Кальдерон сморгнул: высохшим глазам требовалась влага.

Далее произошло совсем уж невероятное: сукин сын поднялся с дивана, несколько раз прошелся по комнате, встал у окна и в упор посмотрел на Кальдерона, словно предлагая: «Что ж, вот и я — стреляй».

Спустя 0,8 секунды, наведя прицел на переносицу, Кальдерон нажал на спусковой крючок. Пуля покинула ствол со скоростью девятьсот пятнадцать метров в секунду и достигла цели — через три тысячных секунды после того, как цель повернула голову влево.

Одновременно с отдачей снайперской винтовки Кальдерон понял, что промахнулся.

Но только на дюйм. Над правым глазом жертвы появилась аккуратная дырка. Через мгновение тело рухнуло, исчезнув из объектива.

Кальдерон смотрел как завороженный. По телу прокатилась волна удовольствия; тысячи сверкающих осколков на долгую секунду повисли в воздухе и брызнули на стену темно-красной паутиной.

Меган стояла в цепочке измученных людей, которые передавали друг другу ведра, наполненные водой. Никто уже не торопился. Несколько часов назад борьба за клинику закончилась. Огонь победил. Остались лишь разбросанные тлеющие головешки.

Ноздри заполнил едкий смрад. Снова вспомнился отец, приносивший домой с очередного пожара этот прокисший запах.

Когда на востоке занялась оранжевая заря, Меган наконец-то увидела местечко. Под первыми лучами солнца блеснуло море жестяных крыш, и взору предстали убогие деревянные лачуги Санта-Лючины. Плавучий остров обездоленных людей в океане пышной тропической растительности. Деревушку обступали склоны холмов, густо поросшие деревьями и лианами, сплетающимися в брачном ботаническом союзе. Волна за волной через Меган перекатывались звуки джунглей.

Пришедшие к клинике жители помогали тушить остатки кострища и расчищали завалы. Дети, которым едва хватало силенок, чтобы поднять ведро, работали бок о бок с родителями. Каждый делал все, что мог, спокойно и безропотно, как ежедневный тяжкий труд.

Невысокий коренастый человек в бейсболке «Атланта брейвз» через обуглившиеся обломки пробрался к Меган. Его ботинки хлюпали при каждом шаге. Это был Пол Дельгадо, управляющий клиникой.

— Тысяча извинений за не слишком дружественный прием, — горько пошутил он.

Меган пожала плечами, принимая от Дельгадо пластмассовый кувшин с водой. Их руки неловко встретились, и вода расплескалась, замочив ей туфли. Влага была повсюду. Даже с восходом солнца воздух оставался вязким и густым.

Привыкший к физическому дискомфорту Пол флегматично посмотрел на туфли Меган.

— Послушайте, — сказал он, — я уже устроил перевозку всех желающих в столицу — Гватемала-Сити.

— Мы уезжаем?

— Не мы, а вы. — Он снял бейсболку, провел рукой по лбу и оглянулся на пепелище. — Я с женой Нэнси должен здесь остаться, чтобы восстановить клинику.

— И как? Вдвоем?

— Есть еще Джо Хален и Стив Далтон. Правда, они собираются в поход по aldeas — деревням. И кроме того…

— Я пойду с ними.

Меган знала обоих. Джо Хален был в Университетской детской ординатором с двухлетним стажем, а Стив Далтон — штатным врачом больницы.

— Послушайте, по-хорошему мы в те деревни даже не суемся. Слишком далеко, на краю света. Условия там довольно суровые. Первобытные, я бы сказал. Стив идет туда только потому, что знает местность — и знает хорошо. — Пол снова бросил взгляд на обугленные бревна. — Здесь ему делать нечего.

— Значит, мы в одной лодке.

Пол изучающе посмотрел на Меган.

— Стив чертовски крепкий парень. Он-то понимает, куда его несет.

— А Джо Хален?

Меган работала вместе с Джо, тело которого напоминало трясущийся пудинг.

— Видите ли, я только приветствую ваш энтузиазм. Честно. Но мне кажется, там и два-то доктора — перебор, не говоря уже о трех.

Меган взяла очередное ведро у мужчины справа и передала мальчонке слева.

— Они пойдут туда, где деревня Хосе Чаки?

— А вы что, слышали о нем?

— Я работала в неотложке в ту ночь, когда его привезли в больницу.

— Хм-м… — промычал он. — Стив и Джо посетят только близлежащие селения. Народ, живущий в деревне Хосе Майякиталь, замкнут и необщителен. Никогда не приглашали нас к себе. А сейчас, полагаю, и подавно можно не рассчитывать на радушный прием.

Пол поднял с земли обожженную чашу для рвоты и отряхнул о штанину.

— Пожалуй, вот что. Можете на несколько дней остаться здесь — со мной и Нэнси. А потом, если не откажетесь от своей затеи, будут и другие поездки. — Собравшись уходить, он сделал несколько шагов.

— Не убедили.

Дельгадо обернулся.

— Что ж, если надумали — собирайте вещи и пойдемте со мной. Стив и Джо выдвигаются через полчаса.

Бен вышел из лифта на пятом этаже и, как трактор в летний зной, пробороздил людской поток. Не хотелось, чтобы новости о сыне Элмер услышал из уст какого-то копа.

Когда он в коридоре нашел-таки старшего Маккену в группе интернов и ординаторов перед одной из больничных палат, пот уже ручейками стекал по шее. Был обычный утренний обход, во время которого студенты-медики, живущие при больнице, под присмотром штатного врача обсуждали пациентов.

Уткнувшись в спины интернов, Бен издалека помахал руками Элмеру. Тот поднял вверх палец, и по губам Бен прочитал — «минутку».

Стажер, на бейдже которого значилось «Чуй Нельсон, врач», вытер с губ остатки варенья и начал презентацию.

— Следующий пациент — пятилетняя девочка. Прелестна, как бутон розы, но капризуля, каких еще свет не видывал. Заболела пять дней назад. Жар и приступ кашля.

Бен намеренно громко прочистил горло.

Элмер снова поднял палец и кивнул.

— Рентгеновский снимок показал воспаление правой нижней доли легких, и мы назначили цефуроксим внутривенно. За последние сутки состояние стабильное без кислородной поддержки. Температура нормальная, и мы намерены ее выписать уже сегодня.

Элмер обратился ко всей группе:

— Давайте войдем и посмотрим на пациентку.

Бен схватился за шею и обескураженно покачал головой.

В палате было темно. На ближайшей койке, в некоем подобии манежа, спал ребенок-ясельник, выставив вверх обтянутую памперсом попку. В дальнем конце палаты сидела девочка. Она нажимала на кнопки пульта управления наклоном кровати и телевизором, подвешенным над потолком, старательно не замечая обступивших ее врачей.

Бен отчаянным шепотом крикнул:

— Элмер, мне нужно поговорить с…

— Доброе утро, — зевнув, прокряхтела женщина с постели у окна. Когда она села и сладко потянулась, виниловая обшивка недовольно скрипнула.

Девочка, орудуя пультом, непрерывно меняла каналы, иногда задерживая взгляд не более чем на пару секунд.

— Извините, что разбудили вас, — сказал Элмер. — Вы мать Лизы?

Кивнув, она спросила:

— Как она?

— Просто замечательно. Думается, вашей дочери уже сегодня можно возвращаться домой.

— Мамочка, полница, — вдруг сказала девочка.

— Нет, моя прелесть, мы в больнице, — поправила женщина.

— Да нет же, мамочка. Посмотри. Полница, — настаивала девочка, показывая на телевизор.

Головы дружно развернулись к экрану. В кадре — на лужайке перед зданием Университетской детской — стоял репортер. Девочка лихорадочно прибавляла громкость.

— …парамедики, прибывшие к дому Эриксона прошедшей ночью, установили, что он скончался от огнестрельного ранения в голову.

Ведущий в студии взял слово:

— Высказываются ли какие-то подозрения в данную минуту? Говорила ли полиция о возможных мотивах преступления?

— Наши телезрители могут вспомнить странный инцидент в стенах больницы несколько дней назад. Как утверждается, какой-то доктор напал на мистера Эриксона. Позднее мы узнали, что доктора зовут Люк Маккена, специалист отделения неотложной помощи. Полиция может пока сказать лишь то, что доктор Маккена — лицо заинтересованное.