– Какие же такие срочные дела у совершенно свободного человека? – поинтересовался Риан. И тут же, видя, что собеседник не торопиться с ответом, односложно высказал свое предположение: – Женщина?
– Почему ты так решил? – не отрицая, но и не подтверждая, ответил вопросом на вопрос Роклан.
Губы Вилланда раздвинулись в чуть заметной улыбке.
– Точно – женщина! – уже совершенно убежденно произнес он.
Между тем, конюх подвел оседланного Шустрого. Легко, почти не касаясь стремени, взобравшись в седло, Роклан обернулся к своему другу.
– Да с чего ты взял?
– Интуиция, опыт, ум, проницательность – у меня много хороших качеств! – объяснил свою уверенность сын барона.
Так и не признав правильность его выводов, Элвуд, махнув на прощание рукой, выехал за ворота. В задумчивости посмотрев как привратник, в такой же зеленой ливрее, какую носили все слуги в доме, закрывает за его другом массивные створки, украшенные замысловатой чеканкой, Риан отправился принимать ванну, заранее наполненную по его предусмотрительной просьбе.
Оказавшись на улице, Роклан позволил своему коню самому выбрать не слишком быстрый темп, двигаясь к центру города. До зеленого домика, куда он направлялся, было не очень далеко, а времени до назначенной с Иллианой встречи, вполне хватало. Неспешная прогулка по восточной части Миларна, где располагалось жилище его боевого товарища, доставляла удовольствие. Широкая мостовая, выложенная из аккуратно подогнанных и подобранных по размеру булыжников, так же как высокие, ровные тротуары поражали своей чистотой. В отличие от большинства других районов, дома не теснились, а располагались на довольно приличном расстоянии, соперничая друг с другом в разнообразных архитектурных изысках, размерами и богатством отделки. По мнению бывшего «медведя», выглядели эти здания действительно величественно и представительно, но им не хватало того уюта, который по-настоящему роднит хозяина со своим жилищем. А вот просторные дворы за, преимущественно, невысокими изящными заборами вызывали у него легкий завистливый вздох. По территории они в несколько раз превышали его собственный. Засаженные в большинстве своем, ровными рядами фруктовых деревьев, образующими небольшие садики, даже сейчас, когда листья только начали появляться, выглядели приятно ухоженными. Вдоль тротуара, через каждые десять шагов, стояли высокие фонари, зажигаемые при первом наступлении сумерек. Можно было не сомневаться, что горючие масло заправляется в них ежедневно и в ночное время улицы прекрасно освещаются. Все вокруг говорило о высоком достатке проживающих здесь людей.
Рассеянно скользя взглядом по сторонам и иногда попадающимся на встречу богатым экипажам, Роклан ехал погруженный в свои мысли. Прошло уже две недели, после его возвращения в родной город. За эти дни он почти каждый вечер, один или в компании с Вилландом, навещал Джадса. Постепенно, во время таких визитов, ему начало казаться что его друг заметно оживляется, по сравнению с их первым посещением. Больной так же как и раньше временами выпадал из реальности, погружаясь в свой, только ему доступный мир, но происходило это все реже и реже. Зато теперь он принимал куда более деятельное участие в разговорах, строя уже достаточно длинные и правильные фразы и предложения, на его бледных губах стала все чаще появляться улыбка. Эл хорошо понимал, что пройдет не один месяц, а возможно и не один год, прежде чем Джадс сможет полностью понравиться, но сама вера в выздоровление, вызванная заметным прогрессом за довольно короткое время, согревала душу и мысли теплой надеждой. С Марианом они так же встречались чуть ли не каждый день. То, предварительно условившись через посыльных, заезжали друг к груду в гости, то, опять же заранее договорившись или после посещения бывшего сослуживца заходили ненадолго посидеть за кувшином вина в какой-нибудь более-менее приличный кабачок или таверну. Но самым приятным событием, после его приезда, было появление в его жизни Иллианы.
В тот день, когда Эл посетил дом мага, они с девушкой гуляли в течении двух часов. Разговор, поначалу наполненный ироничными колкостями, в основном с ее стороны, постепенно перешел в более спокойное и серьезное русло. Элвуд, уступая повторной просьбе, рассказывал о различных, довольно значимых для государства, событиях, в которых ему довелось принимать участие за годы службы, естественно стараясь опускать жестокие подробности. Лана оказалась прекрасной слушательницей. Изредка перебивая и уточняя, когда он, забываясь, начинал сыпать непонятными ей военными терминами, она с огромным интересом внимала историям о морском походе королевского флота к пиратским островам, подавлении баронского бунта, рейдах в горы и степь. Наиболее громкие из этих дел были ей известны по официальным версиям и слухам, но из уст непосредственного очевидца все представлялось в несколько ином свете, намного приближенней к реальной действительности.
В свою очередь, на ненавязчивый, заданный вскользь вопрос о ее неудачном браке, по поводу которого обмолвился Улас, девушка, ни сколько не смущаясь, поведала о своем коротком замужестве. Молодой, подающий большие надежды, офицер королевской стражи, в течении двух лет добивался ее взаимности. Красивые и галантные ухаживания в конце концов убедили Иллиану принять предложение. Отец не возражал, предоставив дочери самой делать выбор. И хотя огромного, всепоглощающего чувства не было, будущее, на фоне большой взаимной симпатии, представлялось дочери мага в розовом цвете. Все изменилось почти сразу после свадьбы. Как оказалось у новобрачные придерживались совершенно разных взглядов на семейные ценности и приоритеты. Ламот, так звали офицера, очень быстро дал понять что считает мужскую роль безоговорочно доминирующей в брачном союзе. Он был совершенно убежден, будто удел супруги – рожать детей, обустраивать и поддерживать в порядке их совместное жилище. Его искренне удивляло, а вскоре начало раздражать настойчивое желание жены на равных обсуждать и принимать все решения, касаемые их семейной жизни – от планирования совместного времяпровождения на его выходных, до переезда в новый, более просторный дом. Одновременно он попытался ограничить свободу молодой жены, высказывая резкое недовольство по поводу ее любимых конных прогулок в одиночестве, которые, по его мнению, не пристали замужней женщине. Дочь чародея, мечтавшая получить в качестве жизненного спутника не только партнера в постели и собеседника за столом, а еще и друга, уважающего ее и ее мнение, была сильно разочарованна. В период долгих ухаживаний, когда в потенциальном претенденте на руку и сердце не замечалось и намёка на подобные деспотичные замашки, она и предположить не могла что все так обернется. В любом случае уступать своенравная девушка не собиралась. Первые скандалы и серьезные ссоры начались уже к концу второй недели, после свадьбы. Спустя еще месяц беспрерывных стычек и нервотрепки, когда супруг начал недостаток аргументов восполнять оскорблениями, молодая женщина собрала вещи и вернулась в отцовский дом, не сказав и не написав мужу, находящемуся в тот момент на службе ни единого слова. К Ламоту, явившемуся с самого утра на следующий день с уговорами вернуться обратно и обещаниями изменить все в лучшую сторону, она даже не вышла. Вместо нее гостя принял господин Хаундер и в достаточно мягких, но совершенно недвусмысленных выражениях объяснил, что его дочь возвращаться не собирается. Спорить, а тем более грубить одному из самых влиятельных представителей гильдии магов в городе, офицер не решился и скрипя от бессилия зубами вынужден был удалиться ни с чем. Через неделю молодые люди прошли в храме Альтара обряд развода. К счастью основная вера королевства относилась к таким вещам довольно снисходительно. Жрецы, доносящие волю своего бога, утверждали, что Всемогущий лучше позволит своим детям признать свою ошибку и разойтись, чем будет заставлять мучиться, если в их союзе нет согласия, и вместо радости и счастья брак приносит только горе. В Империи разрешить подобную ситуацию было бы гораздо сложнее.
