– Точно.

– И он голосует за ребят с моторами?

– «Моторе».

– Именно. Значит, он – первый за всю историю человечества пешеход, который против ограничения скорости на дорогах.

Джуди рассмеялась и потянулась к факсу.

– Я скоро вернусь, – сказала она, направляясь к двери.

– Подожди секунду, – попросил Ласситер. – У меня есть еще вопрос.

– И ответ, – сказала Джуди, возвращаясь, – девятьсот баксов. Бепи говорит, что трудился без отдыха как пчела.

– И ты ему веришь?

– Да. Он хороший сыщик и знает, что работает для тебя. Он не стал бы преувеличивать расходы. Парень ничего не нарыл и понимает, что ты будешь разочарован. Не исключено, что он работал больше, чем говорит.

– Ну и что же ты думаешь?

– Ты хочешь знать? – Она подумала, выпятив губы. – По-моему, в твоем парне есть что-то жуткое.

– Да, – согласился Ласситер, – мне тоже так кажется.

Во вторник, во второй половине дня, Ласситер, ощущая себя круглым идиотом, мерил шагами свой кабинет. Он взвалил всю работу на плечи Джуди, Лео и Билла, и компания вполне успешно (во всяком случае, он на это надеялся) функционировала сама собой. Все, что требовалось сказать Фредди Декстеру, он сказал, и теперь ему решительно нечего было делать.

Джо подошел к окну и посмотрел на улицу. Он разжег камин и понаблюдал, как постепенно гаснут поленья, прочитал «Уолл-стрит джорнал» и подумывал о том, не совершить ли ему пробежку. Отыскав несколько причин не делать этого, Ласситер решил связаться с Клэр и узнать о ее планах на вечер. Но в следующий момент раздался звонок телефона. Голос на другом конце линии звучал негромко и спокойно.

– Джо?

– Вуди!

– Я проработал твоего парня.

Именно эти слова Ласситер хотел услышать, но в голосе Дятла звучали странные нотки.

– Я ужасно тебе благодарен!

– Подожди благодарить. И знаешь, что я тебе скажу, Джо? – Пауза. – Этот парень пугает меня до смерти.

Нажим, с которым была произнесена эта фраза, заставил Ласситера вздрогнуть.

– Что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, что зря поставил свое имя под телеграммой.

Ласситер растерялся.

– Ответь мне, пожалуйста, на один вопрос, – попросил Вуди.

– Какой?

– Ты наводил о нем справки по другим каналам?

– Да. В Риме есть субконтрактор, который ведет наши дела. А в чем проблема?

– У меня проблем нет. Но тебе стоит послать своего римского субконтрактора в командировку. И подальше.

– Ты шутишь!

– Вовсе нет.

Ласситер не верил своим ушам.

– Но он практически ничего не нашел.

– Ясно, не нашел. Именно это я тебе и втолковываю. Гримальди – весьма серьезный мужчина. Ты, наверное, знаешь, как парень голосовал или нечто подобное?

Молчание Ласситера было красноречивым ответом на вопрос друга. Затем они долго думали, сидя у телефонов.

Первым молчание нарушил Вуди:

– Позволь мне еще кое-что спросить.

– Что?

– В чем была замешана твоя сестра?

– Замешана? Она не была замешана ни в чем, Вуди! У нее был ребенок. У нее была работа. Она регулярно смотрела сериал «Друзья» и обожала мороженое. Ты же знал ее!

Вуди вздохнул.

– Что ж, наверное, он по ошибке пришил не ту леди.

– Наверняка. Но он «пришил» не только «леди». Разве не так? Я сам видел – он едва не отрезал моему племяннику голову. – Они опять погрузились в молчание, и на сей раз Ласситер первым возобновил разговор: – Так что же насчет этого парня, Вуди? Что ты сумел разузнать?

– Франко Гримальди из тех, кого мы называем тяжеловесами. Он ведет расчистку. Убивает людей, и имена нескольких его жертв ты часто встречал в газетах. Ты слышал что-нибудь о СИСМИ?

– Нет.

– Я пришлю тебе документы.

– Ты хочешь мой эксклюзивный федеральный номер?

– Нет. Завтра к тебе явится мой сотрудник с атташе-кейсом, прикованным к запястью. Из кейса он извлечет запечатанный конверт с информацией. Открой его, ознакомься с бумагами, а затем сожги их!

Когда в кабинет вошла секретарша, Ласситер стоял у окна, пытаясь разгадать причину напряжения, которое он уловил в голосе Вуди.

– На линии офицер Писарчик.

– Я отвечу, – сказал Джо, снимая трубку. – Алло!

– Мистер Ласситер?

– Да!

– Говорит Писарчик из полиции Фэрфакса. Как поживаете?

– Прекрасно.

– Я звоню, потому что у нас появились хорошие новости.

– Неужели?

– Да, сэр! Нам удалось установить личность подозреваемого в деле вашей сестры. Личность Джона Доу. Он гражданин Италии, некий мистер Франко Гримальди. Детектив Риордан сказал, что вам первому следует сообщить об этом.

– Отлично.

– И еще. Вы, вероятно, слышали, что Риордан больше этим делом не занимается?

– Да, я так понял.

– Отныне его веду я, поэтому я подумал, что нам надо встретиться.

– О’кей. Заезжайте прямо ко мне. Вам известно, где моя контора?

– Конечно. Но, хм… боюсь, сегодня ничего не получится. Конфиденциально?

– Что за вопрос?

– Мы перевозим заключенного в четыре тридцать.

– Вот как?

– Да, именно так, сэр. Мы переводим его в защищенное помещение больницы в Фэрфаксе. После этого у нас совещание на тему «Пол, раса и закон».

– В таком случае встретимся позже, на этой неделе.

– Так точно, сэр.

Ласситер повесил трубку и бросил взгляд на часы. Было четыре часа дня, за окном – легкий снегопад. Но он решил, что все равно успеет.

Обычно Джо ездил спокойно, но сейчас что есть силы вдавливал акселератор в пол. Его «акура» на огромной скорости лавировала между машинами. Дворники едва справлялись с налипающим на ветровое стекло мокрым снегом.

В том, что он сейчас делал, не было никакого смысла. Джо знал это, но ему было наплевать. Он хотел вблизи увидеть убийцу своей сестры – и не только увидеть. Он хотел бросить ему вызов. Даже больше. Он вытащит сукиного сына из инвалидного кресла и ткнет мордой в землю.

Он мечтал об этом, но был готов удовлетвориться и меньшим – любой реакцией негодяя. Пока Ласситер не знал, что сделает. Может быть, просто скажет: «Эй, Франко!» – чтобы увидеть выражение лица мерзавца при виде незнакомца, произносящего его имя – Франко Гримальди.

Пока Ласситер сражался с дорожным движением, полицейский Двейн Томпкинс готовился сопровождать подозреваемого Джона Доу из больницы Фэр-Оке. В полиции Томпкинса называли просто Даблъю, так как, представляясь, он всегда говорил: «Двейн – пишется через даблъю».

Полицейский посмотрел на часы. Он ждал ординатора, обещавшего привезти кресло-каталку. Кресло требовалось не потому, что пациент не мог передвигаться самостоятельно. Вот уже десять дней врачи заставляли Доу ходить по коридору, и Двейн повторял за ним каждый шаг. Дело в том, что, согласно правилам, пациент должен был покидать госпиталь только в каталке вне зависимости от того, мог он ходить или нет.

Когда кресло наконец доставили, Даблъю снова пришлось подождать – на сей раз сообщения о том, что полицейский фургон на месте.

Роль Даблъю в операции состояла в том, чтобы сопроводить заключенного на первый этаж, где тот перейдет в руки Писарчика. Там же будут подписаны необходимые документы, после чего заключенный попадет под юрисдикцию полицейского управления графства Фэрфакс.

Даблъю в качестве вооруженного эскорта поедет вместе с заключенным в фургоне, а Писарчик – следом за ними в полицейской машине. В Фэрфаксе Доу посадят в другое кресло-каталку, а Писарчик и Даблъю препроводят его в защищенное помещение. И только тогда, но никак не раньше, заключенному позволят встать на ноги. Процедура закончится, и Даблъю больше никогда не увидит этого треклятого Джона Доу.

Даблъю всем сердцем радовался, что заключенного наконец переводят. Вот уже более трех недель он сидел восемь часов в день у дверей ожоговой палаты. Самым большим его развлечением была проверка всех докторов и сестер, входящих к этому парню. Когда возникала потребность облегчиться, полицейскому приходилось вызывать дежурную сестру, и это его смущало. Он даже дошел до того, что стал ограничивать потребление жидкости. Более того, он не мог позволить себе сносного ленча! Ему доставляли больничную жратву, и он давился ею, сидя у дверей и удерживая поднос на коленях.