— Куда там, — произнес старик, — для пира кишка у меня тонка. Но из большого уважения к тебе, чтобы еще посидеть и побеседовать с тобой, приглашаю. Если ты согласен, я приказал бы жене приготовить побольше мяса, лепешек.

— Кого же мы пошлем с такой вестью к твоей жене? — спросил мулла. — Мой пастух ушел на пастбище, а с тобой нет человека…

— Да у меня есть заяц, — сказал старик.

— О каком зайце ты говоришь? Где он? — еще больше удивился мулла.

— В моем талсе, — ответил старик.

— Шутить изволишь? Что за зайца ты сюда принес? Или ты хочешь посмеяться надо мной? — рассердился мулла.

— Разве я позволю себе такое? — стал оправдываться старик. Ты, может, думаешь, что мой заяц не знает человеческого языка и не может выполнить моего поручения?

— Не мели вздор! — еще больше рассердился мулла.

— Я тебе докажу, что я прав, — сказал старик, — я сейчас пошлю зайца, чтобы жена приготовила мяса…

Старик достал из талса зайца, прошептал тому на ухо несколько слов, открыл дверь и отпустил его.

— Скажи, чтобы и лепешки приготовила, — крикнул вдогонку зайцу старик.

— Как своего затылка, не видать тебе зайца, — расхохотался мулла.

Через некоторое время, поболтав о том, о сем, отправились они к старику. Когда они вошли в дом старика, на столе дымилось мясо, жарились лепешки, а на кровати сидел заяц.

Удивленный мулла попросил:

— Продал бы ты этого зайца. Ты же бедный человек, а деньги за зайца тебе не помешают. Я бы тебе заплатил десять тума.

— Ни в коем случае, — запротестовал старик. Ни за какие деньги не продам этого зайца! Я много сил потратил на его обучение!

Сел мулла за стол, ел мясо, лепешки, а сам все время думал о зайце старика. Закончили трапезу. Старуха убрала со стола и вышла, а мулла говорит старику:

— С раннего детства любил я тебя больше всех. Продал бы ты мне зайца. Я заплатил бы тебе тридцать тума.

— Ни за какие деньги я не продам этого зайца, мулла! — заупрямился старик.

— Пятьдесят тума даю, — напирал мулла.

Но старик не соглашался.

Наконец мулла вскочил, протянул старику руку и сказал:

— Бог с тобой, даю семьдесят тума!

— Ну, только из-за большого уважения к тебе. Раз уж он так тебе понравился, забирай зайца! — сказал старик.

Мулла обрадовался и, чтобы убедиться в том, действительно ли заяц знает язык и дела людские, схватил зайца и сказал:

— Сейчас мы отправим его к моей жене, чтобы она приготовила нам обед. Чем тебя угощать? Чего ты хочешь?

Старик перепугался.

— Мы же сыты, хотел он отговорить муллу.

Но мулла настаивал на своем.

Достал мулла из кармана толстый кошелек, отдал старику семьдесят тума и сказал:

— Если ты сыт, мы накажем зайцу, чтобы жена готовила легкую пищу.

Мулла прошептал на ухо зайцу несколько слов и отпустил, а сам со стариком отправился к себе домой.

— Ну, жена, накрывай на стол, — сказал мулла, не успев приоткрыть дверь.

— Это что еще за еда?! Разве ты не был в гостях? — ворчливо ответила жена муллы.

— Что это значит? Разве заяц не сказал тебе, что я приказал приготовить легкую пищу?

— Ты что, спятил? О каком зайце ты говоришь?

— О том зайце, которого я послал к тебе.

— Я не видела никакого зайца и не знаю, о чем ты говоришь!

Мулла посмотрел на старика, а старик, хотя и испугался, но виду не подал.

— Что ты скажешь на это, старик? — закричал на него мулла. — Оказывается, твой заяц ничего не сказал. Где он? Давай мои деньги назад, старая собака!

Долго еще поносил старика мулла, а когда он немного утихомирился, старик сказал:

— Скажи, пожалуйста, мулла, что ты шептал зайцу на ухо, когда отпускал его?

— Пойди и скажи жене, чтобы приготовила легкую пищу.

— Больше ничего не сказал?

— Ничего.

Закинув голову назад, старик засмеялся:

— Бедный мой зайчонок! На меня и зайца обижаться нечего. Ты сам во всем виноват — заяц-то не знал, где твой дом, и бегает в поисках его, потому что ты не сказал, где ты живешь.

Так старик обманул муллу.

Во всех домах в дни уразы[169] столы ломились от обильных яств. Мулла по приглашению входил в каждый дом и обжирался. Он так наелся, что лопнул. Богатый хозяин, который последним принимал муллу, был этим весьма удручен.

Уложил он муллу на арбу и повез его домой.

Один встречный пригласил их к себе в дом отведать арбуза.

— От избытка пищи у муллы лопнул живот, — сказал богатый хозяин.

В это время лежавший в арбе мулла проговорил:

— Не мешало бы все-таки чуточку перекусить.

Жил-был в одном из затерявшихся селений мулла. И шла о нем молва как о человеке, на редкость справедливом.

Задумали однажды два молодых аульчанина убедиться в этом. Отправились они к мулле и спрашивают:

— Как избежать нам божьей кары за то, что увели мы у соседа корову, зарезали ее, шкуру продали, а мясо разделили и съели?

— Очень плохой поступок вы совершили, — помолчав, ответил мулла. Но грех всегда можно искупить. Слушайте меня: видите вон ту чинару? Найдите прямой шест такой длины, чтобы одним концом он упирался в землю, а другим достигал вершины этого дерева. Поставьте этот шест на ровном месте так; чтобы верхний конец был обращен к небу, которое вы прогневали, да простит вас аллах! И тогда откройте свои закрома и сыпьте вокруг шеста пшеницу, пока даже вершины дерева не будет видно. Пшеницу эту раздайте как милостыню (так сказано в Коране), и вы искупите свой грех.

Внимательно выслушав муллу, два аульчанина покинули двор муллы. Через некоторое время они вновь предстали перед муллой.

— Прости нас, мулла, — почтительно обратился старший, — чтобы совесть наша на том свете была чиста, мы решили признаться тебе во всем без утайки.

— Я готов вас слушать, — важно отвечал мулла, поглаживая бороду.

— Дело в том, что, отведя глаза в сторону, — тихо проговорил старший, 0 эту корову мы увели вместе с твоим сыном. Теперь скажи, справедливый мулла, как нам троим избежать божьей кары?

Растерялся мулла. Отошел в сторону и долго-долго смотрел на высокую чинару. Наконец ответил:

— После вашего ухода, перелистывая Коран, сопоставляя его мудрые поучения с расположением звезд, я понял, что шест следует ставить не вертикально, а положить его на хорошо, ровно утоптанную землю (одним концом в ту сторону, откуда вы увели корову), до половины засыпать его зерном и раздать это зерно как милостыню.

Так молва о справедливом мулле оказалась ложью.

На одной из вечеринок Чора устал играть на гармошке, зашел на баз и улегся на копну сена. В это время туда вошел мулла с молодой вдовушкой.

— Сегодня я хочу открыть тебе двери рай, — говорит мулла, поглаживая бороду и приближаясь к вдовушке.

Чора мгновенно вскочил и изо всей мочи стал играть на гармошке. Мулла и вдовушка убежали с база.

— Ва, Чора, ты что это задумал здесь играть на гармошке? — спросили заглянувшие на баз люди.

— Когда же играть, если не сегодня, в день, когда мулла решил открыть двери рая? — ответил Чора.