Я попытался вставить вопрос, но движением руки он остановил меня:
– Листая один из пергаментов, я обнаружил, что кожаный переплет был с бугорком. И тогда… – он виновато кашлянул, – я разорвал один подгнивший шов, чтобы посмотреть, что там внутри.
– Что ты сделал?
– Послушай! Под переплетом я нашел еще более старый текст.
– Ты повредил переплет?
– Собрание пергаментных листов было сшито как книга, образовав кодекс.
– Разрезать антикварную вещь – это вандализм. И ты это знаешь.
– Я сделал что-то ужасное, Бьорн?
– Безусловно! Ты должен был передать пергамент специалисту по консервации, чтобы тот вскрыл кожаный переплет.
– Но это еще не все.
– То, что ты разрезал переплет, – это уже очень плохо.
– Что-то было в тексте. – Его взгляд стал туманным и мечтательным. – В словах, в рукописи, в геометрических фигурах…
– И что ты сделал?
– Ты ведь знаешь, я честный и добропорядочный священник!
– Магнус, что ты сделал с кодексом?
Он стыдливо покосился на меня:
– Я засунул пергамент под куртку и принес домой. – Его взгляд блуждал по полу. – Я украл его, Бьорн.
2
Позже в тот же вечер, когда с гор подул холодный порывистый ветер, преподобный Магнус показал мне кодекс. Мы сидели за потрескавшимся столом в одной из комнат его дома, всего в нескольких шагах от Центра Снорри.
Его лицо исказилось словно от боли.
– Что тебя мучит? – спросил я.
Он с грустным видом покачал головой.
– Тебе стыдно, что ты украл пергамент?
– Это еще не все. Я… Нет. Не теперь, Бьорн. Может быть, в другой раз.
Из ящика конторки он вынул шкатулку, завернутую в серую бумагу и старые газеты. Он долго разворачивал один слой бумаги за другим. Собрание пергаментов было в на редкость хорошем состоянии. Кончиками пальцев я погладил светло-коричневую кожу:
– Так что же это? – Мне показалось уместным заговорить шепотом.
Очень бережно я открыл манускрипт. Первые пять страниц были исписаны рунами. Потом я дошел до части, где на более светлой коже были выведены латинские буквы, а под ними три символа, нанесенные красными чернилами:
Египетский анх. Руна тюр. Христианский крест.
На следующей странице две карты: Южной Норвегии и Западной Исландии.
И пентаграмма.
– Священная геометрия, – сказал преподобный Магнус.
Только этого недоставало!
– Если честно, – сказал я задумчиво, – я никогда не мог ответить на вопрос, чем является священная геометрия – мифологией или наукой.
– А может быть, она посредине?
– Кто из нас священник: ты или я?
В университете у нас был однажды заезжий лектор, который сумел убедить даже такого скептика, как я, что наши предки подверглись воздействию идей греков и египтян в области математики, астрономии, географии, геодезии, а также наук, которые составляют основу картографии. С помощью фотографий, сделанных из космоса, и карт он доказал, что почти все средневековые святыни и важнейшие сооружения были заложены в соответствии с географическими, геометрическими и математическими образцами.
И все же…
Преподобный Магнус вновь открыл страницы с латинскими буквами:
– Посмотри! Такой рисунок букв называется каролингский минускул[17]. Это основа печатного шрифта наших дней. Создание его означало целую эпоху в каллиграфии.
Я посмотрел на него взглядом, который, насколько я знаю, раздражает людей в особенности потому, что сила его возрастает из-за толстых стекол очков. Преподобный Магнус приложил палец к двум крохотным значкам в самом низу листа и протянул мне лупу:
– Видишь две буквы «S»?
– Да.
– Теперь понимаешь?
Но я абсолютно ничего не понимал.
– «S. S.» Рядом с каролингским минускулом. Бьорн, ну как ты не понимаешь? «S. S.» – это же Снорри Стурлусон! Латинские буквы написал сам Снорри!
Я изумленно смотрел на текст. А за окном жалобно завывал ветер.
– Текст написал собственноручно Снорри, – продолжил преподобный Магнус.
– Ты уверен?
– Это просто невероятно, Бьорн!
Если преподобный Магнус прав, то собрание пергаментов неоценимо и непременно войдет в мировую историю. Снорри вряд ли писал что-то собственноручно. Он диктовал. В окружении бригады писцов Снорри создавал свои труды о королях викингов и мифы о богах. Исследователи все еще бурно спорят, написал уточнение на полях исландского máldagi – письменного контракта – собственноручно Снорри или кто-то из его писцов.
– То, что Снорри лично написал части это текста, а не поручил это даже самому доверенному из писцов, означает, что содержание неминуемо должно быть невероятно щекотливым и секретным, – сказал преподобный Магнус.
– Но зачем он перемешал собственные пергаменты и тексты с более старыми манускриптами, написанными рунами?
– Если бы знать…
Мы осторожно перелистывали пергамент.
– О чем этот текст? – спросил я.
– Распоряжения. Правила. Пророчества…
Преподобный Магнус перевернул страницу и показал древнеисландский текст:
Первосвященник Асим сказал, что наступят такие времена, когда ХРАНИТЕЛИ доставят СВЯТОГО обратно к месту упокоения, под священное солнце, в священный воздух, в священную пещеру; и минет тысяча лет; и половина из них пройдет в тумане разрухи и лжи; и из большой армии ХРАНИТЕЛЕЙ останется только трое; и они будут верными, чистыми сердцем, и их число будет три.
– И что это значит? – спросил я.
– Понятия не имею. Но по меньшей мере слова можно разобрать.
– Что ты хочешь сказать?
– Значительные части текста вообще не прочитать!
– Неизвестный язык?
– Некоторые тексты написаны с использованием какого-то шифра.
– Что?!
– Ты мне веришь, Бьорн?
– Шифра?!
Преподобный Магнус понял, что мне потребуется время переварить его утверждение.
– Почему ты удивляешься? Коды употреблялись тысячелетиями!
– Но ведь это же Снорри?!
– Если он хотел написать что-то секретное, то был вынужден закодировать сообщение!
Магнус открыл последнюю страницу пергамента и показал мне красивый каллиграфический почерк, в изящной рамке стихотворные строки. Я попытался прочитать. Но даже мне, потихоньку поднимающемуся вверх по служебной лестнице старшему преподавателю, владеющему древнеисландским языком, текст показался абракадаброй.
– Тридцать три слова на шести строчках, – сказал он. – На первый взгляд нечитаемый текст. Поэтому я стал искать значение числа тридцать три.
– И что ты обнаружил?
– Иисус прожил тридцать три года. Тридцать три – главное число в магической нумерологии. Тридцать три – священное число масонов.
– Во времена Снорри не было масонов.
– Вот именно! Поэтому я считаю чистой случайностью, что текст состоит из тридцати трех слов. – Он самодовольно рассмеялся и перевернул страницу. Показал пальцем на текст из восемнадцати слов. – Абракадабра!
– Можешь взломать код?
– Я не могу. А ты?
Я покачал головой:
– Но я знаю человека, который может.
3
Я не уверен, кто мне Терье Лённ Эриксен: друг или просто коллега? Как и я, он социальная амеба. Он старший преподаватель и исследователь на кафедре общего языкознания и скандинавистики Университета Осло. Его работа посвящена изучению процесса трансформации древнескандинавского языка в норвежский, шведский, датский и исландский. Я, пожалуй, даже могу высказать предположение, что Терье – языковой гений. Его хобби – дешифровка текстов. Когда ему было шестнадцать лет, он самостоятельно, без консультаций с Томасом Филиппсом, раскрыл код, использованный в переписке между шотландской королевой Марией Стюарт и ее соратниками, находившимися на свободе.
Когда я позвонил Терье и объяснил, в какой связи мне нужна его помощь, он не смог скрыть своей радости. Одно слово за другим, одну строчку за другой я продиктовал ему весь текст Снорри. Преподобный Магнус наблюдал за мной с плохо скрываемой улыбкой, говорившей, что он ни за что не поверит, будто кто-то сможет разобраться в средневековом коде Снорри. Включая моих хитроумных друзей.
