускул сдвинул одну бровь.

– Это длинная история.

– Я так и думал.

За окном летает морская чайка, которая вдруг устремляется вниз, высмотрев, где можно перекусить.

– Манускрипты Снорри, насколько мне известно, находятся в собрании исландских рукописей в Институте Аурни Магнуссона[18] в Рейкьявике, – говорит он.

– Не все, – поправляю я его. – Часть текстов хранится в Копенгагене, Упсале, Утрехте.

– И еще один у преподобного Магнуса в Рейкхольте?

– Он нашел его примерно неделю назад.

– И о находке было сообщено?

– Сегодня. Потому-то я и ездил в Рейкьявик. А вернувшись, нашел его мертвым.

– Как вы полагаете, кто украл кодекс?

– Те, кто убил преподобного Магнуса.

– Почему его украли?

– Чтобы продать, я думаю. Коллекционеры за манускрипт, написанный рукой Снорри, могут назначить высокую цену.

– Вот как.

Я развожу руками и про себя думаю, как хорошо, что из Рейкьявика уже едет группа детективов. Убийство и исчезнувший памятник культуры – дело не для начальника полиции Боргарнеса.

– А ваш совместный исследовательский проект… – начал он.

– Его тему тоже довольно сложно объяснить.

– И все-таки попробуйте.

– Мы разрабатывали теорию о том, что Снорри оставил в тексте какое-то зашифрованное сообщение.

– Зашифрованное?

– Какой-то код. Карты. Священную геометрию.

– Вот как.

Он не имеет ни малейшего представления о том, что я говорю.

– Мы думаем, – поясняю я, – Снорри хорошо знал, что наши предки размещали важнейшие объекты – церкви, монастыри, большие усадьбы, крепости – в соответствии со священной геометрией, основанной на пифагорейской и неоплатонической философии и математике. Они использовали свои знания, заимствованные из Античности, во всем – от создания карт до конструирования судов викингов и деревянных церквей.

Во взгляде начальника полиции недоверие. Он перестает писать. Я говорю не обо всем Многое я опускаю. О многом не могу рассказывать. Потому что не знаю. Потому что не понимаю. Я ничего не говорю о коде, который мы с преподобным Магнусом сумели взломать накануне. Кое-что я хочу сохранить для себя.

– Я не археолог, – говорит начальник полиции, – и не историк. Но даже если предположить, что подобное открытие будет чрезвычайно интересным для вас, исследователей и ученых, я не могу допустить, что кому-то ради него захочется совершить убийство.

На этот раз молчу я. Потому что думаю точно так же.

В течение полутора часов я даю показания. Впрочем, я больше запутываю, чем объясняю. Вопросы начальника полиции сыплются один за другим. Он ничего не может понять. Не могу понять и я.

В середине допроса входит детектив из столичной криминальной полиции. Он бросает прозрачный пластиковый мешок на стол перед начальником полиции. В нем очки преподобного Магнуса. Местные подчиненные начальника полиции не смогли обнаружить их на дне купальни. Начальник смущен. Оба переходят в соседний кабинет. За стеной я слышу их возбужденные голоса. Потом они возвращаются, и допрос продолжается. Детектив садится у окна и слушает. То и дело он устремляет на меня взгляд, словно хочет проверить, не сумасшедший ли я. Через некоторое время он спрашивает меня, где я был, когда умер преподобный Магнус. Я рассказываю, что был в Рейкьявике у профессора Трайна Сигурдссона в Институте Аурни Магнуссона.

Сразу после этого меня ведут в камеру. Я арестован? Сижу в камере три четверти часа, после чего за мной приходят. Только теперь детектив из Рейкьявика жмет мне руку и называет себя. Когда исландец называет свое имя, это звучит так, будто он набрал полный рот шариков.