Сильнее всех одиночество и подозрительное отношение со стороны остального общества ощущают экстрасенсы, а Саманта была настоящим экстрасенсом.

Годами те, с кем она сталкивалась во внешнем мире, и даже кое-кто из ее клиенток за глаза называли ее в лучшем случае обманщицей, а в худшем – грязной мошенницей. Неверие и презрение – все это Саманта прочувствовала сполна. Постепенно она привыкла к чужой злобе. «Ну давай, скажи, о чем я сейчас думаю!» – бывало, кричали ей в лицо и нагло скалились полицейские. Она смирилась и с эпизодическими приводами в полицию, и с «рутинными» допросами там.

Она притерпелась и к чужому горю, научившись не реагировать эмоционально на плач и отчаяние, на мольбу о помощи и жажду узнать будущее. Она свыклась даже с тем, что один мужчина вдруг проявил гораздо больше интереса к ней, чем к ее предсказаниям. А потом по странной иронии судьбы он вдруг осознал, что ее предсказания сбываются, по крайней мере частично, и что она на самом деле экстрасенс.

Со своим даром она тоже с годами примирилась, но от этого он не стал ей нравиться.

– Мне сказали, что ты здесь уже часа полтора. – Лукас вошел в комнату с двумя чашками. Он сел напротив Саманты, пододвинул ей чашку. – Я подумал, что чай будет лучше. С сахаром. Извини, лимонов я не нашел.

Саманте он показался уставшим и мрачным. Злость, которую она испытывала к нему, уступила место сочувствию. Он оставался таким же заботливым Лукасом, какого она когда-то знала.

«Пропади он пропадом», – подумала она, негодуя на себя за машинальный приступ жалости к нему.

– Спасибо, – сказала она тихо. – Насколько я могу судить, поиски пока безуспешны.

Это был риторический вопрос. Лукас кивнул и нехотя ответил:

– Никаких следов. Но этот сукин сын догадался, где мы будем ее искать. Он оставил мне записку.

– Какую?

– «В следующий раз, Люк, тебе повезет больше».

Саманта вздрогнула.

– Он всегда опережает нас на шаг, – продолжил Лукас. – Ты оказалась права, он действительно затеял со мной жуткую игру.

– Ты мог бы и сам догадаться.

– Да, давным-давно следовало бы.

Саманта мотнула головой:

– Ошибаешься. Он не хотел, чтобы ты появился раньше. Уверена, что он долгое время следил за тобой, изучал твои методы, планировал преступления. Его интересовало, как ты находишь людей. И когда он все выяснил, он заманил тебя.

Лукас нахмурился:

– Ты думаешь, он догадывается, что я экстрасенс?

– Кто-кто? – раздался внезапно голос Меткалфа. – Как ты сказал? Ты экстрасенс?

– Черт подери! – пробормотал Лукас и укоризненно посмотрел на Саманту.

Та энергично замотала головой и пробормотала:

– Я ничего не подстраивала, даже не знала, что он придет сюда. Он появился в дверях, как черт из табакерки, Честное слово!

Меткалф прошел в комнату, обогнул стол и заглянул в лицо Лукаса:

– Ты экстрасенс? Экстрасенс? – В глазах его сквозило изумление.

– Да, – признался Лукас.

– Но ты же федеральный агент.

– Верно. И помимо аналитических способностей и умения моделировать я использую в своей работе и экстрасенсорику.

– Вот уж чего тут не нужно делать, так это моделировать, – проговорила Саманта, пытаясь переменить тему, уйти от паранормального к науке.

– Мы находились в тупике, ничего не знали, нам не за что было зацепиться.

– Если не считать, что он затеял с тобой игру, вызвал тебя на интеллектуальный поединок.

Лукас кивнул:

– Ну теперь я это знаю. Придется догонять. Он успел меня изучить, а мне о нем пока ничего не известно.

Не сводя с Лукаса ошеломленного и отчасти несчастного взгляда, Меткалф опустился на стул.

– Теперь мне понятно, почему ты за нее заступался.

– Я заступался за нее потому, что она настоящий экстрасенс. Я видел, как она работает, – Лукас повернулся к шерифу, впился взглядом в его лицо. – Ну и что будем делать? Откроем очередную дискуссию или продолжим поиски Линдси?

– Будем искать. Я хочу найти ее, – глухо произнес Меткалф.

– Тогда подключим к этому все наши способности, а о паранормальном поболтаем как-нибудь потом.

Меткалф кивнул, но без особой радости, Лукас снова обратился к Саманте:

– Мне кажется, тебе удалось что-то узнать.

– Особых усилий не потребовалось. Догадайся, кто ко мне приходил.

– Представления не имею.

– Кейтлин Грэм, сестра Линдси.

– Не знал, что у нее есть сестра.

– Ничего удивительного. Она живет в Эшвилле, – сказала Саманта и, посмотрев на шерифа, холодно прибавила: – Кстати, она услышала о похищении Линдси в шестичасовых новостях.

Меткалф застонал, потрясенный известием:

– Черт возьми! Я же хотел ей позвонить…

Саманта продолжала смягчившимся тоном:

– Найдите Линдси, если хотите, чтобы она вас простила. Кейтлин остановилась в том же отеле, где живу я. Она намеревалась прийти со мной сюда, но я ее отговорила. Вдвоем нам не удалось бы проскользнуть мимо толпы репортеров.

– А ты-то как смогла не столкнуться с ними? – спросил Меткалф, с трудом преодолевая неприязнь к гадалке.

– Помогла техника манипуляции сознанием по методу Джеди, – ответила Саманта и усмехнулась.

– Она шутит, – сухо заметил Лукас. – Так как ты умудрилась пройти незамеченной?

– Лео отвлек их внимание.

– A… – Лукас махнул рукой. – Понятно, он это может.

– Он оттянул их от центрального входа, и, пока он заговаривал им зубы, я тихонечко пробралась сюда. Надеюсь, меня никто не видел. Несмотря на новостную лихорадку, думаю, что похитителя я пока не интересую и это позволит мне хотя бы некоторое время держаться в тени.

– Почему?

Лукас ответил за Саманту:

– Потому что она станет нашим запасным козырем.

Саманта кивнула:

– Уверена, что преступник следит за всеми вами. Не исключаю, что он затаился где-нибудь поблизости и наблюдает за вашими действиями. А если он такой хороший аналитик и психолог, то наверняка знает о спецподразделении, которое возглавляет Бишоп.

– Прекрасная мысль. – Лукас криво усмехнулся.

– Да, Бишопа она точно не обрадует.

– Послушайте, – вмешался в разговор Меткалф. – Что это за спецподразделение? Там у вас что, все такие?

– Уайат, помолчи, пожалуйста. Сейчас не до объяснений. – Лукас угрюмо посмотрел на Саманту: – Ты намекаешь на то, что он в конце концов может обзавестись собственным экстрасенсом? Чтобы уравнять шансы?

Саманта вздохнула:

– Я уже думала об этом.

Поняв, что, кроме нее, в комнате никого нет, Линдси попыталась содрать с рук скотч. К ее удивлению, скотч почти сразу поддался. Ей понадобилось не более двадцати минут, чтобы освободить руки.

Она сдернула с головы мешок и очутилась в кромешной темноте.

По крайней мере она надеялась, что ее окружает темнота.

Некоторое время назад он приказал ей лечь на пол. Линдси не оставалось ничего другого, кроме как повиноваться. Минуты две он продолжал как ни в чем не бывало балагурить, а затем наступила тишина.

Как Линдси ни напрягала слух, она ничего не услышала. Постепенно она убедилась в том, что похититель ушел и она осталась одна.

Лежа на холодном полу в кромешной тьме, напряженно прислушиваясь, Линдси начала сдирать с лодыжек более прочную липкую ленту. До ее уха не долетало ничего, кроме собственного дыхания – частого, прерывистого, кажущегося в полной тишине очень громким. Для того чтобы освободить лодыжки, ей понадобилось не меньше получаса. Так, во всяком случае, она считала, отрывая последние куски ленты.

Счастливая иллюзия свободы длилась недолго. Она прошла сразу, как только Линдси ощупала комнатушку, в которой она находилась, – стены, пол и потолок, невысокий, нависавший примерно в полуметре над ее головой, были холодными и гладкими.

По прикидкам Линдси, площадь комнатушки составляла не больше восьми квадратных метров.

Линдси, озадаченная, сбитая с толку, принялась ощупывать руками стены в поисках отверстия, ручки, простой щели. Единственное, что ей удалось обнаружить, был выступающий из угла на потолке полый цилиндр, очень напоминавший трубу. Линдси ухватилась за нее и дернула, пытаясь сдвинуть, но та была очень крепко зацементирована. Линдси дернула еще раз, но и эта попытка оказалась безуспешной.