– Говорит Джо Ласситер из «Ласситер ассошиэйтс». У вас имеется наш постоянный счет. – Он зачитал цифры.

– Чем можем быть вам полезны?

– Мне необходимо узнать состояние кредитов некоей Мэри А. Уильямс. Последнее известное место жительства – Миннеаполис. – Он продиктовал адрес и спросил: – Как далеко вы можете заглянуть в прошлое?

Ответ последовал немедленно:

– Настолько далеко, насколько вы способны оплатить.

Во главе охранного агентства «Уверенность и безопасность» стоял отличный парень по имени Терри Конвей – бывший игрок Национальной футбольной лиги, имеющий ученую степень по юриспруденции и отменные деловые качества. Сейчас он зарабатывал значительно больше, чем на футбольном поле, а это кое о чем говорило. Терри был классным профи до тех пор, пока ему не разнесли вдребезги колено.

«Уверенность и безопасность» отыскало себе прекрасную нишу в охранном бизнесе, предоставляя свои услуги богачам, имеющим как хорошую, так и дурную славу, дипломатам, политикам, знаменитостям шоу-бизнеса и членам их семей. Конвей не конкурировал с «Вакенхатом» или другими «Коп-напрокат» заведениями. Среди его клиентов числились президенты крупнейших фирм, и в агентстве не было случайных людей – там служили только профессионалы.

И все же идея обзавестись телохранителем Ласситеру не нравилась. Это означало не только поставить себя под непрерывное наблюдение, но и платить за вторжение в свою личную жизнь. Телохранители не могут не раздражать, потому что торчат рядом с тобой постоянно со своими паролями, сотовыми телефонами и пистолетами.

Ласситер прекрасно знал, что это такое, поскольку организовывал охрану некоторым своим клиентам. Те сначала благодарили его и радовались, что находятся в центре внимания, но по прошествии времени начинали ныть, а затем умолять: «Неужели это так необходимо? Сколько все это будет продолжаться?»

В конце концов Ласситер с недовольной гримасой набрал номер агентства, и когда Терри взял трубку, описал задание кратко, сухим деловым тоном:

– Имеется объект – здесь, в Вашингтоне, гражданское лицо, без семьи, возраст тридцать пять лет.

– Правительственные связи?

– Нет. Тем не менее можно с высокой долей уверенности предположить, что его жизни угрожает опасность.

– Опасность какого рода?

– В него уже стреляли.

– Подходит.

– Поэтому мы считаем, что было бы неплохо…

– Кто этот клиент?

– Я.

Последовала длинная пауза. Наконец Терри сказал:

– Да… Это скверная новость. Если тебя укокошат, я потеряю одного из лучших клиентов. – Он опять помолчал, а затем произнес: – Знаешь, я пошлю к тебе Бакса.

– Баксов у меня и так много.

– Очень смешно. Он будет у тебя около шести часов. Кроме того, я направлю кого-нибудь к твоему дому, чтобы походил по периметру. Тебе лучше перебраться в отель, по крайней мере на эту ночь. Поживешь там с Баксом.

Ласситер что-то пробормотал, а затем произнес:

– Будем надеяться, что он мне понравится.

Как только Джо повесил трубку, подал голос факс, и пришлось подойти к нему. Из машины появилась заглавная строка: «Мэри А. Уильямс», – и Ласситер догадался, что поступило известие от компании «Взаимные услуги». К его огромной радости, кроме отчета о кредитах, в послании оказалась дата ее рождения – 8 марта 1962 года – и номер карточки социального страхования.

Располагая датой рождения и номером соцстраха, можно обнаружить и получить доступ к банковским счетам Мэри Уильямс, медицинским картам, закладным на недвижимость, документации по налогам и многому другому – стоит только захотеть. Один лишь номер социального страхования таил в себе массу информации: первые три цифры, например, указывали на место рождения, что, несомненно, поможет в поиске.

Ласситер снял с полки справочник «Доступные сведения» и открыл главу о социальном страховании. Там он отыскал список номеров и регионов. 146 – означало штат Мэн. Вернув справочник на место, Джо обратился к кредитной истории Мэри Уильямс и сразу же обратил внимание на некоторые странности.

Во-первых, там не оказалось задержанных платежей. Ни единого. Все чеки, которыми платила леди, имели покрытие, что случается крайне редко – банковские операции часто не совпадают по времени. Но самым странным выглядело то, что пользоваться кредитными карточками Мэри Уильямс начала лишь в 1989 году. Это означало, что до двадцати шести лет Мэри А. Уильямс расплачивалась наличными и лишь после этого обзавелась платиновой карточкой «Американ экспресс». Тогда же у нее появилась пара карточек «Виза». Кредитный лимит на всех карточках оказался довольно солидным. Однако до этого времени Мэри к кредитам не прибегала.

«Но разве такое возможно? – размышлял Ласситер. – Создается впечатление, что она вот так запросто появилась из ребра самого Великого Кредитора. Так откуда же она действительно возникла?»

И куда исчезла? Кредит на картах был исчерпан в 1991 году, и тогда же закрылись все ее банковские счета. С этого момента – ничего. Ни закладных, ни задолженностей, ни других следов. По сути, Мэри Уильямс просто исчезла.

Но это еще не все. Отчет по истории кредитов всегда сопровождается списком ранее поступавших запросов. Вы снимаете квартиру, и домовладелец посылает запрос. Запросы направляют, когда вы открываете кредитную линию в большом универмаге, покупаете в кредит новый автомобиль или собираетесь поступить на работу. Запрос Джо Ласситера, или, вернее, запрос «Взаимных услуг», тоже зафиксирован автоматически, и о нем обязательно сохранятся сведения в каждом последующем отчете.

Но кредитным положением Мэри А. Уильямс начиная с 1991 года интересовались только один раз, и это означало, что она просто исчезла из экономики Соединенных Штатов. Такое возможно, хотя и маловероятно – ведь даже банкроты не оставляют попыток получить эрзац-карты, чтобы потом оплачивать свои расходы. В противном случае для них практически невозможно арендовать машину, забронировать номер в гостинице или обналичить чек.

Отъезд за границу не объяснял финансовую пассивность Уильямс, как, впрочем, и замужество. Объяснением могло стать вступление в религиозную секту, ведущую натуральное хозяйство вне рыночной системы. Вероятно, эта женщина пополнила ряды почитателей Муна или занялась натуральным обменом памперсов на картофель, а может быть, у нее нет необходимости арендовать машины, бронировать номера, билеты и обналичивать чеки?

Однако, какими бы ни были причины этого странного явления, отчет о них ничего не говорил.

Особняком в сложившейся картине общего застоя стоял запрос, датированный 19 октября 1995 года. За две недели до убийства Кэти и Брэндона.

Из отчета следовало, что запрос поступил из Чикаго от компании «Объединенные продукты», которая, судя по названию, была аналогом фирмы «Взаимные услуги».

Это ничего не значило, хотя и выглядело довольно странно. Если бы одновременно последовало несколько запросов, можно было бы предположить, что Мэри А. Уильямс после нескольких лет затворничества решила вернуться к прежнему образу жизни. Но дело обстояло не так. Имелся всего лишь один запрос в октябре, а затем, вплоть до обращения Ласситера, ничего.

Джо отложил отчет в сторону и набрал номер Джуди.

– Что такое? – последовал вопрос.

– Говорит Джо Ласситер – владелец этой конторы.

– Прости, Джо, – хихикнула Джуди. – У меня здесь пожар. Чем могу быть… – Она снова рассмеялась. – Ну да ладно, чего тебе надо?

– У нас имеется субконтрактор в Миннеаполисе?

– Естественно. Помнишь дело Коуэлза? Парню пришлось покрыть марафонскую дистанцию, бегая по городу Джордж… Джерри…

Ласситер помнил дело, но совершенно забыл субконтрактора. Пока он пытался вспомнить, Джуди уже успела вытащить имя из компьютера.

– Гэри. Гэри Стойкавич, компания «Розыск». – Джуди выпалила телефонный номер и бросила трубку.

Для человека с фамилией Стойкавич и вдобавок обитателя Миннеаполиса – мировой столицы белого хлеба – голос звучал крайне необычно.