– Незадолго до десяти, это очень хорошо, – сообщил я Дживсу. – Думаю, я отключился около половины десятого. Стало быть, есть надежда, что не успел особенно набезобразничать. Вы не видите никаких новых ран, синяков?

– Нет, сэр.

– Ох, Дживс, мне очень жаль, что вы со мной встретились. Я безнадежный алкоголик. Надеюсь, я вам не сказал ничего оскорбительного?

– Нет, сэр. Просто хотели лечь в постель. Успели сообщить, что мистер Тинкл обошелся с вами очень нехорошо, но не пояснили, в чем это заключалось.

– Даже нельзя сказать, чтобы нехорошо, Дживс. Бедняге еще хуже, чем мне, если такое можно себе представить. Пусть у меня сломан нос, проблемы с алкоголем – у Тинкла дела еще хуже. По-моему, даже ваша приводная система ему не поможет. Может быть, помогли б башмаки на высокой платформе, хотя мне из прочитанного стало ясно, что это неэффективно. Он мне исповедался, Дживс. Изложил все свои проблемы. Нечто вроде радиоактивного облучения. Расплавилась моя внутренняя защита. В психологическом смысле мне требовался свинцовый жилет, который дают у дантистов во время рентгена.

– Понятно, сэр.

– Не принесете еще воды, Дживс?

– Да, сэр.

Я выпил еще один укрепляющий стакан Н₂О и вылез из постели. На ногах стоял вполне крепко. Выглянул в окно: день обещал быть прекрасным. Может быть, все будет хорошо… как только я расспрошу Тинкла о выпавшем получасе. Снова сел в кровати, испытующе ощупав нос. По-прежнему больно пульсирует, но отек вроде несколько спал. Я задумался, что не в порядке с Тинклом, и попробовал объяснить это Дживсу.

– Понимаете, Дживс, возможно, мне следовало отслоиться с любовью от Тинкла, если я правильно понял идею. А я вместо того привязался и был высосан начисто.

– Весьма прискорбно, сэр.

– Мне следовало бы знать. Когда меня подростком учили спасению утопающих, то предупреждали. Правило спасения на водах такое: «Тяни, бросай, тащи, удирай». Первым делом надо попробовать дотянуться до утопающего шестом или таким крюком. Если не получится, бросить тот самый круглый предмет. Первое побуждение – накинуть его на голову вроде лошадиного хомута, но этого делать не следует. Он должен упасть перед утопающим. Если и с той круглой штукой не выйдет, надо сесть в лодку, оглушить утопающего веслом и втащить на борт. Если у тебя нет лодки, тогда уходи. Когда кто-нибудь тонет, совсем нежелательно очутиться в воде вместе с ним. Его одолеет смертельный инстинкт, он попытается тебя убить и в панике утопит. Почти все усвоенные мной приемы спасения на водах подобны боевым искусствам: подавляй другого, чтоб спастись самому. Поэтому запомните, Дживс: «Тяни, бросай, тащи, удирай». Теорема, по-моему, применима к любым человеческим отношениям и за пределами плавательного бассейна.

– Очень интересно, сэр.

– Точно то же самое, что отслоение с любовью. Возможно, АА позаимствовали свои принципы у гильдии спасателей утопающих. Но с Тинклом я не вспомнил свое обучение, бросился головой в воду, и он меня на дно потянул. Ох, Дживс, я вам даже еще не рассказывал о предпринятых им усилиях. А в начале вечера ко мне привязалась симпатичная сумасшедшая – Сигрид Бобьен. А еще была чрезвычайно прекрасная женщина по имени Ава с самым что ни на есть поразительным носом. В целом очень странный первый вечер. Вам не кажется, что это на самом деле сумасшедший дом, который нам лишь представляется художественной колонией? Я постоянно думаю, что так оно и есть, но хотелось спросить ваше мнение.

– Я вполне убежден, сэр, что мы находимся в центре искусств.

– Почему вы так уверены, Дживс?

– Просто уверен, сэр.

– Хорошо, Дживс, я вам верю. Ваша уверенность определенно подтверждается отсутствием медицинского персонала, по крайней мере, на виду.

– Да, сэр.

– Я бы не возражал против медицинской помощи в таком похмелье, хотя дело не так уж и плохо. Первые прогнозы были мрачными, но я выкарабкиваюсь.

– Я бы посоветовал ванну, сэр, потом, если желудок ваш примет пищу, пойти завтракать, съесть яичницу. В яйцах, как вам известно, содержатся белки и минералы, очень полезные после вечерней выпивки.

– Правда, яичница пошла бы на пользу.

Дживс протянул банное полотенце.

– Спасибо.

– Пожалуйста, сэр.

– Дживс, обещаю снова завязать, – пообещал я, но чувствовал при этом шаткость и слабость подобного заявления, очевидные, по-моему, и Дживсу.

– Очень хорошо, сэр.

– Вы отслоились, Дживс?

– Да, сэр.

– Я вас не виню. Наилучшая позиция. Хотелось бы мне самому от себя отслоиться. Только, по-моему, к самому себе неприменимы ни принципы спасения на водах, ни принципы АА. Остается одно: если тонешь – плыви.

– Логичное заключение, сэр.

– Что ж, попрактикуюсь в ванне.

– Очень хорошо, сэр.

– Изображу всплывшего мертвеца.

– Да, сэр.

– Я просто хотел пошутить, Дживс. Черный юмор.

– Понятно, сэр.

К завтраку явилась примерно половина колонистов, остальные, видимо, воздерживались по принципиальным соображениям, что я с определенным интересом отметил. В постоянном стремлении разделять мир, по-моему, можно с уверенностью утверждать, что он делится на завтракающих и не завтракающих.

Войдя в наполовину заполненную столовую, я сразу заметил Тинкла, направлявшегося за кофе. Прочие расположились в созвездии столиков, уже нагруженных дымившимися подносами с яичницей, картошкой, беконом, овсянкой. Кроме того, внимание привлекали большие салатницы со свежими фруктами, мюсли и йогуртом.

Я пошел прямо к Тинклу. Надо прояснить дело насчет пропавшего получаса. Шагая по обеденному залу, почти подсознательно чувствовал на себе осторожные взгляды коллег-колонистов – я пока еще был новичком-рекрутом, объектом любопытства, – хотя нервничал значительно меньше вчерашнего, когда шел выпивать вместе с ними. Я был без шляпы и темных очков, решив, что в данный момент странно было бы продолжать маскарад, ибо многие уже видели мое лицо за ужином, по крайней мере мельком.

– Доброе утро, Тинкл, – довольно робко молвил я, перехватив его у кофеварки.

– Предпочитаю обращение «Алан», – объявил он с легким прищуром. Видно было, что ему тяжело отстаивать свои права, но, видимо, по поводу обращения «Тинкл» он всегда был готов возражать, несмотря на все трудности. Я глупо себя чувствовал из-за своей нечуткости. – Надеюсь, не возражаете, – продолжал он, – если только вас не угнетает, что мы с вами тезки.

– Вовсе нет… Извините.

– Ничего страшного, – улыбнулся Тинкл, налив себе чашку. Он простил меня, и очень хорошо: надо выкачать из него информацию.

– Как себя чувствуете? – осторожно начал я, ожидая своей порции кофе.

– Легкое похмелье, – сообщил он, – но в общем все в порядке.

К нам подошла Ленора, мы пожелали друг другу доброго утра, и она объявила:

– Обычно я пью только чай из женьшеня.

Мы усвоили новую информацию, Тинкл добавил в кофе молока, всыпал четыре полные ложечки сахара, что меня слегка нервировало. Я пью черный кофе без сахара. Потом он пошел к столику с хлебом; я, следуя за ним по пятам, посмотрел, как Тинкл сунул два куска в тостер, который очень громко защелкал – нечто среднее меж метрономом и часовым механизмом атомной бомбы. Принялись ждать, пока ломти хлеба поджарятся.

– Большое спасибо за вчерашнюю сигару и виски, – вставил я, когда мы задумчиво созерцали тостер. – Хотя кое-что меня несколько беспокоит. Кажется, я отключился в какой-то момент… Не случилось ли в ту минуту чего-нибудь?

– Действительно отключились?

– Да. Со мной такое иногда бывает. Печень слабая. Не сделал ли я чего-нибудь, о чем можно было бы пожалеть?

– Не думаю. Я заговорил вас насмерть, похоже, это вам надоело, вы сказали, что лучше идти спать, только еще чуть-чуть выпить. Поэтому мы выпили еще по рюмке. Возможно, после этого вы отключились.