Раздался стук в дверь.

– Мелисса? Милочка?

– По-моему, он в тебе души не чает,– заметила Эмери.– Тебя что, все клиенты зовут милочкой?

– Посиди здесь,– сказала я.– Выпей еще кофе. На звонки ни в коем случае не отвечай и ничего не трогай. Я серьезно говорю, Эм.

Я схватила сумку, сделала шаг в сторону двери и замерла на месте, пораженная возникшим в голове вопросом. Что сейчас важнее? Сохранить в секрете от Джонатана, кто я на самом деле такая, или не раскрыть тайну моего агентства собственной семье?

Черт!

Правильно как-то раз сказала Габи: Джонатан был для меня неосуществимой мечтой, клиентом, который рано или поздно решит обзавестись настоящей подружкой. Он ясно дал мне понять, что не желает смешивать дела с личной жизнью. То есть не сегодня-завтра нашим отношениям придет конец. И я сама могла прекратить эту игру.

А вот со своей семьей мне предстояло общаться всю жизнь. Я понимала, что однажды отец узнает о моей необычной деятельности, но хотела подгадать удобный случай и рассказать ему обо всем сама, и не желала, чтобы правда открылась ему в результате невольной болтливости забывшей про осторожность Эмери.

Сестра не имела ни малейшего представления о том, что такое коммерческая тайна; Джонатан же сталкивался с этим понятием каждый день.

Я набрала в легкие побольше воздуха. Оставалось понадеяться на порядочность Джонатана и настроиться на то, что он надо мной посмеется.

– Или нет, Эм,– сказала я, резко поворачиваясь к сестре.– Лучше сходи в ближайший магазин, купи свежего молока. Мы выпили все, что оставалось, а Джонатан наверняка захочет чая.

– Хорошо,– с готовностью ответила она.– В какую сторону идти?

– Сначала направо, потом налево.

Между офисом и супермаркетом располагалось по меньшей мере три магазинчика с разными безделушками. Я подумала, что, отправив Эмери в том направлении, получу достаточно времени на объяснение с Джонатаном.

Эмери обмотала шею шарфом и открыла дверь. Я услышала, как она перебросились парой фраз с Джонатаном, потом на лестнице послышались шаги, и в дверь снова постучали.

– Теперь можно? – спросил Джонатан, заглядывая в офис.

– Да, пожалуйста.

Я застегнула последние две пуговицы на платье Эмери и поставила манекен в угол. От волнения я не знала, куда деваться. С того самого дня, когда я поняла, как сильно хочу нравиться Джонатану, мысль, что однажды он узнает о Мелиссе, страшила меня больше всего на свете.

– А-а! Знаменитое платье! – сказал Джонатан, бросив на манекен многозначительный взгляд.– И знаменитая сестра!

– Послушайте, Джонатан. Позвольте, я все объясню…– быстро заговорила я, желая поскорее покончить с неприятным разговором.

– Нет, сначала дайте слово мне,– сказал он, протягивая букет.– Вот, это вам.

– Как мило. Большое спасибо!– воскликнула я гораздо более сдержанно, чем следовало.– Не стоило, честное слово…

И почему я все это говорю, если безумно рада цветам?

– Это в качестве извинения.– Лицо Джонатана сделалось серьезным; в такие минуты он казался мне прямо-таки суровым.– В последние несколько недель я слишком много работал и не давал о себе знать. Вы, очевидно, подумали, будто что-то случилось?

– Верно,– тихо произнесла я. Конечно, я постоянно о нем думала, но считала, что именно из-за меня мы видимся теперь реже.– По-моему, мы договорились, что встречаться по-прежнему часто больше нет нужды.

– Вам в любом случае надо быть в курсе моих новостей,– покачал головой Джонатан.– Таковы правила игры. Кстати, все складывается как нельзя лучше. Кто бы ни приглашал меня теперь на ужин, непременно спрашивает, придете ли вы. С Синди все было совсем по-другому, честное слово.

Против своей воли я ужасно обрадовалась.

– Правда?

– Правда,– ответил Джонатан, озираясь в поисках стула.– Никогда прежде личная жизнь не доставляла мне столько удовольствия, как теперь. Вы истинный мастер своего дела.

Своего дела.

Я вздохнула, но тут же, напомнила себе: не стоит забывать, кто ты и на что можешь, а на что не имеешь права рассчитывать.

– Спасибо,– пробормотала я.– Вы мой лучший клиент, самый лучший из всех.

Джонатан опустился в кожаное кресло и одарил меня быстрой сердечной улыбкой, от которой внутри у меня все снова растаяло.

Боясь ляпнуть что-нибудь такое, о чем потом буду жалеть всю жизнь, я отвернулась, налила в вазу воды и поставила в нее букет.

Заводить сложный и неприятный разговор становилось все сложнее. Как же сильная и уравновешенная Милочка отличалась от нерешительной Мелиссы!

Я сделала глубокий вдох.

– Джонатан, скажу вам откровенно: мне не хотелось представать перед вами в таком вот виде. Эмери появилась здесь совершенно для меня неожиданно, а об агентстве ей ничего не известно.

Джонатан посмотрел на меня, и я умолкла.

Черт, без штучек Милочки я была ни на что не годна.

– Откуда вы ее знаете?

– Красавицу Эмери? – Он лукаво посмотрел на меня.– Это ее настоящее имя?

– Да,– кивнула я.– В игры со вторым «я» она не играет.

Во взгляде Джонатана мелькнуло недоумение.

– Как интересно все получилось. Эмери и Уильям, который оказался приятелем по колледжу моего давнего друга Даррелла, обратились в чикагский офис «Керл и Поуп» с просьбой подыскать для них подходящий дом. В Чикаго им посоветовали связаться со мной, поскольку я в Лондоне. Вот так мы и познакомились. Мир тесен.

– Чикаго? – переспросила я.

– Да,– кивнул Джонатан.– А вы что, не знали?

– Нет,– ответила я.

Эмери? Собирается жить в Чикаго?

– То есть не знала, что у «Керл и Поуп» в Чикаго офис.

– Они рассматривают и предложения в Лондоне – на тот случай, если не получится переехать. Насколько я понял, Эмери от Чикаго без ума.

– М-да,– только и сказала я.

Эмери ни разу не говорила мне о том, что собирается жить в Америке. И тем более о том, что покупает там дом.

Наверное, Джонатан прочел написанное на моем лице изумление.

– Эх вы, англичане! – воскликнул он.– Прославленные «плотно сжатые губы»! Даже не знаете, где живут ваши близкие родственники!

Я пришла к выводу, что либо Эмери не упоминала при нем о нашей странной семейке, либо

Джонатан слишком тактичен, поэтому говорит столь обобщенно.

– О! – воскликнул Райли.– Нам ведь предстоит повстречаться на свадьбе!

Господи. Все рушилось быстрее, чем стол из «Икеи».

– Джонатан,– сказала я, садясь в кресло напротив.– Можно попросить вас об одном одолжении? Так сказать, личного характера?

– Конечно,– ответил он.– Конечно же, можно, Мелисса.

Я вскинула голову, испытав странное чувство, когда из его уст прозвучало мое собственное имя. Стиснула зубы и взяла себя в руки. Следовало быстрее ему рассказать обо всем.

– Мне очень неудобно… И потом, это будет выглядеть так непрофессионально…

Я посмотрела на свои руки и принялась крутить кольцо на пальце. Что мне сказать? Что Эмери думает, будто я учительница в младших классах? Или агент МИ-5, а портнихой только притворяюсь?

– Джонатан,– снова начала я, стараясь не походить на растерянную школьницу.– Мой отец – человек старомодный и в некотором смысле у всех на виду…

Лицо Джонатана опять посерьезнело, и он закивал, давая понять, что догадывается, о чем идет речь.

Я с ужасом осознала, что из меня широким потоком льется правда:

– Он политик. О нем как об участнике то одного, то другого скандала постоянно пишут газеты. Если отцу станет известно о существовании моего агентства, мне несдобровать. Я не хотела рассказывать о своем занятии семье, поэтому и прибегла к помощи вымышленного имени…

– И ненастоящей головы,– участливо добавил Джонатан.

– Да.– Я покраснела.– И парика. Я и представить не могла, что однажды сюда явится Эмери. Сказала ей, что у меня теперь агентство подработок. Буду вам очень признательна, если вы… э-э… не станете в ее присутствии упоминать о… о вашей подруге и все дальнейшие вопросы будете по-прежнему решать лично со мной.