Мать пошла к отцу и сказала, что их дочь тяжело заболела.

Князь разослал во все концы гонцов, чтобы те привезли самых лучших лекарей. Когда они явились, князь сказал им:

— Тому, кто вылечит мою дочь, я дам пуд золота.

Лекари принялись лечить дочь князя, но не могли излечить ее от неизвестной для них болезни.

— Что у тебя болит? Где ты чувствуешь боль? — спрашивали они ее.

Девушка отвечала:

— Вы не сможете мне помочь ничем. Пусть аллах отведет мой стыд перед вами. Я влюбилась в юношу, которого никогда не видела и о котором ничего не слышала. Кроме любви Мусы, ничто на свете не вылечит меня.

Лекари пошли к князю и сказали:

— Вылечить твою дочь мы не можем. Она влюблена в юношу по имени Муса. Тебе придется найти того юношу, и только его любовь сможет ее вылечить.

Князь заплатил лекарям за их труд и отправил по домам. А дочь свою Айзан посадил в сундук, накрепко заколотил его и бросил в реку.

Айзан целую неделю плыла по реке в сундуке. А наутро волны выбросили ее на небольшой островок.

Незамужняя сестра Мусы, жившая вместе с ним, каждое утро вставала рано и шла за водой к этой реке. Так пошла она за водой и в это утро. Зачерпнув кувшином из речки воды, сестра Мусы посмотрела на островок и увидела там сундук. Она побежала домой, запрягла волов в арбу и, вернувшись назад, с трудом взвалила сундук на арбу. Она вернулась на арбе домой и привезла сундук. Когда она открыла крышку, то увидела в сундуке очень красивую девушку. Сестра Мусы вскрикнула от радости и сказала:

— Вот это счастье! Я нашла для своего брата невесту, а для себя — сноху!

Сестра Мусы помогла Айзан снять промокшую одежду, переодела ее во все свое, накормила и отвела в кунацкую[127]. На второй день из путешествия вернулся Муса. Сестра встретила брата, помогла ему спешиться и сказала:

— Мой дорогой брат Муса! Если ты выходишь из дому и говоришь: «Возвращусь через неделю», то возвращаешься через месяц. Если выходишь из дому и говоришь: «Возвращусь через месяц», то возвращаешься через год. Я боюсь одна оставаться дома так долго. Женись на какой-нибудь девушке, чтобы тебе она была хорошей женой, а мне подругой и снохой.

Брату не понравились слова сестры, и он сказал:

— На всем свете нет у меня никого, кроме тебя и самого дорогого друга Гара. И вас мне достаточно! Не уговаривай меня жениться!

После этого разговора Муса вошел в одну из комнат, наспех перекусил и снова куда-то уехал.

Тогда сестра Мусы заплатила одному всаднику деньги и послала его за Терек к другу Мусы Гару. Всаднику она сказала:

— Скажи, что с Мусой приключилась большая беда и он просит, чтобы ты, не задерживаясь, приехал к нему.

Друг Мусы приехал вместе с гонцом и, въезжая во двор, приветствовал сестру Мусы. Сестра Мусы сказала:

— Ты меня извини, Гар, что я, как мужчина, отвечаю на твой салам. Мусы нет дома. Но с ним ничего не случилось. Он уехал. Я приму тебя, как родная сестра. У меня к тебе важное дело.

Гар спешился и зашел в дом.

Сестра Мусы показала Гару Айзан и попросила его, чтобы он уговорил Мусу жениться.

В это время вернулся Муса. Он очень обрадовался своему другу Гару.

Прошло немного времени после приезда Мусы домой, и Гар стал уговаривать друга, чтобы тот женился. Муса рассердился и ответил, что ни за что на свете не женится.

Но Гар сказал, что он не уедет от Мусы до тех пор, пока тот не женится.

Тогда Муса рассказал, почему он не хочет жениться: «Ни у одного канта не было жен красивей, чем две мои жены. В это время не было еще на свете моей сестры и мы с тобой еще не дружили. В то время я часто выезжал странствовать. У меня было три коня, двух из них я оставлял дома, а на третьем выезжал. Когда я возвращался домой, обоих коней я находил изъезженными, исхудалыми. Никак я не мог понять, в чем дело. И дал себе клятву узнать причину этого. Двух своих жен я ни в чем не подозревал.

Однажды я лег спать на неделю и еще не успел уснуть, как из смежной комнаты услышал такой разговор моих двух жен;

— Если Муса ложится спать, ты знаешь, он не просыпается неделю. Пока Муса будет спать, давай съездим к Черному хоже, погуляем и вернемся. А то если мы приедем с опозданием, Черный хожа рассердится на нас.

Жены вышли во двор, оседлали двух коней и ускакали. Я соскочил с кровати, быстро оседлал оставшегося дома коня и поскакал за ними. Впереди две мои жены, тайком за ними я — так мы скакали довольно долго. Проехали несколько речушек и въехали в какие-то горы. Слышу — говорят мои жены:

— Мы любовницы Черного хожи, живущего за вами. Мы жены красивого Мусы. Пока Муса не проснется, мы должны побывать у хожи, погулять с ним и вернуться обратно. Расступитесь и пропустите нас, горы!

Горы тотчас расступились, и жены проскакали через них. Я тоже проскочил через эти горы и поехал вслед за ними. И вот подъехали они к дому Черного хожи, слезли с коней и зашли к нему. Я спрятался за дверью и стал подслушивать их разговор.

— Почему вы так задержались? — закричал Черный хожа и, отобрав у моих жен кнуты, стал бить их.

Избив до полусмерти, он вышвырнул их за дверь. Жены мои с плачем и воем отправились домой.

Я не вынес увиденного, вбежал к Черному хоже, и мы начали драться. Долго мы с ним дрались, наконец Черный хожа оказался подо мной. Я отрубил ему шашкой голову, положил ее в переметную суму и поехал домой. Поехал я домой другим путем и оказался дома раньше своих жен, лег на свое место, а голову Черного хожи положил под кровать.

Через несколько часов вернулись мои жены. Они опять начали шептаться.

— Муса спит. Он даже не перевернулся на другой бок.

Одна из них взяла веник и стала подметать комнаты, а другая — мыть полы. Я наблюдал за ними. Одна из жен, подметая под кроватью, наткнулась на голову Черного хожи. Голова выкатилась. Та увидела ее и закричала. Увидела и вторая жена. Она тоже закричала, и они обе выскочили из комнаты.

В тот же день я поклялся себе, что больше не женюсь никогда. И я вас прошу, оставьте меня в покое».

Тогда разговор с Мусой начал Гар:

— Муса, и среди мужчин бывают иногда изменники. Разные бывают и мужчины и женщины. Послушай-ка внимательно меня, я расскажу тебе нечто другое. Я считал, что нет на свете канта, равного мне, и что нет на свете ни у одного мужчины коня, равного моему.

Однажды я ехал на своем коне там, где проходит граница Чечни, Грузии и Осетии[128]. Вдруг вдалеке я услышал страшный грохот, увидел смерч, надвигавшийся на меня. Грохот все усиливался, и вдруг из-за скалы появился на коне молодой человек, у которого еще не выросли усы. Он бросил на скаку салам и проехал мимо. Я крикнул ему вдогонку:

— Слушай, юноша, не оставляй меня здесь одного! Я не знаю дороги, возьми меня с собой!

Юноша резко осадил коня, остановился и подъехал ко мне. Он стал привязывать повод уздечки моего коня к седлу своего. Я опять попросил его:

— До сих пор я считал себя самым смелым на свете я не находил коня, равного своему. Прошу тебя, не позорь меня и не привязывай моего коня к седлу твоего[129]. Я бы поехал за тобой, только поезжай чуть помедленней.

Юноша согласился.

Мой конь скакал в полную силу, а конь этого юноши шел рысью. Так мы въехали в какие-то горы. Юноша остановился и сказал:

— Держи моего коня и оставайся тут. Я войду в эту башню. Когда услышишь сильный грохот, не пугайся. Если я не вернусь из этой башни, отпусти моего коня и следуй за ним. Моим родственникам расскажешь, что со мной стало.

Сказав мне это, он пошел к башне.

Вдруг из башни донесся страшный грохот, и вскоре юноша вернулся с головой нарта. Он положил голову нарта в переметную суму и пошел к другой башне. Прошло немного времени, и опять раздался грохот, страшнее, чем в первый раз. Юноша опять вернулся с отрубленной головой нарта, положил и эту голову в переметную суму. Отправляясь в третий раз, юноша опять попросил меня, если с ним что-нибудь случится, следовать за его конем и рассказать обо всем его родственникам.