– Договорились! – согласилась Роза, довольная его счастливым видом.

Джефри протянул руку и взъерошил ее волосы, как поступают обычно с любимым ребенком.

– Договорились, милая Колючка. Теперь я должен пойти к матери и замолить свои грехи, пока она еще не вычеркнула мое имя из Семейной родословной книги.

Тихо прикрыв за ним дверь, Роза прижалась к ней лбом и вслушивалась в звуки его легких шагов, пока они не затихли. Она прижала пальцы к губам. Лорд Уайз поцеловал ее. Он прижимал ее к кровати и целовал очень настойчиво. Потом он попросил ее стать его женой. Может ли это значить, что в его чувствах есть глубина, которую он пока не осознает? Правду сказать, не очень лестно, что, по его словам, она нравится ему, как любая другая. И то, что он ерошит ей волосы, как ребенку, – не самая желанная для нее ласка, но приходится принимать такие выражения чувств, какие предлагаются. Остается лишь признать, что это гигантский шаг к тому, чего она желает всем сердцем.

– Сегодня его жена, завтра мать его детей, – поклялась она себе, кружась по комнате и затем падая на кровать. – Вилли, я заставлю его полюбить меня!

– Я просто не понимаю вас, Шэрон. Месяцами вы жаловались мне на разбитое сердце. А теперь, когда свадьба состоялась, вы заявляете, что вам не хватает общества маленькой Розы! – недовольно объявила леди Лавиния. – Мне казалось, что она последний человек на свете, по которому вы могли бы скучать.

– Вы должны признать, что теперь, когда она уехала, дом решительно опустел. И грустить о потерях можно лишь до тех пор, пока не начнешь новую жизнь. Я все еще молодая и красивая женщина, не так ли? Я же не говорю, что мое сердце разбито навечно, и не собираюсь идти в монахини из-за свадьбы маркиза. Я просто подумала, что визит в Эдерингтон-Харроу был бы вполне уместен, – Шэрон надула губки и уставилась на совершенный овал ноготка, пожимая плечами, как будто ее просьба не имеет для нее большого значения. – В конце концов, вы ее свекровь, а она так юна. Вероятно, вам следует посмотреть, подходит ли эта девчонка вашему сыну. Сомневаюсь, что, несмотря на длительную болезнь матери, она научилась управлять большим домом, а вы как думаете?

– Ах, в этом-то и дело. Никто не должен знать, но они вовсе не в Эдерингтон-Харроу, – победно объявила леди Лавиния. – Они в Шенстоне. Джефри посетил поверенного, и, похоже, он, а не тот двоюродный дядя унаследовал титул графа Шенстона, отца Розы. И совершенно не подозревая об этом! Удивительно, как все получилось, ты согласна?

Шэрон повернулась к леди Лавинии спиной и прошла к камину. Она-то давно все знает. Разве не по этой причине теперь мистер, а не граф Элмо Сьюэлл посылает ее в проклятую провинцию? Он в ярости оттого, что маркиз лишил его титула и поместья. И Шэрон боялась, что он готов причинить кое-кому даже физический ущерб, чтобы вернуть потерянное. Сьюэлл приказал ей вбить клин между новобрачными и заставить их вернуться в Лондон. Такое отвратительное задание и такое несвоевременное. Кому понравится ссылка в провинцию, когда все общество находится в городе? У Шэрон не было никакого желания покидать бомонд в сезон, но, конечно, при таком состоянии дел у нее не было выбора и приходилось подчиниться Сьюэллу.

Отвратительный человек этот Элмо Сьюэлл, и она непременно избавится от него при первой же возможности. Правда, то, что он добьется временного разъезда новобрачных, возможно, даже расторжения брака, – это ее единственная надежда на выигрыш, пусть даже если этот выигрыш сведется лишь к тому, что она увидит Розу опозоренной.

Леди Лавиния правильно поняла смысл окаменевшей спины Шэрон – предвестник ее знаменитых и утомительных вспышек раздражения – и решила, что лучше сдаться. Все равно она уже начала уставать от светского сезона, и короткий отдых в провинции не принесет никакого вреда. И, вероятно, в словах Шэрон есть доля правды. Долг свекрови, раз уж у невестки нет матери, проследить, чтобы девочка начала замужнюю жизнь с верной ноты.

– Хорошо, Шэрон. Если ты так хочешь, мы погостим в Шенстоне и посмотрим, что к чему. Не думаю, что мой сын или общество неправильно поймут наш визит. Я хочу сказать, что, по словам Джефри, его собственный визит в Шенстон – скорее инспекционная поездка по новому поместью, чем медовый месяц.

Шэрон обернулась и довольно захлопала в ладоши. Она и не надеялась так легко заставить пожилую даму бросить лондонский комфорт и отправиться в провинцию.

– О, благодарю вас, мама Лавиния. Я бесконечно счастлива.

Счастье Шэрон испарилось бы, знай она, что в эту самую минуту ее жертва охвачена беспредельным восторгом. Не зная тонкостей наследования Шенстона, Роза, естественно, считала свой дом потерянным для себя навсегда. А теперь вот она – выходит из экипажа на подъездной аллее, начиная новую жизнь маркизы Эдерингтон с возвращения в любимый родной дом.

– О, Джефри, вы представить себе не можете, как я счастлива. Во всем мире не найти более чудесного свадебного подарка.

– Еще бы! Поверенные в «Бэйли, Бэнкс и Биддл» рассыпались в извинениях за свою оплошность, но, как вы и говорили, из-за пожара сохранилось слишком мало необходимых документов. Никогда больше я не буду подшучивать над дотошным вниманием матери к Семейной родословной книге и подкалывать Милти за его проклятое пристрастие к мелочам, – согласился Джефри, с интересом разглядывая старый дом.

Тщательно восстановленный после пожара семнадцатого века, Шенстон представлял собой огромный готический замок из сочно-желтого камня, с массивными зубчатыми стенами и многочисленными башнями. Первый этаж главного здания был занят в основном жилыми комнатами, предназначенными для семьи, гостиными, столовыми и библиотекой. Размеры помещений должны были подавлять обитателей титулом ниже маркиза, заставляя их чувствовать себя маленькими и незначительными. Огромный зимний сад вел на запад от столовой к часовне, скрывая служебное крыло от подъезжающих по главной аллее. Северо-западное крыло предназначалось для личных апартаментов семьи, и, представив мужа слугам – от главного дворецкого до последнего поваренка, – именно туда Роза повела Джефри отдохнуть и освежиться после путешествия. Спальни хозяина и хозяйки были отделены друг от друга царственно украшенной пурпуром и золотом гардеробной.

Предоставив Летти очень мало времени – только чтобы снять с нее дорожный костюм и причесать, – Роза бросилась через гардеробную в спальню супруга и обнаружила, что его там нет. Испуганный Деминг не по-мужски взвизгнул, но после слишком усердных извинений Розы нахмурился и проводил ее неодобрительным взглядом, хотя она и удалилась грациозно, как подобает леди.

Джефри нашелся в библиотеке. Роза улыбнулась, увидев, как он сосредоточенно изучает бухгалтерские книги. Она остановилась на мгновение, глядя на него, сидящего в кресле отца, освещенного последними золотистыми лучами заходящего солнца. Если чуть прищуриться, можно вообразить, что это папочка, такой, каким она его помнит. Но, как ни тосковала Роза по отцу, она была счастлива видеть здесь мужа. Окинув взглядом комнату, Роза покачала головой. С первого взгляда было ясно, что это библиотека джентльмена, но с высокого, как в соборе, потолка свешивалась паутина. Явно заброшенный в последние три года зал был сыроват для библиотеки, и кожаные переплеты приобрели зеленоватый оттенок. Но все это скоро изменится. Роза снова перевела полный любви взгляд на Джефри. В ее глазах мелькнуло озорство, она решила отвлечь его.

– Неужели именно так маркизы проводят медовый месяц, милорд? Погрузившись в гроссбухи и игнорируя красивую, талантливую, очаровательную жену?

Джефри взглянул на нее с улыбкой.

– Дорогая жена, я понятия не имею о том, как маркизы проводят медовый месяц, поскольку никогда лично не принимал в этом участия. Полагаю, нам придется изобретать на ходу, если только на этих многочисленных полках не найдется том, содержащий перлы мудрости по данному вопросу.