Так ему было спокойнее с ними работать.

– А бывало у вас так, что вы получали информацию о похищении до того, как уплачивался выкуп или находили тело? – продолжала допытываться Линдси.

– Только дважды, но и тогда он опережал нас на шаг. – Лукас помолчал, затем прибавил: – Но всякий раз у меня было неистребимое чувство, что он водит нас за нос.

– Похоже, Сэм права. Этот парень действительно играет с вами в какую-то игру.

– Какой у вас прекрасный получается дуэт! – вставил Меткалф. – Прямо-таки родственные души.

:– В отличие от тебя я не отношусь к ней как к прокаженной. Тебе бы тоже не помешало просто посидеть с ней за чашкой кофе и поговорить нормально.

– Не знаю, на что ты намекаешь.

– Так уж и не знаешь. – Линдси хмыкнула. – Она добровольно согласилась остаться в здании управления, под нашим наблюдением, а ты все еще продолжаешь смотреть на нее так, словно она стащила у тебя часы.

– Черт подери! Линдси, у меня и без нее забот полон рот. Уж лучше бы она ушла – было бы легче. Как начнешь объяснять себе, почему она сама согласилась у нас остаться, так голова от вопросов кругом идет.

– И что тебя так волнует? Сидит себе тихонько в комнате для допросов, за еду расплачивается своими деньгами. Налогоплательщики могут спать спокойно. Не понимаю, что ты так разволновался. Разве что тебя раздражают журналисты, которые вокруг управления вертятся? Ну и что? Да черт с ними!

– Ага. – На лице шерифа появилась ехидная улыбка. – Представляю, с какими заголовками выйдут вечерние газеты: «Цыганка доказывает свою невиновность добровольным заключением в камеру»! Все дело в том, что журналисты в конце концов поймут: раз эта чертова гадалка решила доказать свою непричастность к преступлению таким оригинальным способом, значит, жди очередного похищения.

– Все верно, – согласился Лукас. – Но это уже заголовки завтрашних газет.

Меткалф машинально кивнул:

– Далеко не самое неприятное, что нас ждет. Разумеется, репортеры допрут, откуда мы могли получить информацию о готовящемся похищении. Люк и Джейлин вчера обмолвились, что похитители, как правило, не совершают два преступления в одном месте. После первого, удачного или неудачного, они сразу сматываются.

– Ты прав, – мрачно заметила Линдси. – Журналисты точно начнут задавать нам вопросы.

– И не только они, – продолжал шериф. – Мне уже звонили мэр и двое членов городского совета и требовали, чтобы я сказал им, откуда у меня информация о готовящемся похищении и кто будет похищен.

– Надеюсь, ты им ничего не сказал?

– Разумеется, нет. Да как только я сообщу хоть кому-нибудь, что руководствуюсь в своей работе галлюцинациями балаганной предсказательницы, меня сочтут сумасшедшим.

Лукаса так и подмывало вступить с шерифом в перепалку, но он сдержался, вспомнив наставления Бишопа. Тот часто повторял, что в процессе становления спецподразделения в своей работе им нередко придется сталкиваться с непониманием и даже неприятием их идей. «Мало кто верит в экстрасенсорные способности человека. Одни будут просто говорить, что вы занимаетесь чушью, другие, более вежливые, станут обвинять вас в ненаучности, в несерьезном подходе. И даже если научные методы дадут ошибочные результаты, они все равно не свернут со своего пути. Не надейтесь, значок сотрудника ФБР не защитит вас от критики», – внушал Бишоп своим сотрудникам. Диалог Меткалфа и Линдси служил блестящим подтверждением его слов.

– Уайат, она не сумасшедшая, и галлюцинаций у нее нет, – возразила Линдси. – И ты ошибаешься, многие в наше время начинают верить в экстрасенсорные способности. Посмотрел бы телевизор – увидел, сколько сейчас передач про экстрасенсов.

– Если ты имеешь в виду того парня, который утверждает, будто умеет читать чужие мысли, то единственное, что я могу сказать тебе, – ты гораздо легковернее, чем я предполагал.

– Но говорит он убедительно.

– Он самый настоящий шарлатан. Фокусник, а прием, который он использует, называется «холодное чтение». Уверяю тебя, в нем нет ничего паранормального.

– Не знаю, не знаю.

– Поспорим?

Их перепалка продолжалась бы еще довольно долго, если бы не один молодой полицейский. Он ворвался в комнату, едва не выбив дверь вместе с коробкой. Лицо у него было очень взволнованное.

– Шериф, можно я на полчасика отлучусь? – запыхаясь, проговорил он.

– А что такое, Глен?

– Ну… в общем… ничего особенного, – промямлил он. – Просто хочу проверить, все ли в порядке у Сью. Я звонил домой, но там никто не отвечает.

– Может быть, вышла погулять с малышом? Зашла в супермаркет, – предположила Линдси.

– Да, конечно. – Он нервно улыбнулся. – Но я боюсь, как бы они нового папашу себе не нашли.

– Ладно, съезди домой и успокойся, – сказал ему Меткалф. – А то будешь сидеть как на иголках.

– Спасибо, шериф.

Когда помощник вышел, Лукас, не давая Меткалфу и его детективу продолжить диспут, по крайней мере в его присутствии, заговорил:

– Раз уж мы договорились делить обязанности, то, наверное, вам не имеет смысла лишать себя обеда. Идите, а я посижу здесь, подожду Джейлин. Когда вы вернетесь, пойдем обедать мы.

– Очень удачная мысль, – согласился Меткалф. Линдси кивнула, и они вышли.

Примерно минуту после их ухода Лукас чертыхался себе под нос, вспоминая невежду шерифа. Трижды он прочитал один и тот же параграф, но так и не понял его смысл. В четвертый раз он его перечитывать не стал, а откинулся на спинку стула и, забарабанив пальцами по столу, принялся размышлять.

Признав в конце концов свое безусловное поражение, он поднялся, вышел из конференц-зала и направился этажом ниже, туда, где находились камеры и комнаты для допросов.

Дежурный, вскинув голову и узнав Лукаса, кивнул ему, затем снова углубился в лежавший перед ним журнал. Единственным обитателем камер был молодой человек, посаженный за нарушение неприкосновенности частной собственности. Он неподвижно сидел в углу с убитым видом, явно переживая из-за случившегося, и даже не взглянул в сторону проходившего мимо камеры Лукаса. Хлопот он дежурному не доставлял, отчего тому оставалось только посматривать иной раз в сторону комнаты для допросов номер три.

За дверью ее находилась Саманта Берк.

Лукас знал, что дверь не заперта. Подождав немного, он постучал и вошел внутрь.

Комната была обставлена по-спартански: стол, стул, камера в одном углу и напротив нее, тоже в углу, небольшой телевизор. Убогость комнаты скрашивала большая яркая матерчатая сумка с вещами Саманты – она стояла на полу и занимала довольно много места. Шериф разрешил привезти ее, чтобы сделать пребывание добровольной узницы хоть немного комфортнее.

Саманта сидела за столом, перед ней стояли банка воды и коробка с недоеденным салатом.

– Все питаешься как кролик, – нарушил он тишину.

– Старая привычка. – Она сделала глоток воды и оглядела Лукаса. – Полагаю, ты спустился сюда не для того, чтобы полюбопытствовать, как я питаюсь. Что я еще натворила?

– Тебе приносил завтрак один молодой полицейский.

– Да. И что?

– Он ронял здесь что-нибудь из своих вещей? Ты его касалась?

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – холодно ответила она.

– Я говорю о том, что он вломился к нам в конференц-зал как ураган, с таким видом, будто у него горят штаны, и попросил разрешения съездить домой, проверить, все ли в порядке с его женой и ребенком. Заявил, что боится, как бы у него жену не увели.

– Да, очень гордый молодой человек. Он показывал мне фотографию своей жены и малышки. Хорошенькие обе. Есть кем хвастаться.

– Все понятно. Ты трогала фотографию. И что?

Она со вздохом откинулась на спинку стула.

– Я сказала ему, чтобы он поторопился домой и выключил утюг. Такие вещи приводят к пожарам, правда?

– Когда?

– Сегодня. – Саманта кисло улыбнулась. – Его жене гладит вещи днем, когда потребление энергии самое низкое. К тому же его малышка любит засыпать в это время. Но как раз сегодня с электроприборами нужно быть поосторожнее. Вот я и посоветовала ему съездить домой, проверить, все ли в порядке. Сначала он не хотел мне верить. Теперь я вижу, что он последовал моему совету. Очень разумно поступил.