Детская молитва о матери имеет особую печать благодати, а молитва ребенка мученика во имя Того, с Кем рядом ребенок стоит... ее сила и воздействие – безмерны.

Обе мамы бежали к храму, к страшному зрелищу, а сверху лилась уже на них безмерной силы благодать Того, во имя Которого пошли на муки их дети.

Батюшка Илья, как только услышал торжественный призыв колокола, мгновенно оделся и побежал к своему храму. Еще одно чудо предстояло ему вместить, и еще более страшное и великое, чем прозрение безбожника. Безбожник, одевший нательный крест и ставший креститься – умиляет, а, если он через час после одевания нательного креста идет на Голгофский Крест, чтобы быть распятым, это – потрясает. И потрясенному ему предстоит сказать слово еще более потрясенной громадной толпе сбежавшихся людей. Слово о том, что перед ними – новая святыня Церкви для укрепления верующих и новая, кровью окропленная купель для некрещеных. И предстоит сказать слово и каждому в отдельности, особо Илье из Альфы, чтобы не делал он сейчас Альфе полный сбор, как он рвался это сделать. Не громить надо в эту ночь обретения новой святыни, а молится перед ней. И будет призывать его идти первым и всех за собой вести прикладываться к теплым еще телам новомучеников.

Учительница соседнего класса, услышав звон, поморщилась: ух, уж эти пещерные православные! И в Новогоднюю ночь им неймется. Она очень не одобряла столь быстрое преображение казино в церковь. "А как казино школе помогало! Это ж прям подарок, что хозяин казино – папа одной из учениц школы. Никогда не отказывал, если чего попросишь. Концерт рок-группы "Козлятушки-ребятушки" на школьной сцене – это вам не что-нибудь. Горяч, правда. Да откровенно говоря, девчонка эта такими выходками кого хочешь выведет из себя. Мера во всем нужна, ме-ра." И, чтоб не слышать звон, учительница сделала громче телевизор.

Папа одной из учениц звонил по сотовому и выяснял, почему звонят в колокол:

– Точно, что ушли незамеченными? А этот пацан-звонарь мог вас в окна видеть? А почему вы решили, что не мог? А почему наружного поста не было? Все хотели поучаствовать? Ладно. Сегодня допивайте, а завтра ко мне на Рублевку. И чтоб по пути нигде не светиться. Слышь, Хрюн, звякни щас Кнышу, пусть завтра из казино стол мой заберет. Да он там один остался, из него вы дарц вынимали. Как это зачем? Да он мне как талисман, я за ним уроки делал, когда у Юльки учился. Как она на кресте смотрится? Ты чего, охрип, что ли, или окосел уже? Ладно, все.

Да, резонанс, конечно, будет! Он немного не того хотел. Хрюна и его бригаду, конечно, жаль, но гарантий, что в окно их пацан не засек – нет. Долго с ним работал. Но что ж, чем тяжелее расставанье, тем легче жить дальше. И пацана этого придется тоже... Пока еще он не выяснен, ну да завтра его каждая собака знать будет. С ним поторопиться придется, чтоб упразднить опасность до того, как к нему за показаниями придут. Ладно, завтра обо всем об этом решать будем. Подышать сходить надо...

Хрюн отключил телефон и выпил очередной стакан.

– Волнуется шеф? – спросил Свистун.

Хрюн не отвечал. Он спросил другое:

– Что видишь?

– Их вижу. Восьмой стакан – и никак не залью.

Не скоро, но придется им догадаться, что никогда им этого не залить и никуда теперь не спрятаться от молитв тех, кого они распяли, закидали дротиками и подвесили за волосы. И время их укорочено, как сказал им воскресший Сева-Севастьян.

Раньше же всех была у храма ротвейлер Месть. Еще задолго до того, как ее хозяин и его гости начали греметь бокалами, она почуяла недоброе и начала сначала выть, потом метаться по квартире, а потом царапаться в дверь и громогласно лаять на нее. Наконец, уже изрядно захмелевший хозяин выпустил ее – пусть прошвырнется, без присутствия хозяина и его команд она не очень агрессивна.

Месть мчалась к храму и скулила. Она ворвалась в открытую дверь и застыла. То, что осталось от хозяйки, ошеломило даже ее, ротвейлера. Она сидела и смотрела на Крест. И тут ей почудилась в ушах любимая команда. Но кого "фас"? Здесь нет врагов. Значит того, кто здесь еще недавно был, это он или они сделали с хозяйкой вот такое. Четыре посторонних запаха было натоптано, а пятым несло от стола. Вобрав их в себя все и запомнив, Месть ринулась наружу. В бегущих следах заключалось четыре запаха. Она мчалась, почти касаясь носом снега и ярость ее возрастала с каждым шагом. Из-за носителей этих запахов у нее теперь не будет любимой хозяйки. И вдруг запахи оборвались. Месть стала метаться, обнюхивая все вокруг. Наконец, остановилась у заснеженного дерева, чувствуя безнадежность поиска, но все-таки втянула по собачьей привычке воздух и... вот он, запах от стола! Она побежала рысцой, привычно и профессионально ища носом и – вот он, след! Быстрей, а то вдруг оборвется!

Расслабленный и довольный хозяин казино, в районе которого все живут, пока он того хочет, сидел на скамеечке и мечтательно покуривал, призакрыв глаза. Приоткрыв их после очередной затяжки, он увидел в полуметре от себя летящую на него оскаленную пасть ротвейлера. Никаких эмоций он выплеснуть не успел...

...Месть стояла на трупе и тоскливо выла окровавленной пастью черному небу и ярким звездам. Отвыв положенное, она обмакнула морду в снег и побежала прочь.

А звонарь-первоклашка Илюшка отмечал первые именины в своей жизни громким плачем и звоном в колокол, который столько лет молчал и вот теперь снова разносит набатный звон по всей вселенной. И будто в звук его вкраплена израненная кувалдами надпись "ВО СЛАВУ БОЖИЮ".

Перед тем, как закрылись глаза новомученицы Юлии, она увидела прямо перед собой Голубя, обнимающего ее голову. Он подхватил на крылья последнее ее дыхание и устремился вверх, к светлому кругу, куда ее когда-то не пустили. Свет становился все ярче. Юлия летела ему навстречу, с замиранием сердца ожидая, что ей сейчас предстоит. И вот ожили в ее обновленной душе слова Книги, которой она не читала, и она видела перед собой то, о чем говорили ожившие слова. Она увидела вдалеке белоснежный Престол и Сидящего на Нем, от Лица Которого бежали небо и земля. И увидела новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали. И город великий у подножия Ног Его, который сошел от Него с неба. Не было храма в городе, ибо Господь Бог Вседержитель – храм его и нет нужды больше в солнце, ибо Слава Божия освещает его. Все спасенные ходят во Свете Его. И нету ночи, и не входит туда ничего нечистое. И чистая река струится водой жизни, как сверкающий кристалл, и древо жизни, приносящее плоды – Родина, Отечество на Небесах!.. Вот оно, ожидаемое. И вот Престол Его. И понесся к Нему радостный крик Юлии, которая держала за руки Зою и Севастьяна:

– Вот она я, Господи, а вот дети мои!