И я просто ждала его дома, почитывая журналы.

Бог мой, да я же всю жизнь вела себя, как чеховская душечка! Я всегда подстраивалась под окружающих меня мужчин. У меня был роман с писателем – и я ночи напролет читала современную прозу, чтобы было о чем с ним поговорить. Мне хотелось, чтобы ему было со мной интересно. У меня был роман с преподавателем кельтских танцев – и я с энтузиазмом скакала под тягучие переливы волынки. И это мне даже нравилось, да!

А теперь… Теперь я одна, наедине с собой, и вдруг выясняется, что заняться нечем… Я люблю свою работу. Я люблю писать о моде, мода представляется мне склонным к метаморфозам живым организмом. Иногда мне даже кажется, что я в состоянии ее предсказывать. Да, в вопросах моды я ас, опытный аналитик, профессионал высокого класса. Но разве кто-нибудь полюбит тебя за то, что ты знаешь, чем шляпа «монт-о-сьель» отличается от шляпы «андромаи»?!

И что же получается? Я ничтожество? По сравнению с той же Жанной, которая увлеченно рисует диаграммы по «Книге перемен»? Но постойте, в отличие от нее я хотя бы умею думать. Что важнее для современного мужчины – содержание или антураж?

К концу дня я чувствовала себя утомленной. Даже странно – вроде бы и не делала ничего. Тем не менее мои ноги гудели, а веки весили полтонны, и мне с трудом удавалось держать глаза открытыми.

Закутавшись в старенькое одеяло, я настроилась на созерцание розовых снов, в которых все миллионеры мира предлагали мне руку, сердце и кошелек, а Максим Степашкин по непонятной причине увольнялся из газеты, переезжал на другой конец света, и больше я его никогда не встречала… Но не успела я закрыть глаза, как…

– Ха-ха-ха, – донеслось из прихожей.

– Не шуми, моя мармеладочка. Идем в спальню.

Я так и подскочила на кровати. С каких это пор Мишаня стал однолюбом. Обычно он гордился своим умением не встречаться с одной и той же девушкой два раза (хотя, на мой взгляд, повод для гордости сомнительный). Однажды во время какой-то командировки, в крошечном приволжском городке, с ним произошел курьезный случай. Целую неделю Мишаня наслаждался свежестью и неискушенностью местных дев. И вот однажды на набережной он углядел прехорошенькую девушку с длинной светлой косой. А Мишаня, надо сказать, всегда был неравнодушен к блондинкам. И вот он подходит к небесному созданию и с ходу предлагает ей руку и сердце, потом интересуется, как ее зовут и что такая ослепительная красотка делает в глухой провинции. Он всегда так с девушками знакомился, не любил менять сценарий. А блондинка вдруг ни с того ни с сего начинает рыдать, а потом как даст ему по физиономии. Мишаня опешил и хотел было вызвать психиатрическую перевозку. Но потом выяснилось, что с этой девушкой он уже знакомился позавчера. Причем не только знакомился, а успел провести бурную ночь и предложить пожениться.

– Пора отсюда уезжать, – разведя руками, резюмировал Мишаня, – это же беспредел, девушки повторяться начали!

А теперь вот блондинистая Света с обостренным чувством юмора уже вторую ночь проводит в постели любвеобильного Мишани.

Я натянула халат и, позевывая, вышла в коридор.

– Мишка! Света! Привет!

Воркующая парочка была обнаружена мной в кухне. Девица возлежала на кухонном столе, над ней склонился раскрасневшийся Мишаня. Увидев меня, они не смутились, несмотря на то что алые трусики Светы болтались где-то в районе ее щиколоток. Черт, а я на этот стол бутерброды кладу.

– Привет, ребята, – вздохнула я, – вот, поздороваться решила, но вижу, что я не к месту. Извини, Света.

– Ха-ха-ха, – раздалось в ответ. – А я не Света. Галя я.

– Сашка, познакомься с моей невестой, – подмигнул Мишаня. – Галя.

– А Света что, ее однояйцевый близнец? – неинтеллигентно поинтересовалась я. Девушки и правда были похожи, как типовые многоэтажки. Обе отлично сложенные блондинки, обе загорелые, у обеих круглые глуповатые глаза и розовые губки бантиком.

Мишаня округлил глаза и прижал указательный палец к губам. Но Галя не обиделась.

– Ха-ха-ха, – раскатисто рассмеялась она, – какая у тебя смешная сестра. Ха-ха-ха!

– Послушай, Миш, – улыбнулась я, – может быть, этот вопрос не к месту, но сегодня я потратила четыреста баксов на сущую ерунду, и мне необходимо знать…

– Денег нет! – испугался Мишаня.

– Жадина. Но я не о том. Скажи вот, во мне по сравнению со вчерашним днем что-нибудь изменилось?

– А что ты имеешь в виду? – подозрительно спросил он.

– В моей внешности, – терпеливо повторила я, – находишь ли ты какие-то изменения?

– Сань, ну ты прямо как ребус. Найдите, блин, десять отличий. Ты не видишь разве, что я важным делом занят? – он ущипнул Галю за белый сдобный бочок.

– Это очень важно.

– Ну ладно… Саша, в тебе ничего не изменилось.

– Точно? – вздохнула я.

– А что такое-то? Ты изменила форму бровей? Или перекрасила остатки своих волос?

– Ладно уж, иди спать, – вздохнула я, – никакого от тебя проку.

– Вот и на том спасибо. Только, знаешь, сестренка, спать мне не предстоит. У меня, в отличие от некоторых, есть занятие поинтереснее.

– Ха-ха-ха! – жизнерадостно подтвердила Галя и впилась в его веснушчатое плечо сочным вампирским поцелуем.

Я отвернулась. Судя по всему, ночка мне предстоит веселая.

Вопреки обыкновению следующим вечером Мишаня вернулся домой без очередной похохатывающей девки.

– Миш, можно кое о чем тебя спросить? – я подлила ему чаю и заботливо положила перед ним тарелку с бутербродами.

– Спрашивай! – весело откликнулся мой «сожитель». – Я надеюсь, ты не спросишь, когда же мы наконец поженимся. Потому что, если честно, в мои планы пока не входит брак. Но если ты хочешь просто потрахаться, только намекни!

Я треснула его кухонным полотенцем по затылку. Мишаня втянул голову в плечи, делая вид, что он меня побаивается.

– Прекрати паясничать, я же серьезно!

– Так и я серьезно, мармеладочка! Хотя, если я на ком-нибудь и женюсь, то только на тебе. Ты меня хотя бы не напрягаешь.

– Ты меня просто плохо знаешь. Я ревнивая… Миш, скажи, а те девушки, с которыми ты знакомишься… Чем они тебя привлекают? – осторожно спросила я. Неужели Мишаня начнет распинаться о «Книге перемен», исландской поэзии или о чем-нибудь в этом роде?

– Мне нравится большая грудь, – честно признался он, – да, еще люблю светлые волосы, но это ничего не значит. Так что у тебя тоже есть шанс. Но только когда ты в парике.

– Дебил. Кстати, грудь у меня маленькая.

– Да? – Мишаня вытянул шею, пытаясь заглянуть в мое декольте. – Выходит, ты носишь силиконовые лифчики. Фу, Саня, это же обман!

– Значит, мужчины обман не любят?

– Смотря какой. Одно дело нежное лукавство. Это женственно. И совсем другое – вата в лифчике. Это непростительно.

– Мишань, так ты так и не ответил. Твои девушки – они кто? Чем занимаются, чем увлекаются? Чем интересуются?

Мишаня задумчиво пережевывал колбаску.

– Саш, честное слово, не понимаю, что ты от меня хочешь. Я не знаю, чем они увлекаются… Они просто блондинки. И мне этого достаточно.

Вам двадцать шесть лет, вы женщина и впервые задумались о старости. В уголке глаза наметилась новая морщинка – она тонкая, как линия жизни, но пугает, как сама жизнь. Вы одиноки и спите в несвежей пижаме. Выходной день вы проводите, бесцельно слоняясь по квартире (не снимая все ту же пижаму), и иногда даже забываете почистить зубы – а кого волнует ваше свежее мятное дыхание? Вам вроде бы и хочется встрепенуться, но нет на это сил.

Пару лет назад вы бы плюнули на все, обтянули бы попу джинсами и отправились бы в бар «Real McCoy», где всю ночь пили бы клубничную «Маргариту» и танцевали на столе. Вы бы непременно познакомились там с каким-нибудь прилизанным типом по имени Хуан (в «Маккое» полно охочих до приключений латиносов), и Хуан этот заказал бы для вас двойную порцию текилы, рассчитывая на вашу благосклонность. Но, по мере того как пустеет кошелек Хуана, вы вспоминаете о том, что являетесь приличной девушкой. В конце концов вы соврете ему, что у вас нет телефона, и навсегда расстанетесь с ним на пороге бара в половине пятого утра. И вам будет ни капельки не обидно – впереди вся жизнь, полная Хуанов всех форматов и мастей. Вы вернулись бы домой под утро, уставшая и веселая, и уснули бы безмятежно, как нализавшийся сметаны кот.