Но повторяю – может быть, уныние мое, печаль от ожидаемых Ваших подзатыльников и затрещин – преждевременны, т.е. необоснованны. Надо полагать, фраза «А мед у Вас действительно есть» найдет какой-то эквивалент в рецензии.

Подумать только : Вы и Седых, из всей старой эмиграции, только Вы вдвоем еще «мараете единым духом лист». При все нелюбви к Вам третьей волны, читают Вас они превнимательно: не исторгайте крика торжества из их груди…. Но я повторяюсь.

Переменим тему. Радует меня, дорогой Зоил, что с хворобой боретесь отважно, пера не «покладаете» – и третьей волне доказываете, что не одни га-га [142] в нашей maison [143] (как-то Адамович, даже дважды, сказал мне: vous eter de la maison ), вот этот наш maison, эту нашу мэзон я и имею в виду.

Kirsti, my live, kuss die Hand, mille choses vive la France , vivent les Bacheracs! Votre affectionne

Igrouchka [144].

1 октября 1984 г.,

Дейтона-Бич, Флорида, США.

Дорогой и милый Бэ-Вэ,

очень растрогали, так шумно отпраздновав мое (страшно сказать!) 75-летие… Спасибо! Я «раздираем» противоположными чувствами: рад, что не «скапустился» до сих пор, что дожил… но «мы близимся к пределу своему», и это печально.

Спасибо за комментарии к Евг. Онегину! Но никогда не шлите книг: все есть в Нью-Йорке, Париже.

Рад успехам Аннушки. Как она красит Вашу жизнь! А я – в уединении. Юбилей отметили возлияниями в тесном кругу, да я дал в ресторане «банкет» на 5 человек. Было 5 телефонных звонков, 4 письма… Заметки в газете я не захотел. Авось когда-нибудь «скажет спасибо сердечное» мне «поколенье младое, незнакомое» (племя у Пушкина, переврал цитату).

Через 3-4 недели – восьмая книга… Но тиражи здесь не советские, увы…

Крепко обнимаю Вас, милый друг! Приложил 5 открыток.

Ваш И. Вэ.

8 августа 1985 г.,

Дейтона-Бич, Флорида, США.

Толя, милый друг,

плохи дела. Пошел на осмотр, – эскулапы говорят: сиди и не рыпайся. Как учила одна нянька чешка: дупа есть и сиди. Дупа действительно есть, и я превращаюсь стремительно в одну большую дупу…

Грудная лягушка моя, angina pectoris, и разные другие хвори, слабость, быстрая «уставаемость» — все это может туриста И.Ч. довести до полукондрашки. А если стану «gaga», гага, как говорят французы, на Вашей Мальорке или на пути к ней, то – только таких забот Вам и не хватало! А если совсем дуба дам, то и такой оборот дела Вас не очень развеселит…

Надо мне беречь тощие мои силенки: завещание составить должен (а никак не придумаю, какое), «полное собрание» организовать и издать, предсмертный наказ будущим поколениям «россиян» написать, вроде карамзинского Merci! И пр., и пр.

Хотел было с прощальным визитом сунуться еще в Венецию, Флоренцию… Мечтал и на Дальний Восток, кроме Китая, махнуть, ан Судьба заместо всего этого посылает к популярной матери…

Еще мы с Юрой раскидывали мозгами: а что если вместо Мальорки прикатить в октябре к Вам в Швецию?.. Но он бережет силенки для Св. Земли: грехи его тяжкие не искупить ниже паломничеством…

Очень, друже, мне грустно, что не увидались… А если б следующим летом прикатили в Дейтону? Вот у нас пляж, так это пляж! Ась?

Нине чмок ручку сожалительно. Вас обнимаю.

Игрушка, болезный.

Эта биографическая зарисовка была написана И.Чинновым как предисловие к публикации стихов в журнале «Даугава» (Рига, 1989, №7)

Выражаем благодарность за помощь в подготовке комментариев Е.Ю.Литвин, Н.Л.Панкратовой.

С.5. … городки балтийские… – Отец И. Чиннова, Владимир Алексеевич Чиннов, присяжный поверенный, служил в суде, и когда он менял место службы, семья переезжала в другой город. Так в детстве Чиннов увидел и Миттаву, и Юрьев. В Рязани они с матерью оказались после начала Первой мировой войны: тогда окружной суд, где служил В.Чиннов, перевели в Харьков. А семью старший Чиннов отправил вглубь России, для безопасности. Там их и застала революция. После революции Чинновы уехали в Ригу, еще без большевиков, буржуазную. Там Чиннов и учился в русской Ломоносовской гимназии, а затем в Рижском университете.

Тартуский университет был основан в «днейАлександровых прекрасное начало », то есть в 1802 г. — во второй год царствования Александра I. Тогда университет назывался Дерптский.

В журнале «Мансарда » (1930, ноябрь) И.Чиннов напечатал рецензию «Г.Лугин "Тридцать два"».

…сотрудничество в престижнейшем журнале «Числа» … — В начале 30-х годов И.Чиннов доставал у корреспондента рижской газеты «Сегодня» Петра Пильского, друга своего отца, парижские «Числа», которые считал лучшим из журналов эмиграции, и первым делом набрасывался там на статьи Адамовича. И потому, что они были блистательно написаны, и потому, что со словами Адамовича о простоте и сдержанности слога, о ненужности всяких «красивостей» двадцатилетний Чиннов был вполне согласен. И, написав эссе о том, что современным и вообще возможным теперь может быть только «стихотворение прелестно несуществующее», Чиннов отправил его в «Числа», где оно и появилось (Рисование несовершенного // Числа. 1932. № 6). Впоследствии в журнале «Числа» были опубликованы стихотворения И.Чиннова: «Я за весною пошел…», «Меркнет дорога моя…» (Париж, 1933. № 7-8); «Так бывает — зарево Кремля…», «Нарциссы, и голубоватый день, и труп…» (1934. № 10), а также эссе «Отвлечение от всего» (1933. № 9); «Отрывок из черновика» (1934. № 10). Стихотворение «Меркнет дорога моя…» с незначительными изме­нениями («Медленно меркнет мой путь…») вошло в первую книгу стихов «Монолог». Другие стихотворения и статьи, помещенные в «Числах», Чиннов больше никогда не публиковал.

С. 6. …на вечере памяти Пушкина… — Видимо, речь идет о вечере 1947 года, посвященном 110-й годовщине смерти поэта. Там И.Чиннов читал стихотворение «Читая Пушкина».

…пришлось уехать на заработки — в Германию… — В 1953 г. И.Чиннов переехал из Парижа в Мюнхен, где начал работать на радиостанции «Свобода», которая тогда только открылась и называлась «Освобождение». В.Вейдле, бывший тогда директором радиостанции, предложил Чиннову место в отделе новостей русской редакции.

В первый год работы на радиостанции Чиннов, в числе прочего, готовил фельетоны о советской жизни под рубрикой «Факты и выводы», которые потом перепечатывались в газете «Новое русское слово». Но вскоре редактор газеты М.Вейнбаум в письме попросил Чиннова отказаться от перепечаток переданных по радио фельетонов, а писать их специально для газеты. И в 1954 г. фельетоны Чиннова «У нас и у них» за подписью «Ич» регулярно появлялись в газете.

Кроме того, в обязанности Чиннова входило прочитывать иностранную прессу, выбирать там наиболее интересный мате­риал и составлять еженедельные «панорамы». Готовил Чиннов и тематические передачи о живописи, о театре, о литературе, которые, к сожалению, не сохранились.

Работая на «Свободе», Чиннов перевел для советских радиослушателей роман А.Камю «Чума». В 1960 г. фрагмент из этого романа в переводе И.Чиннова был напечатан в журнале «Мосты», № 4. На «Свободе» Чиннов проработал до 1962 г., а затем навсегда перебрался в США.