– О чем это ты говоришь? – спросил Тинкл.

– О киносценарии, где мы трое, космические путешественники, ищем серотонин.

– Неплохая идея. – Тинкл сел на кровати. – В «Дюне»[74] ищут волшебное снадобье. А как ты свой фильм назовешь?

– Думаю, просто «Источники серотонина».

– Нет, это нехорошо, – возразил Мангров.

– «Затерянные в космосе», – предложил Тинкл.

– Годится, но уже было, – сказал Мангров.

– Твоя правда, – согласился Тинкл. – Даже не верится, что я мог позабыть… Хотя до этой минуты не представлял, какое это потрясающее название.

– «Затерянные в космосе» очень красивое название, – сказал я. – По-моему, любое название со словом «затерянный» всегда хорошо… Можно назвать его «Затерянный в космосе Рай», довольно забавно смешав две среды обитания, или просто «Затерянные».

– Слово «космос» тоже очень красивое, – заметил Тинкл. – Космос. Космос. Космос. Слышите, как красиво? Так и слышу голос Керка: «Звездный путь – последняя граница», – в начале «Звездного пути»,[75] и теперь слышу, как это прекрасно… Хорошо бы посмотреть сейчас серию из «Затерянных в космосе». Давно я его не видел. Странно. Меня иногда всей душой тянет к телесериалам.

– Я считаю, фильм надо назвать «Затерянные маньяки», – сказал Мангров.

– И это мне тоже нравится, – сказал Тинкл.

– Очень сильно звучит, – сказал я. – Как насчет «Трех затерянных маньяков»?

– Нет, – сказал Мангров. – Просто «Затерянные маньяки».

– Правильно, – сказал я. – Не совсем обычно для фантастических фильмов, но, по-моему, хорошо.

Удовлетворенный нашей совместной работой над названием Мангров чиркнул спичкой, расточительно затянулся, пустил трубку по кругу. Потом мы прополоскали полные дыма легкие с помощью виски Тинкла. Я был весьма доволен, что пока еще, кажется, оставался в сознании. И срыгнуть не хотелось, что несколько раз случалось со мной в колледже, когда я смешивал выпивку с марихуаной и в одном примечательном случае испортил белый смокинг, в котором на первых курсах ходил на все вечеринки, превратив его в фетиш в честь своего героя и коллеги по Принстону Ф. Скотта Фицджеральда.

Мангров извинился, пошел в ванную и почти сразу вернулся. Я обратился к обоим:

– Вы когда-нибудь замечали, ребята, что, когда кто-то другой идет в ванную, кажется, будто он вообще там не задержался.

– Я замечал, – сказал Тинкл.

– Я тоже, – сказал Мангров. – Хоть меня удивляет, что вы это только сейчас заметили. После марихуаны время обычно течет по-другому. Растягивается. Одна минута кажется десятью.

– Может быть, в ванной усиливается ментальная реакция на марихуану, – сказал я.

– Может быть, – сказал Мангров. – Так или иначе, думаю, что нам надо поехать к источнику в городе, посмотреть, есть ли там серотонин. Возможно, там на самом деле есть литий. Хорошо было бы.

– У меня есть машина, – сказал я. – Я всех довезу. Видел сегодня минеральный источник рядом с библиотекой.

– Поехали, – сказал Тинкл, пришедший теперь в хорошее настроение и полный жизни.

– Моя машина послужит спасательным челноком, раз наш космический корабль разбился, – сказал я.

– Да, воспользуемся спасательным челноком, – сказал Мангров.

– Ты, Реджинальд, будешь командором, поскольку все равно как бы главный над нами, – сказал я.

– Я главный?

– По-моему, да. В тебе есть что-то трагическое, героическое, отличающее вожака.

– Да, ты наш вожак, – подтвердил Тинкл.

– Мы – нечто вроде космической морской пехоты, – сказал я. – Ты, Алан, будешь нашим научным руководителем. В роли научного руководителя экспедиции Алана Тинкла Алан Тинкл.

– Согласен, – согласился Тинкл.

– А я буду сержантом, потому что поведу спасательный челнок. Не знаю, есть ли в морской пехоте сержанты, но в космической морской пехоте, возможно, есть.

– По-моему, правильно, – признал Мангров.

С тем наша отважная космическая команда высыпала из особняка – мы никого не увидели, все еще были у Хиббенов, – и нырнула в спасательный челнок, прежде известный как «шевроле-каприс-классик». Запустив двигатель, приготовившись к отправлению, я сказал:

– По-моему, будущее космических путешествий – в спирали. Прежние челноки и ракеты летали по прямой. Но если им действительно хочется преодолевать большие расстояния, они должны вращаться или ввинчиваться, как штопор, повторяя движение Земли и Солнца. Спираль идет внутрь, а прямая наружу. Я читал в научном разделе «Нью-Йорк таймс» об энергии спирали.

– Ну, потом набросаете докладную записку для НАСА, сержант, – сказал Мангров. – Апока – веретеном, вперед!

Выполняя приказ командора, мы полетели в город, не задержанные никакой космической полицией. Мне, пьяному в доску пилоту, сильно посчастливилось не сбить на довольно темной дороге ни одного невинного гражданина Саратоги, хоть позже, вспоминая события, я проклинал себя за недопустимо самоуверенное поведение за штурвалом. Но в тот момент все выглядело очень забавно, тем более что мы воображали себя космическими путешественниками в поисках серотонина, а мой «каприс» превратился в высокотехнологичный спасательный челнок.

– Командор, – сказал я, подлетая к библиотеке, – город по курсу, приборы указывают на наличие серотонина.

– Отлично, сержант, – сказал Мангров. – Сбавить обороты главного двигателя.

Под влиянием прекрасной лекарственной марихуаны мы естественно и умело перешли на жаргон космолетчиков.

Библиотека стояла чуть-чуть в стороне от Бродвея, старомодной главной улицы Саратоги – улицы того самого типа, на котором специализировалась Америка до наступления в конце двадцатого века неустанно жиревшей чумы – торговых пассажей. На моих радарах вырисовывались рестораны, бары, магазины готовой одежды, кофейни, газетные киоски, аптеки. Почти все закрыто – был вечер, – но бары и рестораны в скаковой сезон работали активно и прибыльно. Вечером в пятницу, почти в одиннадцать, жизнь кипела.

Я повернул на улицу к библиотеке, за которой лежал красивый травянистый парк с многочисленными сернистыми фонтанами.

– Подходящая посадочная площадка в двух сотнях метров от источника серотонина, – подсказал Тинкл с заднего сиденья, увидев ближайший к библиотеке фонтан.

– Спасибо, научный руководитель Алан Тинкл, – поблагодарил я.

– Кстати, по-моему, мы должны быть членами Федерации, как экипаж «Энтерпрайз», – заметил Тинкл, оказавшийся в определенной степени знатоком современной культуры, сославшись на «Звездный путь», «Дюну» и, неизбежно, «Затерянных в космосе».

– Нисколько не возражаю, – сказал я. – А вы, командор?

– Счастлив служить офицером Федерации, – объявил Мангров.

Я посадил спасательный челнок.

– Снять защиту, командор?

– Снять защиту, – скомандовал Мангров.

– Защита фотонная, – заметил Тинкл.

С помощью электронного устройства, встроенного в иллюминаторы, я снял фотонную защиту со всех четырех люков и сказал, осененный блестящей идеей:

– Командор, предлагаю, выпив из источника, вместе отправиться в инопланетную ночлежку, найти место, где у них подают опьяняющие напитки. Мы уже обсуждали с научным руководителем Тинклом возможность получить информацию о расположении оздоровительных заведений с персоналом из инопланетянок женского пола.

– Ты слишком пьян, – сказал Тинкл.

– Да, – согласился я. – Только давай останемся в образе.

– Хорошо, – сказал Тинкл. – Но я уже сказал: не могу.

– О чем идет речь, сержант? – спросил Мангров.

– Выражаясь не на языке Федерации, я говорю о возможности отправиться в какой-нибудь отель на Бродвее, посидеть в баре, выяснить, есть ли в городе бордели.

– То есть причалить к инопланетянкам? – уточнил Мангров.

– Возможно, командор. Понимаю, идея абсурдная, но я раньше сегодня об этом подумывал, и теперь, когда мы высадились и находимся в увольнительной, как моряки, она снова ко мне вернулась.