— Хочешь, я поеду к ней и признаюсь, что я фея? А потом честно расскажу, почему за мной охотится Барнс.

Дэвид сжал ее ладони — он всегда так делал, чтобы успокоить подругу.

— Нет, не надо. Зачем посвящать Клеа во все детали? Я просто прошу, чтобы ты приняла некоторую помощь с ее стороны. Не телохранителей, — добавил он, предупреждая ее возражения. — Может, пусть присматривает за нами, когда мы вне твоего дома? По-моему, неплохая мысль.

— Наверное.

— Сегодня из-за нас чуть не пострадали люди. Теперь мы, конечно, будем смотреть в оба, но если нападение повторится, не лучше ли, просто на всякий случай, иметь запасное средство защиты? — Он приподнял пистолет, который в кобуре выглядел почти безобидно.

— Неужели нет другого выхода? И вообще, выдача оружия несовершеннолетним незаконна!

— Это для нашего же блага. В законе ведь не оговаривается, что несовершеннолетних преследуют тролли. Мы должны позаботиться сами о себе. Кстати, в прошлом году, когда Тамани убил троллей, закон тебя не очень-то волновал.

После долгого молчания Лорел посмотрела Дэвиду в глаза.

— Ты хоть раз в кого-нибудь стрелял?

— Нет.

— Целился?

— Нет.

— Видел, как ранили другого?

Дэвид очень медленно покачал головой.

— А я на все три вопроса могу ответить «да», — сказала Лорел. — С тех пор как мы сбежали от Барнса, по ночам меня стали мучить кошмары. Раньше каждый день, теперь чуть реже.

— Я тоже перестал спать спокойно. Знаешь, как я испугался?

— Ты испугался Барнса. А я испугалась самой себя, потому что взяла чертов пистолет и выстрелила!

— У тебя не было выбора.

— Думаешь, это имеет значение? Неважно, почему я так поступила. Важно, что именно я сделала. Я никогда не забуду, как пистолет дернулся назад в моей руке, как у Барнса хлынула кровь из раны. Такое не забывается. Поэтому извини, но я не разделяю твоей радости от того, что нам всучили пушки.

Повисла долгая пауза.

— Извини, — наконец прошептал Дэвид. — Я не подумал. — Он резко выдохнул. — Но и ты меня пойми! У тебя стражи и зелья, а что у меня? Ничего! Оружие — это единственное, чем я могу защититься.

— Еще бы! С пистолетом ты сразу превращаешься в мачо! — огрызнулась Лорел.

— Нет! Это все идиотские киношные штампы! С оружием я понимаю, что не сижу без дела, а помогаю чем могу. Неужели так сложно понять?

Лорел собралась уже ответить резкостью, но внезапно до нее дошло, что Дэвид прав.

— Нет, не сложно, — пробормотала она. Дэвид робко улыбнулся.

— Ну и если честно, ты же знаешь, как я тащусь от всяких технических примочек. Микроскопы, компьютеры, пистолеты — я жить без них не могу!

Губы Лорел тронула улыбка.

— Да уж. Помню, как ты мне устроил обследование по полной программе, когда я зацвела в прошлом году.

Оба засмеялись — тем смехом, от которого не становится веселее, но зато хотя бы уходит напряжение.

Они подъехали к дому Лорел и, выскочив из автомобиля, помчались к крыльцу. Ребята влетели внутрь, и в темноте раздался грохот захлопнувшейся за ними входной двери.

— Лорел? — Они подпрыгнули и резко обернулись: на лестнице стояла сонная мама и щурилась в темноту прихожей. — Что случилось? Зачем так греметь?

— Прости, пожалуйста, что разбудили. Я не нарочно.

Мама махнула рукой.

— Я не спала. За домом все время кто-то возился: наверное, собаки дрались. Только засну — тут же начинается шум. Я уже спустилась на кухню и налила чаю. Пока все стихло. Надеюсь, насовсем.

Дэвид и Лорел переглянулись. Вряд ли за домом шумели собаки.

— Как вечеринка? — спросила мама. — Повеселились?

— Что? — Мысли девушки были очень далеко. — Да! — как можно веселее ответила она. — Прикольно! У Райана классный дом. И огромный. Ты ложись. Мы еще телик хотели посмотреть. Можно?

— Я не против, только потише, пожалуйста, — ответила мама, зевая.

— Конечно. — Лорел потащила Дэвида в гостиную.

— Собаки дрались? — скептически спросил он после того, как мама ушла спать.

— Ясно, что не собаки, а тролли. — Она слегка раздвинула шторы и вгляделась в темноту за окном.

Накатило чувство вины. Сегодня вечером и люди, и феи подверглись опасности из-за нее.

Сзади подошел Дэвид и, обняв Лорел за талию, нежно притянул ее к себе.

— Пожалуйста, не надо… — прошептала она. Он убрал руки и отошел с обиженным видом.

— Нет, дело не в тебе. Это из-за цветка. Черт, он ужасно болит!

После всех ужасов сегодняшней ночи настало временное затишье, и стреляющая боль в спине сводила Лорел с ума. Дрожащими руками она попыталась развязать шарф, но узел не поддавался. Сжав зубы, она рванула ткань со всей силы, желая лишь одного — поскорее расправить раненые лепестки.

— Дай-ка я попробую, — ласково предложил Дэвид.

Лорел почувствовала прикосновение теплых пальцев к спине. Вскоре он развязал второпях завязанные узлы и, слегка приподняв блузку, расправил лепестки цветка. Она задохнулась от боли: и прятать, и высвобождать лепестки было одинаково болезненно.

— Ну что там у меня? — Лорел прижала ладони к глазам.

В ответ не последовало ни звука. Тогда она обернулась: лицо Дэвида выражало смесь ужаса и страдания.

— Кажется, он вырвал у тебя почти все лепестки. Остались одни рваные клочья.

Лорел взволнованно посмотрела назад, за левое плечо, где еще совсем недавно красовались бледно-голубые лепестки. За правым плечом ничего не изменилось, а слева… зияла пустота. Грудь сдавило чувство невыразимой потери, по щекам потекли слезы. Лорел уткнулась в рубашку Дэвида, не в силах сдержать рыдание: все отчаяние, страх и муки сегодняшней ночи выплеснулись наружу.

Он бережно обнял ее, стараясь не задеть рану на спине. От груди Дэвида исходило умиротворяющее тепло, все страхи стали казаться незначительными; его подбородок с отросшей за несколько дней щетиной приятно покалывал лоб Лорел. В кольце рук Дэвида было уютнее всего на свете.

Вскоре они устроились на диване, и Лорел, свернувшись калачиком, положила голову юноше на плечо.

Дэвид дождался, пока она успокоится, и только после этого заговорил:

— Ну и ночка выдалась!

— Да уж…

— Что будем делать?

— Не уходи! — Лорел схватила его за руку.

— А я и не собирался. — Дэвид притянул ее ближе.

— Главное, дождаться рассвета.

— Значит, дождемся вместе. Мама все поймет. Я скажу, что мы уснули перед теликом.

Лорел зевнула.

— Это даже не вранье. Лично я срубаюсь.

— Честно говоря, мне неохота уходить отсюда.

— Какие мы сегодня трогательные. Ну прямо мальчик-одуванчик!

Лорел захихикала над своей «ботанической» шуткой и тут же широко зевнула.

Бодрствовать после захода солнца стоило ей огромных усилий. Каждую секунду энергия уходила, будто вода сквозь песок. Сейчас Лорел держалась из последних сил.

— Засыпай спокойно, — заботливо сказал Дэвид. — Я никуда не уйду.

Лорел наконец-то позволила себе расслабиться. Несмотря на боль и неотступный страх, уснула она быстро. Перед мысленным взором замелькали видения: тролли с ножами, люди с пистолетами и Иеремия Барнс…

Лорел проснулась с первыми лучами солнца, стараясь не разбудить чутко спавшего Дэвида. Однако он заморгал и вскоре широко распахнул глаза.

— Я не сплю.

— А зря. Представляю, какой у меня сейчас видок.

Лорел одернула блузку. Цветок все еще ныл, но, по крайней мере, стреляющая боль ушла. Попытки привести одежду в надлежащий вид пришлось оставить: при любом нажатии на лепестки снова становилось хуже.

Дэвид откровенно ухмылялся, разглядывая ее обнаженный живот. Его руки плавно заскользили вверх по спине Лорел и нежно прикоснулись к уцелевшим лепесткам. Наверняка Дэвид даже не догадывался, какие они чувствительные! Иногда он случайно дотрагивался до цветка или, обнимая, прижимал ладонь к спине прямо над тем местом, где под одеждой прятались туго замотанные шарфом лепестки. Лорел смущали эти прикосновения, казавшиеся очень интимными. Это было больше, чем держаться за руки. Даже больше, чем целоваться.