После окончания десятого класса я поступил в радиоаппаратостроительный техникум, отучившись год, был забран в армию, где служил связистом, вернулся, доучился, с фотоаппаратом не расставался. В начале 1987 года пришёл в фотоклуб «Прожектор» и под руководством Димы Шепелева стал осваивать азы профессионального мастерства. Тогда это был один из лучших фотоклубов Москвы объединяющий под своей крышей фотолюбителей снимающих в разных жанрах, работающих в разных отраслях «народного хозяйства» и не помышляющих о профессиональной фотожурналистике.

Среди всех нормальных один только я грезил о непрерывной бегатне с фотоаппаратом в руках по всем уголкам и весям нашей необъятной Родины, естественно за редакционный счёт. Московских журналистов принимали везде как гремучих змей, поэтому, боясь, что укусит, обеспечивали всем необходимым для работы. Для снимающего журналиста получить тогда в своё распоряжение УАЗик с водителем это всё равно, что сейчас получить вертолёт для съёмок города.

Те, кто заканчивал учебные заведения с дневной формой обучения во времена СССР наверно ещё помнят, что была обязательная 3-х летняя отработка по распределению. Куда воткнут, там и торчи.

Воткнулся я добровольно в НИИ Приборной Автоматики на с/м Авиамоторная, хотел продолжить своё образование по радиотехническому направлению, но история с дипломным проектом дала понять, что всё «копец, приехали»! Силы неведомые направляли меня в сторону фотографии. В НИИ я опять стал выпускать фотогазету, это было несколько стендов под стёкла, где размещались фотографии и машинописный текст.

Меня как-то спросили: А чем занималось НИИ, где ты работал? Я так же прямо ответил: Не знаю. – Так чем же ты занимался, если не знаешь? Фотографией – ответил я. Попытка «вражеского лазутчика» выведать «военную тайну» завершилась неудачей, разбившись о реалии советской эпохи.

Поработать по распределению «от звонка до звонка» моих сил хватило только на полгода. Тогда мне с Божьей помощью удалось совсем невероятное – уйти без отработки по собственному желанию. Тогда там работало много «дембелей» - это офицеры и генералы, вышедшие на пенсию, устраивались на подработку на оклады в 2-3 раза превышающие оклады молодёжи после учебных заведений. И грянуло сокращение – приказ половину «дембелей» выпроводить на заслуженный отдых: летом пахать на огороде, зимой поедать осенние заготовки. «Дембеля» повозмущались недолго и решили отпустить на все четыре стороны тех, кто сам того желает.

В середине Апреля мне отдали в отделе кадров мою трудовую книжку со штампиком «Свободен». Схватив её двумя руками, подальше спрятав, поскорее побежал прочь, пока там не передумали…

Я шёл по мосту вдоль Шоссе Энтузиастов, с верхней точки неспеша осмотрел территорию своего недавнего места работы. Бетонный забор, местами на нём колючая проволока, рассыпанные по территории корпуса, как лагерные бараки, несколько пятиэтажных школьных корпусов эпохи 50-х годов с высокими потолками и просторными классами, которые за несколько часов могли быть превращены в солдатские казармы. Всё как говорится с дальним прицелом «на случай войны».

На улице грело весеннее Солнце, снег почти сошёл, настроение слегка тоскливое, я ведь уходил в никуда, то ли удастся устроиться, то ли нет. Любая неопределённость всегда страшит и навивает грусть. Пока пешком прошелся до следующей станции метро, хандра прошла, появился азарт найти вакантное местечко. С этими своими соображениями я пришёл в редакцию заводской газеты, куда таскал свои фотоснимки и снимал для них по их заказу. Редакция их располагалась в отдельностоящем здании за территорией завода, что позволяло свободно проходить к ним с улицы.

Всё, говорю, уволился, готов прийти к вам на работу или ещё куда, где возьмут! В этой газете не было ставки фотокора, поэтому редактор мне честно сказала: «К себе не возьму, свободных ставок нет и не предвидится, но в Москве не только наш завод издаёт свою газету, а печатаются все они в одном месте, там же и доска объявлений для поиска работы». Этого я тогда не знал, но позже на ус намотал: у всего есть свой центр кристаллизации.

Ждать долго не пришлось, уже через две недели был первый телефонный звонок с предложением встретиться и познакомиться с моим творчеством, дальше появилось желание убедиться в том, что я умею фотографировать и качество съёмки будет соответствовать тому, что представлено в моём портфолио (тогда такого слова ещё не знали, а вся подборка картинок умещалась в папке из-под фотобумаги форматом 24х30см).

Пробное испытание было пройдено, меня приняли на работу в многотиражную газету станкостроительного завода «Красный Пролетарий» на зарплату в полтора раза превышающую мою по месту распределения. И работа по-душе и зарплата выше – резонанс с божественным предназначением! В том возрасте я был жуткий непоседа и ни чем другим просто не мог заниматься. Мне необходимо было движение, общение, беготня по всем уголкам и закоулкам. Хотелось всё увидеть и узнать, всё на фотоплёнку заснять и всем об увиденном рассказать языком фотографии и короткого эссе.

Если чувствуешь прилив сил, вдохновение, творческий подъём это и есть резонанс – тактовая частота твоего приёмника совпала с тактовой частотой божественного передатчика. Ты настроился на нужную частоту, на которой только для тебя будет идти передача «секретной информации». Твоё дело как можно дольше удерживать эту частоту и постараться принять всю «шифровку» от начала до конца, записать её, осознать и действовать в соответствии с «указаниями центра». И не забывать регулярно выходить на связь для получения новых данных.

В заводской газете я проработал два с половиной года. Много это или мало? Однажды я почувствовал, что уже не замечаю ничего интересного, всё вдруг стало обыденным, ни чего не вызывало интерес, как-то всё поблекло. Я понял, что просто перестал видеть сюжеты, перестал их предчувствовать и появляться там в нужное время с фотоаппаратом наготове. Всё, я исчерпал отведённый мне ресурс на этом месте, настало время уходить в другое.

Это был 1991год, в Москве можно было целыми днями не выпускать из рук фотоаппарат, сюжетов на двадцать лет вперёд. В это смутное время появилось огромное количество газет и журналов, этого требовала объявленная «свобода слова», а редакции требовали сотрудников. Для начинающих журналистов появилась возможность попасть в штат редакции на гарантированную ставку. Одним словом создавались и финансировались новые рабочие места для пишущей и снимающей братии.

Возле станций метро появились газетные развалы, на которых продавалась вся выходившая в свет периодика. Можно было не торопясь пересмотреть все еженедельники газетного формата, определить в каких из них как обстоят дела с иллюстрациями, и если картинок было много, то непременно покупался один экземпляр номера. В выходных данных всегда печатался адрес редакции, номера телефонов отделов и кто там бильдредактор. Короче, куда ехать и кому везти свои картинки, то было указано. Таким образом, происходило первое знакомство, общение, получение заданий. Для редакции это почти бесплатный материал, а для фотографа дополнительная тема, которая могла сама и не прийти ему в голову в виду специфики того или иного издания.

В редакциях шла непрерывная ротация кадров (горизонтальное перемещение) из одного издания в другое, свежий взгляд всегда эффективней «замыленного глаза». На освободившееся место подбирался кто-то из хорошо знакомых внештатников.

Именно так я оказался в еженедельнике «Надежда» где отдел иллюстраций возглавлял Юра Дьяконов.

Затем наступил 1992 год, и настала эра безвременья. Сначала бумага стала тоньше, потом цветность меньше, затем последовало уменьшение количества полос, вслед за которым наступало неминуемое сокращение штатов.

И вот однажды в середине девяностых, я как-то вдруг почувствовал, что уже не вижу ни одного сюжета даже в городе. Вся экзотика эпохи перемен осталась в прошлом, теперь вокруг шик, блеск, гламур, глянец, реклама и PR. Все вдруг стали прятать мусор из своей избы за разного рода ЧОПы. То, что выставлено на показ это деловой стиль, корпоративный этикет, униформа, стандартные ответы, натренированная улыбка. Эпоха социальной фотографии переместилась в категорию андеграунд, её место заняла рекламная постановка и профессиональные фотомодели. Просто наступило другое время, то, что раньше называлось обманом теперь это реклама и PR.