А сейчас вам и думать об этом тошно. И о дармовой текиле, и о смуглых незнакомцах, и о ночных танцах. У вас бессонница, но, вместо того чтобы взять такси и поехать в центр, вы тупо таращитесь в телеэкран, где показывают очередное реалити-шоу.

Вы устали и чувствуете себя неудачницей.

Всю неделю вы пашете на работе, но умудрились не нажить ничего, кроме хронического гастрита. С вашей зарплатой вы давно могли бы позволить себе автомобиль, но не позволили, потому что потратили все деньги на посиделки с подружками в суши-барах и черный костюмчик «Calvin Klein».

Если все вышесказанное относится к вам, значит, мы с вами чем-то похожи.

– Собирайся, подруга! – весело воскликнула телефонная трубка голосом неугомонной Жанны. – Одевайся понаряднее, настал твой час икс.

– Что это значит? – устало поинтересовалась я.

Вот уже три дня я не выходила из дома. На работе нагло соврала, что у меня ларингит – для большей убедительности пришлось несколько раз надрывно кашлянуть в трубку. Надеюсь, я не переиграла. За эти три дня я успела меланхолично уничтожить все сладости, находящиеся в доме, под мой энтузиазм попал даже давно засохший тульский пряник в виде сердца, который уже который год хранился у Мишани на шкафу. Первым делом ушли конфеты, потом пришла очередь печенья, а уж потом досталось и дубовому прянику. В конце концов я перешла на варенье – прямо пальцем зачерпывала его из банки. Я получала странное мазохистское удовольствие от своей неряшливости. Меня радовало и пятно от варенья на пижаме, и наполовину слезший с ногтей лак.

– Это значит, что мы едем в ночной клуб! – весело объявила моя мучительница.

– Жан, давай не сегодня, – взмолилась я, – никакого настроения нет, честное слово.

– Это еще что такое? Да ты хоть знаешь, куда я тебя приглашаю?! На закрытую вечеринку в «Фимейл»! Я в списках. Это не так просто было организовать.

– Но, для того чтобы кадрить миллионеров в клубах, надо, чтобы был кураж. А я похожа на вареную креветку. Такая же розовая, сонная и унылая.

– И с выпученными глазами? – рассмеялась Жанна. – Я не могу есть креветок, у них такой жалобный взгляд… В общем, так. Собирайся, чтобы через полтора часа была у меня.

– Жанна…

– И слышать ничего не хочу! У тебя есть красивый топик?

– У меня много чего есть, но это совсем не значит…

– Все! – перебила она. – Действуем по заранее намеченному плану. Хочется тебе этого или нет.

А то ничего не выйдет.

– Мне начинает казаться, что и так ничего не выйдет, – пробормотала я.

– Что это еще за настроение? Отставить, – решительно скомандовала Жанна.

– И что, мне придется целовать какого-то незнакомого мужика?

– Не какого-то мужика, а миллионера. А это большая разница. Кстати, советую принять к сведению, что на мне будет новое платье «Donna Karan».

– А я-то тут при чем?

– Притом, что ты не должна потеряться на моем фоне! – рявкнула Жанна. – Одень лучшее, что у тебя есть, поняла? И через полтора часа жду. Не опаздывай.

Я никогда не умела спорить с такими людьми, как Жанна. По характеру я не ведущая, а ведомая. Не поймите меня неправильно, я вполне самостоятельна и способна принять ответственное решение. Просто не всегда у меня есть силы сопротивляться металлическому командному голосу, которым в совершенстве овладела моя подруга. Я начинаю что-то мямлить, приводить невразумительные аргументы, глотать слова. Вдруг выясняется, что мои ораторские способности невероятно скудны, а в голове нет никаких достойных озвучивания мыслей.

Так что, повесив трубку, я уныло поплелась гладить траурно-простое черное платье чуть ниже колена. Никакого декольте, никакого шаловливого рваного подола или кокетливого бисера. Я знала, что Жанна, возведя глаза к потолку, начнет уговаривать меня надеть что-нибудь ярко-оранжевое, щедро украшенное блестками и перьями. Знала я и то, что ни за что не поддамся на уговоры. То ли то был траур по моей зря растраченной женственности, то ли по одиночеству, с которым я так мечтала распрощаться. Что ж, надеюсь, сегодняшняя ночь все расставит на свои места.

В ночном клубе было душно, тесно и накурено. Музыка была такой громкой, что я всерьез подумывала: а не заткнуть ли мне уши тампаксами. Таким образом я смогу разом убить двух зайцев – и организовать относительный комфорт натруженным барабанным перепонкам, и приобрести оригинальный вид. Потому что, кажется, я была самой уныло одетой девушкой во всем клубе. Наверное, в Жанниной просьбе одеться поэкстравагантнее была доля истины. Большинство девушек выглядели так, словно они пришли на пляжную вечеринку. Почти все нарядились, соблюдая нехитрый принцип, – чем меньше на тебе надето, тем лучше. Справа и слева мелькали голые длинные ноги, накачанные животы с проколотыми пупками, усыпанные блестками плечи, ребристые, измученные диетами спины. А одна девица даже не постеснялась обнажить грудь – на ней были вполне целомудренные джинсы и футболка в крупную сетку. В ее крупных коричневых сосках поблескивали миниатюрные серебряные колечки. Меня передернуло – ну не могу я спокойно смотреть на проколотые соски.

– Ну что, тебе здесь нравится? – прокричала Жанна. На ней было умопомрачительное красное платье такой длины, что окружающие могли рассмотреть ее изысканные кружевные трусики, если она наклонялась хотя бы под углом в десять градусов.

– Да, симпатичное место, – я тактично похвалила ее выбор. Если честно, клуб показался мне чересчур маленьким и душным. А может быть, я старею? Хотя, это маловероятно – Жанна-то еще старше. И ее тридцать с хвостиком лет не мешают ей пританцовывать под напевы регги, время от времени повизгивая от избытка энергии.

– Ну что, разделяемся? – подмигнула она.

– Зачем?

– А мне вон тот мужик понравился, хочу к нему подойти, – бесхитростно объяснила она, – видишь, у стойки бара топчется.

Я проследила за направлением ее взгляда.

У стойки бара одиноко скучал рослый мускулистый блондин в дорогом кожаном пиджаке. У него был тяжелый квадратный подбородок и отсутствующий рассеянный взгляд.

– Не в моем вкусе, – резюмировала я.

– Тебе его никто и не предлагает. А ты не стой на месте, ищи подходящего мужика. Смотри, вон за столиком сидит брюнет в джинсе. Не пойдет?

– Не-а, – лениво зевнув, я отвергла «джинсового» брюнета, даже не взглянув в его сторону, – ты иди, не обращай на меня внимания. А я здесь постою, может, выпью чего-нибудь.

– Нет уж, так мы не договаривались. Я через пять минут вернусь и тебя проконтролирую. А сейчас побегу, а то меня кто-нибудь опередит.

– Жан… если не секрет. А зачем он тебе вообще сдался? У тебя же есть твой Мел Гибсон.

– Сашка, не будь занудой! – ее мысли уже беззаботно порхали где-то далеко от меня. – Это так… для тренировки! Все, чао, не теряйся. Кстати, в этом платье выглядишь отвратительно.

И, довольная, она устремилась к обладателю квадратного подбородка.

Стоя посреди размалеванных манекенщиц, полуголых девиц, седовласых любителей нимфеток и прочих колоритных завсегдатаев дискотек, я остро чувствовала свое одиночество. В скромном траурном платье я была здесь лишней. Инородное тело, саднящая заноза в жизнелюбивой толпе.

Мне отчаянно хотелось стать такой же легкомысленной, какой была Жанна: флиртовать направо и налево, покуривать тонкие сигарки, выпуская дым веселыми колечками, кому попало раздавать номер своего телефона, заходиться в хохоте над глуповатыми шутками случайных собеседников. Самое забавное – я ведь прекрасно умела это делать! Я тоже когда-то была частым гостем ночных клубов, но потом в моей жизни появился Веснин, которому всегда надо было рано вставать. Да уж, его нельзя было назвать светским львом – он ненавидел тусовки. Поэтому я тоже никуда не выбиралась – из солидарности. И вот результат – стою на переполненном танцполе и чувствую себя равнодушной старой вешалкой. Наверное, стоит выпить. Может быть, сложносочиненный коктейль с шапочкой взбитых сливок и бумажным зонтиком немного поднимет мое настроение.