– Ну и что? – спокойно спросила Лида. – Каждому свое.

– Моя мама тоже так говорит. Не всем быть капитанами. В жизни не слышала ничего более обидного.

– Тебя одолела гордыня, Кашеварова, – Лидок закурила, – думаю, твоя новая подруга просто запудрила тебе мозги.

– Жанна? Хочешь сказать, что я так легко внушаема?

– Ты просто увлекающаяся натура, – мягко поправила Лида, – насколько я тебя знаю. Ты слишком азартная. И это тебя сгубило.

– Не будь занудой. Коньяк еще остался?

Она протянула мне флягу.

– Кашеварова, ведь твой бывший… Веснин, кажется, он вовсе не был богат.

– О-о-о, только не упоминай при мне этого имени, а то я захлебнусь насмерть. Ну не был, и что?

– И тебе было с ним хорошо… Ты же сама говорила, что терпеть не можешь снобизм.

– Не понимаю, к чему ты клонишь?

– К тому, что у тебя не получится жить с миллионером! – воскликнула Лидка.

– Тебе-то откуда знать?

– Одна моя подруга вышла замуж за фруктового короля. Что у нее за жизнь! При ней всегда два охранника. Два охранника, представляешь, Кашеварова. А еще водитель и пресс-секретарь. Если мы договариваемся пообедать вместе, то этот долбаный пресс-секретарь тоже усаживается с нами за столик.

Я представила себе, как, должно быть, это необычно – разгуливать по городу в окружении серьезно настроенной свиты. Я иду вверх по Тверской, заходя во все попадающиеся на глаза магазины. Продавцу сразу же вручается платиновая «Visa», после чего я начинаю сметать товары с полок. И вот в одном магазине я встречаю Лерку, которая в раздумчивости стоит перед прилавком и пытается решить вопрос всех времен и народов: купить или сэкономить? «Привет», – говорю я ей, поправляя серебристую норковую шубу, которая так и норовит соскользнуть с плеч. «Ты?! – выдыхает Лера. – Как ты сногсшибательно выглядишь… А у меня не хватает денег на крем от прыщей». Я снисходительно улыбаюсь подурневшей прыщавой Лере и протягиваю ей стодолларовую бумажку. «Как твоя работа модного обозревателя? – мимоходом интересуюсь. – Ты же мое место вроде бы заняла?» «О, меня давным-давно уволили, – Лера грустно качает плохо прокрашенной головой. – Степашкин сказал, что на твоем фоне мои статьи смотрятся бледно и глупо. Возмущенные письма от читателей приходят в редакцию мешками… Слушай, а может быть, встретимся как-нибудь, кофе выпьем?» – она с надеждой смотрит на меня. Вот тогда и наступит мгновенье мести сладкой! Вот тогда я и скажу, вздернув надменно подбородок: «Конечно, конечно. Поговори об этом с моим пресс-секретарем!» И кивну в сторону свиты, почтительно притаившейся за моей спиной. О да, да, да!!!

– Знаешь, Лидок, а я бы от личного пресс-секретаря не отказалась бы, – мечтательно улыбаясь, протянула я.

– Если бы он у тебя был, мы с тобой так не сидели. Моя подруга отчитывается перед мужем за каждый шаг. Он ей почти ни с кем не разрешает общаться.

– Ну, это частный случай.

– Нет, это не частный случай, – жестко возразила Лида, решительно убирая заметно опустевшую фляжку в карман. – Это не частный случай, а желание быть зависимой. А ты, Кашеварова, слишком свободна. Несмотря на все свои недостатки.

Я задумалась. Если быть свободной – достоинство, то почему никто и в мыслях не держит на мою свободу посягнуть?!

– Ладно, Лид, хватит о наболевшем. Ты, кажется, хотела показать мне фотку своей новой девушки. Кто она? Где вы познакомились?

– Ну… – зарделась Лида, – это… лучше я тебе покажу, сама увидишь.

Она извлекла из массивного дорогого портмоне глянцевый снимок. Две головы сблизились над фотографией – одна светлая, другая рыжая, с торчащими во все стороны клочками непослушных волос.

На снимке была белозубо улыбающаяся брюнетка, чем-то похожая на актрису Пенелопу Крус. Она была хороша собой настолько, что, наверное, без труда могла соблазнить любого миллионера. Тем не менее она выбрала нехуденькую, небогатую, временами склочную Лидку.

– Ничего себе. Да она же красавица, – искренне восхитилась я, – признавайся, где тебе удалось отхватить такую девчонку?

– Боюсь, тебе это может не понравиться, – замялась Лидка.

– А в чем дело? Не понимаю.

– Мы познакомились на показе мод. Она манекенщица.

– О-о-о-о нет! – я вернула фотку довольной, влюбленной Лидии. – Что же это творится? Куда катится мир, если даже лесбиянки предпочитают манекенщиц?!

Утро выдалось жарким и влажным, словно на один день Москва каким-то волшебным образом перенеслась на солнечный берег океана.

Мне приснилось нечто странное: будто бы мы с Жанной, обе в норковых шубах до пят, пришли в сауну. И вот я сижу на лавочке, которая еле уловимо пахнет можжевельником, и страдаю. Невыносимо жарко, и спине под шубой щекотно, потому что по ней струится пот, тысячи капелек пота. Тушь потекла, помада размазалась, как у пьяного конферансье из цирка шапито. А вот Жанна, сидящая рядом, выглядит идеально и неприступно – настоящая Снежная Королева. И как ей только удается делать вид, что все нормально? Ей тоже жарко, но она умудряется улыбаться. Все дело в том, что у нее больше опыта адаптации, что ее мякоть давно обросла прочной скорлупой? Или в том, что я – неудачница от природы?

Такой вот странный сон, старина Фрейд мной бы гордился.

Проснулась я взмокшая. Столбик термометра перевалил за отметку «тридцать». Полчаса я провела под прохладным душем, пока ноги не свело от холода. Согласно плану Жанны, весь сегодняшний день я должна была посвятить самоистязанию в спортивном клубе. Ей удалось достать для меня разовое приглашение в один из тех элитных спортклубов, которые посещают смазливые киноактрисы и повернутые на здоровом образе жизни денежные мешки. «Если ты найдешь там мужа, считай, что тебе повезло, – сказала Жанна, – по крайней мере, если он любит спорт, у него не может быть вислого животика!»

Зеркало в ванной отразило бледное, невыспавшееся лицо с щелками отекших глаз. Вряд ли особа, которой принадлежит сие зеркальное отражение (иным словом, я), способна выдержать конкуренцию с актрисками и модельками, постоянными посетительницами фитнес-клубов. Правда, у меня есть красный спортивный костюм от «DKNY», но не уверена, что этот аргумент достаточно убедителен для окрестных миллионеров.

Позевывая, я привычно нахлобучила парик. Кстати, как-то он потускнел – а раньше я не замечала. Наверное, я слишком редко его мою.

Из-под челки выкатилась струйка пота. Что же это такое: на улице тридцать градусов, а на мне – жаркий парик.

Зазвонил телефон.

Жанна, мой ментор, мой цербер. Кто же еще?

– Ты не забыла, что у тебя сегодня фитнес? – в ее голосе мне почудились зловещие нотки.

– Нет. Хотя что-то жарковато…

– Я тебе покажу, – перебила она, – в другой раз у меня не получится достать бесплатный разовый абонемент.

– Хорошо, как скажешь, – вздохнула я.

Голова под париком невыносимо чесалась. Не в силах больше терпеть, я сдернула его с головы и зашвырнула на шкаф. Все, больше не могу. Спорт в парике – это же просто глупо. Сегодня я буду естественной, а если миллионерам моя лысина придется не по вкусу… что ж, я это благополучно переживу.

– И вот еще что, – наставлял меня цербер, – не вздумай идти на групповые занятия – танец живота, шейпинг или аэробику.

– Почему?

– Потому что мужики туда не ходят! – возопила Жанна. – Вот почему! Ты, милая моя, будешь работать в тренажерном зале. Весь день!

– Целый день тягать гантели? – возмутилась я. – Это же тяжело. Да еще в такую жару.

– А кто сказал, что найти нормального мужика легко? – Жанна привела контраргумент.

И что я могла на это возразить?

Впервые я рискнула выйти из дома без парика. Голове было непривычно холодно – и это несмотря на тридцатиградусную жару, – и легко. Я ведь никогда раньше не стриглась так коротко.

И вот, плетусь по улице, плечо оттягивает спортивная сумка. А любопытный глаз косится в каждую витрину, пытаясь взглядом со стороны оценить отражающуюся там настороженную девушку с коротким ежиком темно-русых волос. Что самое удивительное – никто на меня пальцем не показывал, никто (чудеса, да и только!) не пытался посмеяться над моей бритой головой. Встречные прохожие смотрели на меня вполне равнодушно, а один молодой человек даже попробовал улыбнуться.