— Кистен? — прошептала я, заставив легкие работать. Кто-то на лодке Кистена пах точно так же. Как старый, заброшенный цемент. Я стала бороться с ним, и он прижал меня теснее, держа за запястья, когда я попыталась ударить его.

— Мы должны уходить! — прорыдала я, но он лишь прижал меня к своей груди, плача вместе со мной, и напоминая мне, что держит меня, что не позволит мне пройти через воспоминания в одиночку. Что он вернет меня обратно.

Вонь сырого цемента затопила меня, заставляя мои воспоминания ожить. Она болезненно просачивалась в меня, заглушая запах мокрого камня и пыли. И я запаниковала.

Нам нужно убираться отсюда! Мы должны уйти до того, как придет вампир. Я пыталась вырваться из хватки Кистена, но он крепко прижимал меня к себе, его голос смешивался с моим плачем, когда он вытирал мои слезы. Я дернулась, когда память ожила. Кистен вытирал мои слезы. Он не ушел со мной, и потом было уже поздно.

Я не могла думать — эта чертова пыль покрывала мои мысли, перемешивая прошлое и настоящее. Я не могла… думать. Была ли я здесь или на борту лодки Кистена? Я плакала. Я пыталась спасти его, и он любил меня. Но это не имело значения. Он был мертв. И я была одна.

«Не одна, — прозвучало в моей голове. — Иди. Я помогу тебе вернуться».

Слезы текли даже тогда, когда я боролась с забвением: мой разум восстал, бросая меня в воспоминания, не доступные мне ранее, вызванные запахом пыли, ощущением боли и чувством любви, принесенной в жертву.

Мое сердце стучало, и я закрыла глаза, падая.[36]

— Ах, ты ублюдок! — воскликнула я, успокаиваясь, вытирая слезы и трясясь от адреналина, когда увидела Кистена. Его синие глаза сузились от досады, что я нашла его на катере, в стоячей воде реки Огайо. — Меня не волнует, что говорится в вампирских законах, ты не коробка конфет. У меня есть все, что нужно. Мой автомобиль на парковке. Надень чары маскировки, и мы уберемся отсюда к чертовой матери!

Кистен улыбнулся, глядя на меня светло-голубыми глазами, и провел рукой у меня под глазами, оставляя холодок на сохнущей коже.

— Нет, любимая, — сказал он голосом, совершенно лишенным выражения. — Я не могу жить, не подчиняясь правилам моего сообщества. Да и не хочу. Я лучше умру в нем. Мне жаль, что ты считаешь меня дураком.

— Да ты спятил! — завопила я, топнув ногой. Боже, если бы я была сильнее, я бы вырубила его и утащила отсюда. — Ты не обязан это делать!

Кистен напрягся, и когда он посмотрел мне за спину, я вспомнила, как легкий катер недавно качнулся, и послышался звук воды, ударившей о борт. Запах вампира стал сильнее, и я повернулась, вжимаясь спиной в грудь Кистена. Мой подбородок задрожал, и я сжала зубы.

Убийца Кистена был невысокого роста. Кистен смог бы одолеть его в честной схватке. Но я знала, что этого не произойдет. Его глаза были черны от жажды крови, и руки слегка тряслись, как будто он сдерживал себя, наслаждаясь последними мгновениями. Тонкие морщинки виднелись в уголках его глаз. Костюм, казалось, происходил из восьмидесятых годов, галстук был широк и заправлен в рубашку. Для немертвого он выглядел слишком неряшливо и старомодно. Но он хотел есть. Жажда крови, видимо, никогда не выходила из моды.

— Пискари сказал, что я могу попробовать ведьму, — сказал он, и я сглотнула, услышав злую горечь, притаившуюся в глубине его тихого, но агрессивного голоса. Он мог выглядеть дураком, но он был хищником, и когда он медленно вошел в спальню Кистена в задней части лодки, я поняла, в каком глубоком дерьме я оказалась. Не отводя от него глаз, я нащупала в сумке пейнтбольный пистолет. Он вырубит вампира так же быстро, как и обычный, только если нежить не увидит, как я его навожу. Немертвые вампиры быстры, и я была уверена, что он мертв достаточно долго и уже миновал сорокалетний рубеж, который убивал большинство немертвых. А это означало, что он умен. О, Боже. Почему я не уехала, когда Кистен сказал мне ехать? Но я знала ответ, и нащупала руку Кистена.

— Рэйчел, отпусти. У него нет на тебя прав, — сказал Кистен, как будто он все еще был здесь главный, и вампир, смотревший на нас, улыбнулся его наивности. Его клыки были невероятно белыми и мерцали в тусклом освещении, влажные от слюны. Моя шея… О Боже. Ее начало покалывать.

Я прижала руку к старому шраму и отступила. Единственной мыслью было отойди достаточно далеко, чтобы я успела достать пистолет. Вампир резко шагнул вперед.

Задохнувшись, я бросилась в сторону. Моя рука горела, когда я проехалась по ковру, упав лицом вниз. Ужасный звук заполнил лодку, и, откинув волосы с лица, я увидела, как вампиры сцепились. Я не могла дышать, и сев на полу, полезла в сумку. Пальцы еле шевелились, и потребовалось мучительно много времени, чтобы найти пистолет. Я облегченно вскрикнула, откинув сумку в сторону и наведя дуло на вампира. Я выстрелю в них обоих, если придется.

— Так не пойдет, — сказал старый вампир сердито.

— Ты все правильно понял, начинка для гроба, — сказала я, спустив курок.

Его лицо исказилось от гнева, и вампир оттолкнул Кистена. Он отлетел в другой конец комнаты, его голова глухо ударилась о металлическую стенку лодки, покрытую деревянной обшивкой.

— Кистен! — закричала я, когда его глаза закатились, и он резко упал на пол без сознания.

Трясясь, я встала на ноги.

— Ты сукин сын, — сказала я, с трудом удерживая пистолет, наставленный на него.

— Ты даже не представляешь, насколько, — ответил вампир, затем показал мне целый пейнтбольный шарик, не лопнувший и бесполезный. Он аккуратно положил его на комод, и тот скатился, упав за мебель. Глаза вампира сузились, он глубоко дышал, ощущая запах страха, которым я наполнила комнату.

Слезы разочарования потекли по щекам. Я должна подпустить его ближе, или он поймает и следующий шар, но если подпущу его слишком близко, он меня достанет. Кистен не двигался, и я шагнула назад.

— Кистен, — сказала я, шевельнув его. — Кистен, пожалуйста, очнись. Я не смогу защитить нас обоих. Мне нужна твоя помощь.

Почувствовав запах крови, я опустила глаза, и поняла, что бледнею. Кистен не дышал.

— Кистен? — прошептала я, казалось, мир покачнулся. — Кистен?

Глаза защипало, и горячие слезы потекли по лицу, когда я поняла, что он мертв. Вампир убил его. Сукин сын убил Кистена.

— Ублюдок! — закричала я, почувствовав неистовую боль и гнев. — Ты ублюдский сукин сын. Ты убил его!

Вампир резко остановился и уставился на Кистена. Его черные глаза расширились, когда он понял, что натворил, и его рот скривился. Ужасный гневный вопль, почти рычание, раздалось в комнате.

— Ты мерзкая маленькая ведьма, — прорычал он. — Я должен был убить его, но из-за тебя я сделал это, даже не попробовав его крови!

Я не могла перестать трястись. Встав, я широко расставила ноги возле тела Кистена и навела на пистолет на нежить.

— Да я…

— Убьешь меня? — рассмеялся он, его лицо было полно ненависти, и оно пугало. — Да?

Он двинулся. Моя спина прижалась к той же деревянной обшивке, об которую он разбил череп Кистена, отчего тот умер мгновенно. Я не могла дышать. Руки вампира сжались на моем горле, вцепившись в меня. Мои глаза были широко открыты, и я изо всех сил пыталась дышать. Его рука немного расслабилась, и я сделала глоток воздуха. Потом мир крутанулся, и я влетела лицом в стену.

Боль взорвалась в моем запястье, и руки разжались. Я услышала глухой удар пистолета, упавшего на ковер, и напряжение ушло.

— Ты разрушила все мои планы на этот вечер, — сказал вампир, прислоняясь ко мне, чтобы я могла видеть тонкий карий ободок вокруг его глаз. — Мне обещали его последнюю кровь, а Кистен умер. Догадываешься, что это значит?

Он подпитывал мой страх, отчего его глаза чернели. Я стала бороться, когда он прижался всем телом ко мне. Я не могла двинуться, и мой страх превратился в панику. Мои пальцы вцепились в деревянные панели, по лицу текли слезы.