Лео почувствовал, как по его спине пробежал неприятный холодок, но отчего – он так и не понял.

– Ты заявился сюда, наверное, не для того, чтобы побеседовать о масс-культуре, – нахмурившись, сказал он.

– Одному из нас такие беседы не помешали бы.

– Ты не мог бы говорить серьезно?

– Сейчас я серьезен, как инфаркт, – ответил собеседник.

Мысленно Лео вынужден был согласиться с ним.

– Тогда ответь: чем ты собираешься заниматься?

– За что мне платят, тем я и занимаюсь.

– А что ты сейчас делаешь?

– Сейчас? Жду.

– Чего ждешь?

– Хочешь – верь, а хочешь – нет, но я ожидаю знака.

Лео удивленно заморгал:

– Какого знака?

– Мне сказали, что я его узнаю, и предупредили, чтобы я не отвлекался. Пока ничего похожего на знак не появлялось. По крайней мере я так думаю. Вот я и… дожидаюсь его.

– Ты не заметил, что несколько человек погибли? – Лео поймал взгляд собеседника и внезапно почувствовал желание отступить назад. Есть люди, на которых противно смотреть и к которым не хочется прикасаться. Его собеседник принадлежал как раз к такому виду. – Я просто тебя информирую, – прибавил он торопливо.

– Разве я похож на человека, которому ничего не известно о похищениях?

– Это верно, не похож. – Лео помолчал, затем прибавил, надеясь вызвать его на откровенность: – Ты догадываешься, как будет выглядеть тот знак?

– Представления не имею, – охотно отозвался тот.

– Ты говоришь загадками…

– А ты бы как говорил на моем месте?

Лео задумался и кивнул.

– Не знаю, как бы я говорил, но чувствовал бы себя таким же расстроенным, потерянным… и бесполезным.

– Спасибо, ты очень красиво все выразил.

Собеседник начинал его раздражать. Лео, человек вспыльчивый, решил закончить разговор, чтобы не вводить себя в соблазн треснуть по его сальной физиономии. Откашлявшись, он проговорил:

– Собираешься прийти в цирк?

– Пока нет.

Лео решил напоследок рискнуть и выведать его настроение.

– Мне показалось, ты сказал, что не следишь за Самантой.

– Сейчас нет. Но я не говорил, что не буду следить за ней.

– Она была очень напугана, – без эмоций сказал Лукас, не отрываясь от лежащего перед ним заключения о смерти Линдси. – Ничего удивительного.

– Ты ощутил ее страх?

Лукас молчал.

– Так ощутил или нет?

– Это уже не важно, Уайат.

Шериф беспокойно заерзал в кресле.

– Извини, но… я хочу знать, через что ей пришлось пройти.

– Не нужно, – твердо сказал Лукас.

– Ты что, не понимаешь? Я должен это знать.

– Ты не должен даже находиться здесь. Иди домой и предайся горю.

– Я не могу уйти. Что я там буду делать? Таращиться на стены? Грызть поп-корн, который Линдси не доела на прошлой неделе? Лежать на кровати, сохранившей ее запах?

Лукаса не удивил ни всплеск эмоций, ни то, что шериф решил открыться незнакомому человеку. Так или иначе, а отчаяние найдет выход, и посторонним люди говорят гораздо больше, чем своим друзьям или близким. Лукасу не раз доводилось видеть и слышать подобное.

Только от этого ему самому не становилось легче.

– Вчера я лег, попытался уснуть, – продолжал Меткалф надтреснутым голосом, – но не смог всю ночь глаз сомкнуть. С тех пор как мы ее нашли, я не могу спать. Постельное белье… Я мог бы постирать его, но не хочу… Не хочу терять ее запах, не хочу. Мы встречались тайно. Она считала, что лучше не афишировать наши отношения, что так будет лучше. Ее запах – это все, что у меня осталось от нее, и я не хочу, чтобы он исчезал. Извини, это очень личное. – Он поднял голову, взглянул на Лукаса и удивленно заморгал, словно впервые увидел его. – Но ты-то знал о наших отношениях, да?

– Разумеется, знал.

– Потому что ты экстрасенс?

Лукас криво усмехнулся:

– Нет, Уайат. Потому что ты никудышный актер. Говоря по правде, о том, что вы были любовниками, догадывались все.

– Думаешь, Кейтлин тоже знает?

– Она живет не здесь, так что, возможно, и не знает.

Уайат поморщился:

– Узнает, как только начнет убирать квартиру Линдси. Я там оставил кое-что из своих вещей.

– Она промолчит.

– Да хоть и скажет – мне все равно. Я ей сам все расскажу, объясню, что для меня это была не случайная связь. Ничего подобного.

Лукас снова помолчал, затем, откинувшись на спинку стула, сказал:

– Объясни, если считаешь нужным, но я бы тебе посоветовал немного повременить. Она сама не своя ходит, подожди, когда первый шок пройдет, а тогда уже можешь признаваться.

– У кого шок пройдет? У меня или у нее?

– У вас обоих. Не торопись, пусть все немного уляжется.

– Уляжется… – грустно повторил шериф. – Как я понял из сегодняшнего разговора с ней, надолго она здесь не задержится.

– Вот это и есть отголосок шока. Как только он начнет понемногу проходить, она наверняка захочет выяснить, кто убил ее сестру. Полагаю, она пробудет здесь долго. Некоторые не уезжают, ждут месяцами. Кое-кто пытается участвовать в расследовании, кто-то нанимает частных детективов, но все жаждут увидеть финал. Он им нужен. Чтобы спокойно жить дальше.

Уайат опустил голову:

– Забыл, прости… Тебе пришлось многое повидать за последние полтора года, да? И смерть… и горе…

– Да, – кивнул Лукас.

– Туго тебе приходится? Я имею в виду: как тебе удается проходить через это без переживаний?

Лукас и прежде слышал подобные вопросы, и ответ на них у него был давно готов.

– Я просто концентрируюсь на том, что я способен изменить, на том, что я могу проконтролировать. На поисках людей, потерявшихся или похищенных. Если мне не удается обнаружить их живыми, если я опаздываю, я ищу то, что от них осталось, – их тела. Когда я нахожу убийцу, я сажаю его за решетку, туда, где он и должен находиться. Иначе говоря, я по мере сил помогаю живым и мертвым.

Лицо шерифа дернулось.

– Тогда скажи мне одну вещь – почему Линдси? Зачем этот сукин сын похитил ее?

– Ответ ты и сам знаешь – побольнее ударить. Тебя, меня. Поиздеваться над теми, кто ее знал и помнит. Он бросил вызов всем нам. Он похитил ее буквально из-под носа, пока мы следили за Кэрри.

– Это твоя мадам Зарина навела нас на ложный след.

– Перестань, Уайат! – Лукас покачал головой. – Я понимаю, что тебе сейчас хочется кого-то обвинить в случившемся, но только Саманта здесь ни при чем. У нее есть свои недостатки, но что касается ее экстрасенсорных способностей, то я не знаю никого, кто предсказывал бы точнее. Я абсолютно уверен, что она рассказала именно то, что увидела.

– Ты хочешь сказать, что даже настоящий экстрасенс может ошибиться?

– Совершенно верно. – Лукас опустил глаза и нахмурился. – Хотя предсказания Саманты всегда были точными, – проговорил он, словно обращаясь не к шерифу, а к себе. – Наверное, лучше додумать о том, почему она увидела не Линдси, а другую жертву.

– Может быть, Зарина что-то пропустила и Кэрри Вотан станет следующей? – отозвался Меткалф с видимой неохотой.

– Она видела газету за четверг и узнала ее на фотографии, которую тебе прислал преступник.

– Значит, она соврала.

– Нет. В подобном случае она никогда так не поступит.

– Ты так уверен в ней?

– Уайат…

Шериф перебил его:

– Ты полицейский и не чувствуешь элементарной ловушки? Вот смотри – она сама, – шериф сделал ударение на этом слове, – приходит к нам, заявляет, что готовится второе покушение, и, якобы чтобы доказать свою невиновность, добровольно садится под арест. Мы бросаемся к потенциальной жертве, начинаем следить за ней. В результате она жива и невредима, а исчезает совсем другой, ни в чем не повинный человек. Ты спокойно разводишь руками и говоришь, что произошла ошибка и Зарина не виновата.

– Уайат, ты прекрасно знаешь, что она не похищала Линдси.

– Своими руками – нет, но чужими – возможно. Никто не знает, сколько на самом людей замешаны в похищениях. Если бы действовал один человек, вы бы со своими талантами давным-давно его схватили. Так или нет? теперь представь, что все это время вас попросту дурили. Люк, давай на минуту предположим, что Саманта Берк действует не одна, а с напарником. Ну или с другом, имя которого она скрывает. Разве не может за всеми преступлениями стоять кто-то из циркачей?