– Осталось меньше четырех часов. Глен, другой дороги, покороче, нет?

– Разве что по воздуху, – отозвался полицейский. – Нам так или иначе придется месить грязь. Там, дальше, кое-где дорога выложена бревнами, но это еще хуже. До мельницы доберемся не раньше чем через час.

– А что, если я ошиблась? – В голосе Кейтлин послышалось отчаяние. – Пока я не появилась, вы вроде бы хотели начать поиски с другого места. У вас был другой план.

Лукас повернулся к ней и посмотрел ей в глаза.

– Кейтлин, никакой определенной цели у нас не было. Твое предложение ничем не хуже других. Успокойся. К тому же мне кажется, что мельница у ручья для преступника – самое подходящее место.

– Кроме того, если мы не найдем там шерифа, Лукаса никто не сможет обвинить в этом. Он прикроет свою задницу тобой.

– Заткнись! Я никогда этого не делал! – крикнул Лукас. – Если бы я не верил Кейтлин, то никогда бы не поехал сюда! И если там не окажется шерифа, то всю ответственность я возьму на себя!

– Конечно, конечно. Кто ж не знает о твоем благородстве. Кстати, я что-то не расслышала – повтори, пожалуйста; кого мы обвиним в смерти шерифа, если на мельнице его нет или если мы опоздаем?

– Меня! Ты слышишь? Меня! – взорвался Лукас.

– Я хочу услышать совсем другое. Что ты сейчас чувствуешь?

– Отстань от меня, я и не пытаюсь ничего почувствовать!

– Напрасно.

– Нет, не напрасно.

– Значит, ты снова закрылся? Да, я вижу, что ты опустил внутренние жалюзи, отгородился от внешнего мира. Давай, давай, ври себе. Только меня-то ты не обманешь.

Кейтлин, вслушиваясь в их перебранку, испугалась, что еще немного – и они вцепятся друг в друга. Она никогда не видела их такими злыми. Больше того, она и не подозревала, что Лукас, всегда такой выдержанный и спокойный, может так выйти из себя. «Откуда у этой миниатюрной девушки столько энергии и желчи?» – думала она, разглядывая лицо Саманты, побелевшее, искаженное, с тонкими губами, в уголках которых залегли жесткие складки.

Саманта, перегнувшись через спинку сиденья, на котором сидел Лукас, вцепившись в нее побелевшими пальцами, шипела ему в самое ухо:

– Нет, дружок, меня ты сейчас не обманешь. Не тот случай.

– Можешь не кривляться, ты не телепат! – Голос Лукаса дрожал от негодования.

– А мне и не нужно им быть. Думаешь, я не чувствую, что у тебя в башке? Как бы не так. Я тебя знаю как облупленного и всегда знала. Ты просто не догадывался. А теперь – думай! – вдруг заорала она.

– Сэм…

Саманта не дала ему говорить. Голос ее стал мягким и вкрадчивым. Сквозь рокот двигателя вездехода Кейтлин едва разбирала слова.

– Мне и о Брайане известно. Ну, что скажешь, Люк?

Кейтлин заметила, что после этих слов Саманты в глазах Лукаса сначала мелькнул страх, а затем лицо его перекосилось, как от дикой боли, словно кто-то вонзил в него нож. Она поспешила отвернуться.

– Откуда… – прохрипел Лукас.

– Напрягись и почувствуй, – медленно, отчетливо выговаривая каждое слово, произнесла Саманта.

– Послушайте, вы не могли бы перенести свои свары… – заговорил было Глен.

Саманта резко оборвала его:

– Ты ведешь машину? Вот и веди, не вмешивайся! Почувствуй, – она снова обратилась к Лукасу, – откройся и почувствуй. Если ты не войдешь в контакт с Уайатом, он умрет. Где он находится? Действительно там, куда мы едем? Убийца не хотел, чтобы Линдси умерла, он дал тебе шанс найти ее, но ты его упустил. Сейчас у тебя нет ни одного шанса – убийца спрятал от тебя Уайата, и сделал он это намеренно.

– Я не… – Лукас изменился в лице.

– Где он?! Где Уайат?! В каком месте?! Где оно на карте?! Назови его, если оно есть в списке. Если ты не отыщешь Уайата, то получишь очередное издевательское письмо. Ты этого хочешь? Да? Останови машину, – бросила она Глену.

Тот резко нажал на тормоз, и тяжелый вездеход встал.

– Люк, где Уайат? – спросила Саманта почти ласково.

– Север, – отстраненно отозвался он.

– На старой мельнице?

– Нет, севернее.

– Эта дорога идет точно на северо-восток, – недоуменно заметил Глен. – А других дорог тут нет.

– Север, – уверенно повторил Лукас.

Лукас выглядел так, словно находится под гипнозом. Казалось, он находится не в машине, а где-то далеко. В то же время взгляд его был устремлен на Саманту, и он определенно видел ее.

– Далеко отсюда?

– С милю, наверное.

– Глен? Сколько времени нам потребуется, чтобы по такой дороге пройти милю? – Саманта посмотрела на полицейского.

– Черт подери, не могу сказать. Людям тренированным потребуется час, не меньше. Придется идти в гору, да еще по такой дикой грязи. Как вы, сможете?

– Ничего другого нам не остается, – ответила Саманта. – Все, выгружаемся.

Кейтлин и сама не знала, откуда у нее взялись силы, чтобы выйти из машины и двинуться за Лукасом и Самантой. Ее никто не просил идти, она просто открыла дверь и выпрыгнула в грязь. Глен замыкал колонну, помогая ей время от времени.

Они шли молча, взявшись за руки. Саманта то и дело посматривала на лицо Лукаса, крепко сжимая его ладонь. Изредка до уха Кейтлин доносился тихий и в то же время жесткий, даже безжалостный голос Саманты, повторявшей один и тот же вопрос:

– Что чувствует Уайат?

Лукас ответил только один раз:

– Ужас. Он страшно напуган. Он не хочет умирать, – проговорил он низким, хрипловатым голосом. – Но он знает, что скоро умрет.

Кейтлин вздрогнула, трясущейся рукой схватилась за ветки кустарника и, подтянувшись, сделала еще несколько шагов. Идти в гору по скользкой грязи было невероятно трудно.

Уайат почувствовал, что замерзает, но не понял отчего – то ли в помещении действительно похолодало, то ли его начал пронизывать ледяной ужас.

«Скорее всего второе», – решил он, понимая, что уже не может подавить в себе страх.

Попытки освободиться от ремней, стягивающих все его тело, привели только к тому, что он ослаб. Руки и ноги у него были словно ватные. Обливаясь холодным потом, он лежал под ножом гильотины, не сводя взгляда с часов. Жить ему оставалось меньше часа.

Все это время он пытался освободиться.

Уайат закрыл глаза, а когда открыл их, увидел, что прошло не несколько минут, как ему показалось, а целых полчаса.

– Господи! – прошептал он.

Он так и не смирился, не успокоился и никого не простил перед лицом смерти, не покаялся в грехах. Он даже не вспомнил ни об одном из своих дурных поступков и ни о чем не сожалел. Теперь каяться было уже поздно.

«Ну, вот и все…»

Ему оставалось только ждать.

Осознав всю бессмысленность сопротивления и неизбежность смерти, Уайат неожиданно для себя успокоился. Он вдруг перестал чувствовать собственное тело, из головы улетучились все тревожные мысли. Он расслабленно улыбнулся. Словно со стороны услышал свой голос, громко и отчетливо:

– Всегда подумывал – как я встречу смерть? Без истерики и боязни… Вполне спокойно. – Он вздохнул. – Прости меня, Линдси. Боюсь, я тебя разочаровал. Уверен, ты не сдавалась до конца. Правда? Ты не хотела умирать и не хотела оставлять меня…

«Они идут».

Уайат встрепенулся, заморгав, удивленно посмотрел на лезвие, нависавшее над ним. Ему показалось, что он услышал голос Линдси.

– Ничего странного, – сказал он сам себе. – Перед смертью люди часто слышат своих близких и любимых.

«Придурок, они идут. Они уже близко». Слегка нахмурившись, он проговорил:

– Не думаю, что я назвал бы себя придурком даже в собственном воображении. Хотя кто знает…

«Держись, еще чуть-чуть».

– Линдси, это ты?

Вокруг была мертвая тишина.

– По-моему, я начинаю сходить с ума. В призраков я не верю, в рай и ад – тоже. Хотя, конечно, приятно помечтать о красивой загробной жизни.

«Намечтаешься еще». Уайат хохотнул:

– Точно, моя Линдси так и сказала бы. Спасибо, дорогая, за то, что пришла поддержать меня в последние минуты.